Но хуже всего пришлось мирным жителям польской столицы. Когда стало понятно, что город взять не получится, взбешенный Гитлер приказал его уничтожить. Геринг организовал нечто весьма похожее на Сталинградский конвейер смерти — чудовищную бомбардировку, превратившую относительно целый ранее город в груду развалин.
Правда, это весьма недешево обошлось Люфтваффе, еще больше приблизив момент захвата советскими летчиками абсолютного превосходства в воздухе.
Особая армия тем временем готовила в тылу армию возмездия. Первые ППС и пулеметы Калашникова (здесь ставшие пулеметом Дегтярева) появлялись именно здесь. Вообще, все лучшее шло сюда. Здесь обстрелянных и не очень командиров и солдат учили новой войне. С другой тактикой и другим оружием.
И пока одна армия сражалась на фронте, другая ковалась в тылу.
Тем временем на Востоке дела обстояли примерно также как и в реальности, — еще бы, если Императорская армия не напала на СССР, когда немец стоял под Москвой, то сейчас у них даже и мысли об этом не возникло. Что позволило Сталину несколько вольней распоряжаться сибирскими дивизиями.
Ну а японский флот атаковал Перл-Харбор как по расписанию, и даже утопил на авианосец больше — Лексингтон кажется. Потеряв при этом один из своих. Но в остальном… США объявили войну Японии, Германия — США, США — Германии. В общем веселье было на уровне прошлой заварушки.
Даже насчет ленд-лиза договорились. Правда, в несколько измененном виде относительно изначального варианта истории. Брали у американцев станки, грузовики и рации, алюминий. Ну и по мелочи там еще. За это Советский Союз обязался вступить в войну против Японии сразу, как разберется с немцами. Но не позднее лета сорок четвертого года. Так что все шло значительно лучше, чем должно было. Для СССР.
— Эй, майор, — оклик остановил Антонова, устало идущего с закончившегося инструктажа очередной партии солдат и офицеров.
Повернувшись, он увидел полковника Кормильцева, машущего ему рукой.
— Товарищ полковник.
— Майор, топай за мной, на новые машинки посмотришь.
— Полковник? — вопросительный взгляд уставшего Антонова получился откровенно злым.
— БМП местного разлива привезли. Тебе ж на них кататься, сразу увидишь, что к чему, — Кормильцев не обратил на выражение лица Антонова никакого внимания.
Это уже интересней. Владимир отправился вслед за полковником.
Первая местная БМП, названная «Лаврентий Берия», была весьма похожа на БМП-2. Из явно видимых отличий была, пожалуй, лишь длиннющая спаренная с пулеметом тридцатисемимиллиметровая пушка. Ну и некоторая тяжеловесность конструкции — все же основой служила сталь, а не алюминиевые сплавы.
— На вид неплохо, — Владимир заинтересовано осматривал «Берию».
— Ага. Только их пока немного будет. Сам понимаешь, первым делом ЗСУ и бэтээры.
— И когда их будут много делать?
— Черт его знает. Эти-то сделали по большему счету только для нас, да и то для того, чтобы нынешние танкисты учились с ними взаимодействовать. Кстати, видел, как товарищи танкеры на новых машинках рассекают?
— Позавчера смотрел, меня генерал Ледников позвал.
— Жалко, что местные с наших танков пушки скопировать не могут. Хотя и то, что у них есть тоже неплохо, по сравнению с немцами.
— И по сравнению с реальностью, надо отметить. — Антонов был весьма доволен увиденным им на полигоне. Самоходки и танки, довольно быстро спроектированные и сделанные, выглядели неплохо. ИСУ-152, действовавшие совместно с ИС-2 (здесь ставшим ИС-1) и модернизированными Т-34, реально не имели противников на поле боя. Конечно, при встрече с «Тигром» были возможны проблемы, но сколько их будет, этих «Тигров»? Да и когда еще…
— Эт да, — Кормильцев согласно кивнул головой. — Так что скоро мы фашистам врежем так, что только клочья лететь будут.
Особая армия еще осенью стала включать в себя не только две бригады из будущего. К ней добавилось несколько дивизий, пара бригад и дивизионов. И все эти части были чуть ли не единственными, куда поступало новое вооружение. Поскольку его было пока еще очень мало. В основном промышленность выпускала проверенную технику. С небольшими модернизациями, куда уж без этого. Исключения составляли разве что Судаевские пистолеты-пулеметы, пулеметы Дегтярева и еще немногие образцы.
Основная проблема была с выпуском автотранспорта. Сохранение в целом состоянии огромного количества заводов было явно в плюс Советской промышленности — грузовики сходили с конвейеров как пирожки. Но всего этого все равно было недостаточно и, даже несмотря на американские поставки, их жутко не хватало на фронте. Хотя ситуация постепенно исправлялась — в том числе и благодаря большому количеству трофейного автотранспорта…
Антонов присел на скамейку. Мимо маршировали молодые солдатики.
«Эти точно из необстрелянных», — подумал майор, глядя на их лица. Вдруг его внимание привлекла небольшая группа девушек в белых халатах, громко спорящих о чем-то. Владимир прислушался.
— Да точно я тебе говорю, надо ей одной сейчас побыть, — полная девушка подпрыгивала на месте так активно, словно пыталась взлететь.
— Ага, а она от горя на себя руки наложит, — вторая говорившая, высокая светловолосая женщина, выглядела совершенно спокойной.
— Не наложит! — еще одна из компании.
— Может и нет, а может и да!
Владимиру стало интересно. Встав со скамейки, он подошел к спорящим.
— Что за шум, а драки нет? — его приближение осталось незамеченным.
— Ой, — полная девушка мгновенно смолкла, с каким-то даже испугом глядя на майора.
В установившейся тишине лишь только светловолосая не растерялась.
— Товарищ майор, обсуждаем состояние своей подруги, старшего военфельдшера Лазиной. Часть из нас уверена, что надо ей сейчас побыть одной, часть — что наоборот, надо окружить максимальным вниманием.
— Чего с ней случилось? — у Антонова были смутные подозрения, но он решил все же проверить.
— Похоронка на ее брата пришла. А он у нее последний из семьи остался… то есть оставался. Вся остальная семья в Минске погибла. Так что теперь она одна из всей родни осталась.
— Ну и отчего спор? Сильно отреагировала?
— Да в том-то и дело, что нет. Спокойно так. Но как-то неправильно.
— Ладно. И где она сейчас? — Владимиру вдруг захотелось увидеть тихо страдающую девушку.
— В третьей казарме, товарищ майор.
— Хорошо. Я с ней поговорю. Как ее зовут-то?
— Настя… в смысле Анастасия, — голос светловолосой дрогнул, несмотря на внешнее спокойствие, она нервничала.
