Товарищ Востриков не был закаленным в боях проверенным товарищем, гордо несшим пожар мировой революции! И честным Ленинцем и даже Сталинцем он не был. Передо мной сидел урка, примкнувший к революционным рядам по каким-то своим соображениям. Вид и манеры у него были соответствующие, только что по фене не ботал. Соображения же его были вполне очевидные и меркантильные. Востриков был бойцом и специалистом по проведению экспроприации, по грабежам одним словом. Думаю, грабить ему было и привычно и сподручно одному, но революционное прикрытие его устраивало, хотя приходилось отдавать все или почти все на нужды партии. Хотя, насколько я знал председателя облисполкома товарища Вострикова в 40году, в бедности он замечен не был.
Нервничал я ещё и оттого, что назвавшись боевиком и коллегой товарища Вострикова я автоматически попадал с ним в одну связку. Он брал меня что называется в свою команду, под своё крыло. Но мне почему-то жутко не хотелось заниматься грабежами и особенно с таким подельником, который может подставить и бросить в любую минуту.
А так же меня терзал один вопрос: А что будет если Вострикова убьют в перестрелке? Нечаянно? Шальная пуля? как изменится будущее? Может тогда не станет он председателем облисполкома, и не будет репрессирован Твердов Василий Иванович?
Арестованный как известно по анонимке, где говорилось о его связи с неким троцкистом с утерянной фамилией. Но почему-то интуиция подсказывает мне, что троцкиста того фамилия была Браузер. Меж тем старший группы «Свободная воля» Михаил Петровский, который вел в комнате разговоры на отвлеченные темы вдруг обратился ко мне.
— А как вы себе представляете устройство будущей власти?
— О какой власти вы говорите? — поинтересовался я.
— О народной власти!
— Только под руководством марксистской партии! — с воодушевлением, но без особого энтузиазма отозвался я. Да какого черта! Обозлился тут же сам на себя. Хватит! Не люблю врать без особой надобности. Революция ещё не пришла и свободомыслие не преследуется. По крайней мере в своем круге.
— Всякая власть есть насилие человека над человеком. какое бы устройство государственной власти не было образовано, оно неминуемо построится египетской пирамидой. Где верхи будут иметь всё, а низы ничего, — мрачно добавил я и вдруг усмехнулся. На душе как не странно полегчало.
— Да вы анархист! — изумился Петровский, — Бакунина читаете?
Ассоциации с фамилией Бакунин у меня были самые смутные. В голове крутились почему-то два слова — Азазель и Фандорин. Хотя я сознавал, что к анархизму они никакого отношения не имели.
— Вы я вижу глубоко убеждены в том что говорите? — спросил Петровский — Но мы же говорим о народной власти!
— Вот именно! Никогда, вы слышите меня никогда государством не будет управлять кухарка! И что бы там ни говорили и не пели на разные лады, не будет такого. Потому, что у кухарки элементарно знаний не хватит и понимание, что такое есть государство! А если как некоторым кажется её можно этому обучить, то это уже не кухарка будет а премьер министр! И жить она захочет соответственно не в рабочей слободке а во дворце и желательно в Зимнем дворце. Поскольку потребности возрастут!
— Ну почему вы так думаете?! У вас какое-то примитивное мышление, словно вы с теорией Марксизма не знакомы. Государством не будет управлять царь или царица!
Это вы заблуждаетесь! Товарищество, избранное народом товарищество будет управлять государством выражая в своей политике прежде всего интересы трудящихся!
Странно, тот запал, с которым я выступил, вдруг пропал, и на душе стало тоскливо от того неизбежного будущего, которое произойдет. И сознание того, что я не в силах его изменить. Ничто не могу изменить. Глупости и ошибки неизбежны как продразверстка с продналогом. Скучно быть пророком. Я знаю их будущее но не знаю своего.
— Вы знаете что у всех народов есть легенда о золотом веке?
— ?
— Так вот в Индии говорят, что каждый рожденный человек принадлежит к определенной касте шудра он или кшатрий. Но высшая каста была брахманы — мудрецы.
— Деление на касты людей дикость и средневековье!
— Дайте договорить! — оборвал я товарища Ольгу, — Брахманы осматривали ВСЕХ, слышите ВСЕХ!Новорожденных и решали слугой он родился, или господином и был золотой век. Потому что каждый занимался тем к чему был пригоден. Но золотой век кончился, когда брахманы захотели чтоб их дети тоже оказались брахманами. Именно поэтому любая власть обречена быть просто властью. Надеюсь я понятно объяснил?
Я с ожесточением смял папиросу в пепельнице. Болото какое-то, сумрачно подумал я. Очевидных вещей не понимают. Или притворяются, что не понимают. Послать их к чертям собачьим, что ли? С уголовниками и барыгами отношения честнее, товар-деньги-то-вар. Бывают конечно подставы, ну тут уж как повезет. Но товарищ Петровский так за здорово живешь отпускать меня не собирался как руководитель ячейки он просто не мог позволить, чтоб последнее слово было не за ним.
— Товарищ Никита, можно я буду к вам так обращаться? — уточнил Михаил готовясь к долгому диалогу. — Вы вообще про коммунизм слышали? У меня создается такое впечатление, что теория вам не знакома.
— Оставьте свои теории для немецких пивных, они там и рождались. А послушайте голос разума или хотя бы то, что я вам говорю.
Надо ли говорить, что мои слова восприняли в штыки. Даже Ольга, хозяйка явочной квартиры отодвинулась, хотя не так давно питала ко мне симпатии. А уж как Михаил в лице изменился. Но со своим лицом он совладал, а вот Василий смотрел на меня словно я в церкви на икону плюнул. Но я не дал им опомнится, и продолжал.
— Вы знаете почему загнулась французская коммуна?
— Так было много предателей и провокаторов! — Ответил Михаил с показным безразличием демонстрируя полицейский наган, который он держал в руке под столом.
— Вам никогда не говорили, что тыкать пистолетом в живот незнакомому человеку неприлично? — Спросил я усмехаясь. — Не уже ли вы увидели во мне провокатора?
— Очень может быть, — так же равнодушно ответил Михаил, — Устроить одному из наших людей побег, чтоб потом под видом своего проникнуть в ячейку. На такие фокусы охранка горазда.
— И что? — полюбопытствовал я, откидываясь на спинку гнутого «венского» стула с очередной папиросиной, — Жандармов всегда убивали? Не уже ли вы думаете, что они своими людьми пожертвуют?
— А вот это мы сейчас и проверяем, — спокойно ответил Петровский, — С минуты на минуту должен прийти гонец с известиями. Может вы для Василия цирк устроили?
