— Я вспоминал про тебя Ронин, думал ты осел где-нибудь и если каторгу не топчешь, то остепенился и в законе. Люди говорят Палыча пощипали. Думаю, кто такой рисковый появился? А тут ты. Сам пришел. Ты хоть понимаешь что тебе уходить надо? Тебя теперь и блатные искать будут, и фараонов ты крепко разозлил. Только зачем тебе эти политические? Это Петровскому ты можешь лапшу на уши вешать про идеи. Нужно то что тебе от них конкретно?
— Это хорошо Леша, что ты понимаешь, мне уходить надо, — я похлопал Вострикова по плечу. Странно это, если учесть что сейчас он старше меня лет на десять, — И нужны мне документы чистые, и не просто чистые, а чтоб комар носа не подточил. Сделаешь?
— Сделаю, только и ты Ронин мне помочь должен.
— Чем?
— Мне на дело послезавтра идти. С салагами этими.
— какое дело?
— Экс. Да слышал наверное, политические так гоп-стоп называют.
— Ты то зачем с ними связался? — с укоризной посмотрел я на Лешу. — Одному не проще?
— как зачем? Ты мне в детстве все уши прожужжал чтоб я в двенадцатом году нашел Петровского и вошел в его ячейку?
Предчувствия меня не обманули. Чувствовал я, что неприятности будут от Вострикова проистекать, но чтоб такие. Вот уж сюрприз за сюрпризом! Настроение мое резко испортилось и в висках застучало. Это наверное водка не качественная, подумал я, о внезапно нахлынувшей головной боли. Ей, Богу! Бежать надо с родного города куда глаза глядят. Пока не повстречал тут человека, которому приказал в прошлом меня пристрелить в этом времени, чтоб не мучился от вопросов, ответы на которые знаю только я в прошлом. То есть я в будущем, живя в прошлом. Фу! Точно водка паленая. Свихнуться можно.
* * *
«Население нужно сократить в половину, никаких прививок, никакой гигиены, только водка и табак!» Цитата из речи Гитлера о политики Германии на оккупированной территории сама собой всплыла в моей голове. Обезвоживание организма + никотиновая интоксикация, кого угодно в могилу загонят. Рассол с утра неплохо, но состояние было неважное. Голова впрочем не болела, хотя поспать мне толком не дали. С утра я кое-как вырвался в город. Нужно было побыть одному и как следует подумать. Вышел из дома я под предлогом осмотра места будущей экспроприации. В сопровождающие мне дали Ольгу. Ход не плохой, проверенный практикой. Супружеская пара на улице очень редко привлекает внимание филеров и патрулей. Помню Сашка «Гусь» по фашистскому тылу нагло так прогуливался раненого вермахта изображая в купе с подружкой Изольдой Рубшите. Изольда была родом из Прибалтики, но немецкий язык знала как родной. как патруль на встречу так они целоваться. Солдаты какие бы не были наши или немцы, но что такое любовь и мужская солидарность знают. Поэтому либо поворачивали в другую сторону, либо делали вид, что парочку не замечают. И все проходило хорошо, пока не нашлась какая-то сволочь. Из сексменьшинств, не иначе. В общем, пропали они.
Неспешная прогулка с Ольгой по центру города доставляла одно удовольствие. Товарищ Воронцова держалась с достоинством. Ничто не напоминало в ней вчерашней болтушки. Маленькая шляпка с вуалью дело её интересной и загадочной. Хотя я раньше не находил ничего загадочного в куске марли на лице. И совершенно не понимал очарование «Незнакомки» работы Крамского. Ну сидит себе дама в пролетке с каменным лицом? И чего спрашивается? Но когда воочию, когда прозрачный газовый платок смягчает черты лица, размывает облик, скрадывает недостатки и эмоциональную выразительность. Вот эта неопределенность и придает загадку и очарование. Шарман! Шарман! Конечно если б на ней остался тот ситцевый сарафан, никакого шармана не было бы и в помине. Но одета она была соответствующе. Жакет темно синего бархата очень гармонировал со всем остальным.
Над моим обликом тоже поработали. Темный мундир неопределенной службы сидел на мне как влитой. Пуговицы на нем оказались для форсу, а застегивался он на крючки. Жаль только, что аигути под ним было не спрятать, да и револьвер бы оттопыривался. Но на удачу в доме нашлась старая трость, принадлежащая видимо отцу Ольги. Судя по её изношенности и потертости князь не расставался с ней до своих последних дней. С начало её носил по прихоти моды, затем видимо опирался как на костыль. Что ж в умелых руках и листок бумаги оружие.
Прогуливаясь по центру города я и в самом деле производил рекогносцировку местности, отмечая двери домов, количество постовых попавшихся по дороге, закоулки и возможные пути отхода. Улица не так пестрела от вывесок, как показалось мне прошлый раз. Скромные, без кричащей рекламы были вывески. «Колбасы», «Галантерея», «Бакалея» и в таком духе. Государственные учреждения ничем особенным помимо двуглавых орлов не отличались. Только одно заведение поставило меня в тупик.
На софе возлежала восточная женщина если б не кальян рядом с ней и золоченая надпись: Высочайше Утвержденное Товарищество табачной фабрики С. Габай. О назначении заведения можно было и не догадаться. Вот значит какой эффект табака? Курнул и перед тобой уже женщина. Значит врут архивы, подумал я, добирался и до нашего городка Самуил Садукович Габай, вернее его приемники. Во время Русско-Турецкой войны табак здорово подскочил в цене и караимы начали возить табак из Крыма. И так у них это не плохо пошло, что в скором времени они основали несколько фабрик. «Ява» и «Дукат» переживут революцию и успешно будут существовать при советской власти, подумал я.
Хватит травить организм!
— Ольга, скажите, могу я угостить вас мороженным? — задал я совершенно невинный вопрос. — Найдется на этой улице такое лакомство?
— Да, что вы. Зачем? — смутилась Ольга.
Вот уж не поверю, что это скромность. Кокетство, не более. Давеча на счет сексуальной революции меня пытала с пристрастием. А тут, что вы. кафе «Лакомка» оказалось по пути и как нельзя кстати через дорогу напротив банка. Банк был мелкого пошиба судя по скромным и мелким надписям «Останин и сыновья». Хотя всё могло быть наоборот.
Не всегда богатство бывает показным.
Пока Ольга ложечкой пробовала мороженное, я смотрел в окно на здание банка.
Нет. О завтрашнем ограблении я думал меньше всего. А думал я, о товарище Вострикове 1882 года рождения, круглом сироте, и ученике сапожника. О том, что вот нашелся человек, который был для меня сейчас предсказателем моей будущей жизни. Но толку от этого было чуть. Ничего конкретного из него я не выжал. Знал одно, относился он ко мне не плохо и мне доверял, значит с таким человеком дело иметь можно до поры до времени. Значит всякая случайная пуля в товарища Вострикова попасть не должна.
