— В стране, где есть порядок, есть и подходящая работа для всех.
— Ха, шеф, да самое ужасное, что у них порядка больше, чем может обеспечить правительство! У них, может, нет рабочих мест и тому подобного, но что у кочевников есть, так это порядок. Видишь ли, парень, они в точности, как ты. Ты и твоя команда организованы лучше, чем те ископаемые в Коллаборатории. Вы могли бы взять управление на себя в любой момент, а? Ты ведь к тому и тянул! И ты приберешь к рукам то местечко, хотят они того или нет. Ты хочешь этого и добьешься своего.
Оскар промолчал.
— Эх, вот чего мне будет не хватать! Глядеть, как ты вертишь ими всеми. Как ты окрутил ту ученую цыпочку! Любо-дорого смотреть! Прямо сердце не лежало уходить, пока не увижу, чем у вас кончится. Но ты с ней справился, а? — Джимми рассмеялся. — Ты получаешь все, чего захочешь! Ты — гений! А я — нет, ясно? Я из другого теста.
— Понятно.
— И не хлопочи обо мне, шеф. Если у тебя нет других хлопот, вспомни, что завтра утром мы въезжаем в округ Колумбия. Вот я, например, если удастся вывести эту колымагу из Вашингтона в целости и сохранности, буду считать себя настоящим везунчиком.
Вашингтон встретил их непрерывным вертолетным гулом. С тех пор как муниципальные власти сдали в аренду городские улицы, воздушным транспортом пользовались все. Большая часть столицы была совершенно не проходима. Кроме того, улицы и площади постоянно оккупировали толпы демонстрантов и пикетчиков.
Ненасильственное разделение достигло в американской столице высшей точки. Основные функционирующие районы были приватизированы и охранялись с помощью мониторов и свор личной гвардии, но многие кварталы были отданы скваттерам. Охраняемые районы находились под присмотром самых разных идеологических группировок. Все они, хотя и с неохотой, признавали необходимость как-то ладить с властями, но жестоко ненавидели друг друга. Статистика убийств в районе Дюпона, Адамс-Моргана, а также в восточной части Капитолийского холма была почти сравнима с двадцатым веком.
Во многих районах города стерлось разделение на здания и улицы. Часть кварталов была занята протестующими группировками, которые забаррикадировали проезжую часть, перекрыли ее пластиковыми тентами, а в зданиях оборудовали собственную систему водоснабжения и установили электрические генераторы.
Самым примечательным из объединений недовольных был союз «марсиан». Эта группировка, доведенная до отчаяния годами невнимания правительства к их безумным требованиям, пришла к выводу, что федерального правительства попросту не существует. Весь Вашингтон, округ Колумбия, они стали считать своей сырьевой базой.
Строительные технологии, которые применяли «марсиане», были первоначально изобретены группой энтузиастов, жаждавшей колонизовать Марс.
Эти давно исчезнувшие высококвалифицированные специалисты, помешанные на идее колонизации, изобрели простые методы, с помощью которых небольшая группа астронавтов могла бы освоить безвоздушные и безводные песчаные пустыни красной планеты. Люди так и не полетели на Марс, но после развала НАСА документация по колонизации Марса оказалась в открытом доступе.
Эти планы попали в руки фанатичных уличных демонстрантов. Для начала они зарылись в подпочвенную жижу русла реки Потомак. Откачивали воду в специальные пакеты для последующего использования, прорыли множество ходов, туннелей и арочных проходов. Этот опыт привел радикальную группировку к выводу: даже самое ужасное место на Земле является рогом изобилия по сравнению с марсианскими пустынями. Все, что может работать на Марсе, в сто раз лучше будет работать на Земле в пустых городских переулках и заброшенных парках.
Вот таким образом гениальные изобретения НАСА привели к появлению на улицах Вашингтона многочисленных марсианских поселений. Лачуги из спрессованных земляных комьев лепились к стенам зданий и друг к другу, напоминая осиные гнезда. Появилось три искусственных холма вблизи станции Юнион, и даже в Джорджтауне можно было слышать гул подземных работ.
Большинство «марсиан» были белыми. Это национальное меньшинство составляло шестьдесят процентов населения Вашингтона. Городские власти Колумбийского округа, на весь мир прославившиеся своей коррупцией, также состояли в основном из белых. Боссы этнического меньшинства прилагали все свои силы, использовали всю свою изобретательность к получению дополнительных доходов с помощью тех видов преступной деятельности, которые были доступны «белым воротничкам».
Оскар счел за лучшее не въезжать в Вашингтон без предварительной подготовки. Он оставил автобус вместе с командой в относительно безопасной Александрии и пешком отправился в город. Ему пришлось преодолеть два квартала, проталкиваясь сквозь толпы торговцев, что повсюду сопровождали демонстрантов, — это был уличный рынок, где продавались цветы, медали, браслеты, наклейки для бамперов, флаги и рождественские игрушки.
До цели своего путешествия Оскар добрался живой и невредимый. Правда, здесь он — без особого удивления — обнаружил, что федеральное здание сдано скваттерам.
Оскар вошел в огромный холл, прошел мимо металлических детекторов и далее через циклопическое сооружение для фейс-контроля. Консьерж, пожилой коротко стриженный чернокожий в галстуке-бабочке, выдал Оскару застегивающийся на руке ID-браслет.
Теперь система внутренней безопасности фиксировала все передвижения Оскара по зданию, так же как она регистрировала все находившиеся внутри предметы и живые существа — мебель, покрытия, инструменты, кухонные принадлежности, одежду, обувь, домашних животных и, естественно, самих скваттеров. Встроенные локаторы размером с апельсиновое зернышко были установлены повсюду, ничто и никто не могло от них укрыться.
Глобальный контроль делал недоступным для воров все, что находилось внутри. Всем остальным это облегчало доступ к общественным инструментам и принадлежностям. Несложно найти какую-либо вещь, когда можно по мониторам выяснить ее размещение, состояние, передвижение — ведь любое ее положение фиксируется в режиме реального времени. С другой стороны, было крайне трудно кому-либо из посторонних проникнуть на эту территорию и посягнуть на коллективную собственность. Такой вариант цифрового социализма в действии был, безусловно, дешевле и удобнее, чем частная собственность.
Было только одно «но», обусловленное способом его осуществления: ваша личная жизнь выворачивалась наизнанку. В больших холлах здания было множество играющих детей — в целях уменьшения возможного беспорядка дети скваттеров жили в холлах.
Все они были снабжены браслетами и следящими жучками, все их игрушки имели цветовые коллективные коды и находились в строго установленных местах.
Оскар протиснулся сквозь плотный ряд трехколесных велосипедов и надувных зверей и поднялся на лифте на третий этаж. Здесь сильно пахло индийской кухней — карри, паприкой и чем-то куриным. Судя по запаху, в здании, должно быть, имелись огромные курятники с зарегистрированными в компьютере курами.
Двойные двери с номером footnote58 с легкостью распахнулись, и Оскар вошел внутрь. Тут царила атмосфера, напоминавшая мастерскую скульптора: стояли металлические скульптуры, противно пахло клеем и цементом. Это было совсем не похоже на федеральный офис. О нем напоминали лишь вывороченные куски темного покрытия на полу и свисавшие сверху, подобно сталактитам, остатки пластиковых ламп. Старомодный кабинет кем-то осваивался заново. Посреди него возвышался передвижной временный стол на скрепленных болтами железяках, валялись груды неизвестных механических приспособлений, ровные ряды эпоксидных труб и короткие толстые штыри. Цементный пол отзывался при каждом шаге гулким эхом.
Ясно было, что он попал не в то помещение, куда хотел.
Зазвонил его телефон.
— Алло? — ответил Оскар.
— Это правда ты? — спросила Грета.
— Это правда я — жив и здоров.
— Это не линия «секс-по-телефону»?
— Нет, — сказал Оскар, — я только пользуюсь этой линией, чтобы пере направлять свои звонки. Эти линии обычно загружены до предела, плохо поддаются прослушиванию, поэтому если кто-то решит заняться отслеживанием трафика… Ладно, все это несущественные технические детали. Главное, что мы можем благодаря этому говорить свободно по незашифрованной линии связи.
— Это хорошо, — подтвердила она.
— Ну расскажи, как ты там, что у тебя?
— Тебе в Вашингтоне ничего не угрожает?
Оскар нежно погладил ткань телефона. Ему казалось, будто он гладит ее ушко. И почти потеряло значение то глупое обстоятельство, что он оказался не в том здании.
— Со мной все в полном порядке. В конце концов, я здесь работаю.
— Я беспокоюсь о тебе, Оскар. — Последовала длительная пауза. — Я думаю… Я думаю, может быть, мне удастся приехать в Бостон. Там будет семинар по нейро. Может, я смогу выкроить время.
