— Процесс преобразования был неполным. — Пряди цвета красного дерева, скрытые в её волосах, блеснули на свету, когда Хонор наклонила голову.
— Попытка любителя, которая провалилась?
Дмитрий станет накручивать эти волосы на кулак, когда погрузится в неё.
— Да. — Принимал участие ангел, не подозревающий, что токсин в его крови ещё не способен кого-то создать.
— Могу поговорить с другими охотниками, узнать, слышали ли они о чём-нибудь подобном. — Скрестив руки на груди, она посмотрела на гальку, потом снова вверх. — Дело в том, что трупы на Таймс-сквер — бойня, и такое не станут делать в первый раз. Должны быть доказательства предыдущих усилий.
— Мы говорим о бессмертных, — заметил Рафаэль.
— Его практика могла тянуться столетиями.
— Особенно, — добавил Дмитрий, — если он ученик Исис.
Даже ученику Дмитрий не позволит жить. Эта сука никогда не вернётся к жизни, даже в образе богини, которую помнят.
— Да, но, — возразила Хонор, демонстрируя спокойную силу, которая начала очаровывать Дмитрия, — тот факт, что он не освоил процесс создания, говорит, что он новичок в этом аспекте, даже если не новичок в насилии.
— Да. — Дмитрий нахмурился, вспомнив то, что сказал ему другой член Семёрки.
«Сэр, можешь связаться с Джейсоном?»
«Нет, он вне зоны досягаемости».
Достав мобильный телефон, Дмитрий взглянул на Хонор, лаская взглядом губы, которые хотел развратить.
— Сделай всё возможное, чтобы тебя не убили, пока я буду звонить. — В её глазах вспыхнул огонь, всколыхнув те части существа, которые, как считал Дмитрий, были погребены на поле полевых цветов, которое стало памятником его жене и их детям.
Хонор заметила тень, пробежавшую по лицу Дмитрия, прежде чем он отошёл, позвонить, она захотела протянуть руку и стереть печаль, потребность отозвалась болью внутри. Однако она не только не имела права, на неё смотрел мужчина, чьё лицо было настолько безупречным, что на него было больно смотреть.
— Утром я видела Елену, — произнесла она, удивляясь, как ей удалось завести разговор с архангелом.
— Моя супруга умеет находить неприятности. — Волосы Рафаэля, чёрные, как ночь, поблёскивали в лесном свете. — Дмитрий помогает тебе отомстить.
— Думаю, дело скорее в том, что вампиры нарушают правила. — Обманывая себя относительно мотивов Дмитрия, она только усугубила бы своё падение.
— Возможно. — Он присоединился к ней у кромки воды, его крылья были в нескольких дюймах, золотые нити сверкали под солнечными лучами. — Гильдия важна для равновесия в мире. Охотники не должны становиться добычей.
— А будь это другой смертный, — спросила она, хотя, возможно, было бы безопаснее держать мысли при себе, — который не связан с Гильдией?
— Смертные тоже должны играть свою роль в мире. — Она не знала, как понимать слова этого смертоносного существа, способного переломать мужчине все кости и выставить напоказ, как жуткую куклу.
Хонор мельком увидела возвращающегося Дмитрия. Смуглый и опасно умный, с телом, которое доведено в бою до сияющей чистоты, и моральными принципами, которые, несомненно, были искажены, он не менее бесчеловечен, чем тот, кого он называл сэр. Возможно, даже хуже. Там, где Рафаэль отстранён от человечества, жестокость, которая была неотъемлемой частью Дмитрия, гудела прямо под поверхностью утончённой кожи. Кровь и боль, подумала она, вот что двигало Дмитрием. Почему от этого её сердце сжималось в безжалостной печали, вопрос, на который не было ответа.
***
Тело лежало на бетонном полу склада, руки и ноги молодого мужчины были раскинуты так, что в этом не было ничего естественного. На нём были джинсы, но верхняя половина обнажена, демонстрируя клеймо, выжженное на груди, на которой ещё не сформировались мышцы.
«Дмитрий отказывался принимать метку с пропитанным кровью насилием, взяв нож из дома Исис. Метка не уместна, подумал он, снимая грубую рубашку и прижимаясь спиной к одной из балок, уцелевших после пожара, который отнял у него всё. Лезвие было настолько острым, что в момент, когда он приложил его к коже, на нём выступила капелька крови. Стиснув зубы, он начал резать, вонзая нож и иссекая рубцовую ткань. Теперь он вампир. Кожа заживёт. Но вампиры чувствовали боль. Темнота поглотила, когда он вырезал меньше четверти клейма. Подняв упавший клинок скользкими от крови руками, как только очнулся, он начал снова. И вновь. И ещё раз. До тех пор, пока на его теле не осталось и следа Исис, а его сердце не ослабло настолько, что он мог чувствовать, как смерть шепчет ему приветствие. Тень крыльев, проблеск обжигающей синевы.
— Дмитрий. Что ты наделал?
— Оставь меня. — Лишь на это у него хватило сил.
— Нет. — Перед ним появилось запястье, а голову толкнули вперёд. — Пей. — Дмитрий сопротивлялся. Выругавшись, Рафаэль тем же лезвием вскрыл себе вену, без предупреждения прижимая кровоточащую плоть к губам Дмитрия. Один вкус, и только что проснувшийся хищник внутри него взял верх. Он кормился».
Он не исцелился ни тогда, ни в последующие дни. Он был создан слишком молодым, поэтому же Рафаэль смог пережить. Но он действительно исцелился. По крайней мере, снаружи.
— Такой молодой, — сказала Хонор, присаживаясь на корточки рядом с мёртвым мужчиной, и печаль пронзила голос. Привлечённый этим звуком, он наблюдал, как она положила руку в перчатке на челюсть вампира, открывая ему рот.
— Мы уже знаем о клыках.
— Нет, я ищу кое-что другое. — Наклонившись, продолжая одной рукой удерживать челюсти жертвы открытыми, она потянулась за фонариком. — Не мог бы ты подержать фонарик, чтобы я заглянула ему в рот?
Он опустился на корточки, сосредоточившись скорее на ней, чем на мужчине. Черты лица Хонор были изящными, в глазах не было горечи или жёсткости, несмотря на все страдания. Она выжила, сохранив нетронутой душу, всё ещё обладая способностью сострадать потере жизни. Дмитрий не мог сказать того же про себя. Изодранные остатки его души сгорели на погребальном костре сына. Золотое пламя окружало его мальчика, такое дикое пламя для маленького ребёнка. Оно подходило ему, подумал Дмитрий, когда разбился последний осколок его сердца, подходило его Мише с глубоким смехом и жаждой исследования.
— Дмитрий. — Подняв взгляд, он увидел слишком много знания в таинственных зелёных глазах, которые наблюдали за ним, слишком много нежности.
— Разве ты не знаешь, что нужно держаться на расстоянии, Хонор?
Он хищник, нападал на её слабости, пользовался любым преимуществом. Лёгкое покачивание головой, локоны выбились из грубой косы, которую Хонор заплела во время перелёта.
— Думаю, для этого уже слишком поздно. — Прервав зрительный контакт с этим тихим заявлением, она сказала: — Видишь? — Дмитрий проследил за её взглядом.
— У него нет зубов мудрости. — Хотя такой недостаток не абсолютный показатель возраста, в сочетании с его детским личиком это ещё один признак того, что вампиры создавались за общепринятой структурой — Совет давно постановил, что ни одного смертного, не прожившего четверти века, нельзя обратить.
— Он был уязвим, — сказала Хонор, протягивая руку, чтобы со спокойной осторожностью убрать волосы жертвы с его глаз.
— Цель, которой можно управлять, как только его зацепила идея бессмертия. — Дмитрий снова посмотрел в лицо жертвы. Он не был совсем бессердечный — скорбел о детях, — но этот мужчина-ребёнок достаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения. В этом возрасте Дмитрий работал в поле и ухаживал за женщиной с солнечной улыбкой и глазами, которые говорили, что он красив, хотя она никогда не говорила это словами. — Оставь его, — сказал он, поднимаясь на ноги.
— Ты никак не можешь установить его личность. — Техники Башни снимут отпечатки пальцев и иным образом обработают тело. Хонор, однако, не встала. — Кто-нибудь осматривал его спину?
— Это не имеет большого значения.
