Допустив подобную хитрость, советский дипломат по сути дела не грешил против истины. К моменту переговоров между Вышинским и Сканли в Румелии и на Галлиполийском полуострове находились не советские, а болгарские войска и об их будущем, Анкаре следовало вести разговор с Софией.
Новости, что отправил Сканли Уоллесу, были важные и значимые, но они не шли, ни в какое сравнение с тем сюрпризом, что плыл по водам Северного моря, держа курс на стольный град Лондон.
С тяжело осевшими бортами он медленно плыл к берегам коварного и льстивого Альбиона, подобно ладьям балтийских славян совершавших свой очередной набег на земли разобщенной страны. Тогда каждая из британских земель была сама за себя, и пожечь и пограбить прибрежные земли англосаксов, было милым делом. Особенно для таких лихих парней, что обитали на славном острове Руяне, в городе Арконе.
По злой иронии судьбы, именно из этих мест ушла в свой поход ложный шведский рудовоз, конечная цель которого был Лондон и в этом был свой знак. Вслед за кораблем, в поход на запад из руин разоренного врагами храма бога балтийских славян Святовит, полетело серое полотно тумана.
Трижды помогал он наследникам боевой славы мореходов Руяна миновать вражеские заслоны, делая глаза стражников менее зоркими и бдительными.
Первый раз оказал он им помощь вместе с непроглядным мраком и неспокойным морем, когда британские патрульные корабли вышли на перехват рудовоза, ориентируясь на его радиопозывные. Сидящий в рубке радист исправно выходил на связь с радиостанцией в Бродстерсе, исправно отвечая на все запросы англичан.
За последние месяцы шведские рудовозы стали привычным и понятным явлением для моряков королевского флота и не вызывали больших опасений. Конечно, бдительность они не теряли, мало что могло быть, но когда патрульный корабль лейтенанта-коммандера Раферти приблизился к «шведу», он увидел то, что ожидал увидеть.
Ни посадка рудовоза, ни его общий вид не вызвало у британца никаких подозрений, когда его корабль на малой скорости прошел вдоль борта рудовоза. Привычно при помощи рупора лейтенант-коммандер обменялся приветствиями с вышедшим из рубки капитаном Магнусом, англичанин пожелал ему счастливого пути и продолжил патрулирование.
Темная ночь и быстро сгущавшийся туман, не позволили Раферти заметить, как сильно трясся от страха стоящий на мостике шведский капитан. Даже мощный корабельный прожектор не мог показать британцу состояние его собеседника, позволяя видеть только контур его фигуры в белесой мгле.
Дав круг вокруг рудовоза, и не обнаружив на нем ничего подозрительного, Раферти не стал останавливать корабль. На данный момент Британия очень нуждалась в шведской руде, и Адмиралтейство специальным циркуляром предписывало своим морякам быть вежливыми в отношении дружественных к империи нейтралов. Строго придерживаясь этого указания, лейтенант-коммандер дал добро на дальнейший путь кораблю и, мигнув топовыми фонарями, продолжил боевое патрулирование.
Второй раз белый плащ Святовита помог советским морякам, когда рудовоз приблизился к устью Темзы и лег в дрейф, ожидая прибытия лоцмана и досмотровой группы из Ширнесса.
Искренне кленя шведов, что отобрали у него полчаса сладчайшего утреннего сна, а заодно неизвестно откуда взявшийся туман, лейтенант службы береговой охраны Уилфред Майн поднимался на борт сухогруза в компании с лоцманом.
Встретивший их помощник капитана был вполне приветлив и доброжелателен с представителями британских властей, насколько ему позволяла его северная холодность и флегматичность. Судовые документы и матросские книжки, предъявленные ему помощником капитана для осмотра, не вызвали у лейтенанта каких-либо замечаний и претензий. В кубрике, где царил хорошо знакомый мужской кавардак и в машинном отделении, никого постороннего не было, а на камбузе, кок уже начал готовить завтрак для команды.
Наружный осмотр корабля также не вызвал у Майна особых подозрений. Створки грузовых люков были плотно сомкнуты и опечатаны специальными пломбами, и если у англичанина возникло бы желание открыть их, то его взору предстала настоящая руда, уходящая вглубь на высоту человеческого роста.
На вопрос, где капитан, лейтенант получил ответ, что херре Магнус простыл и находится у себя в каюте. Уилфред Майн захотел удостовериться в этом, и помощник учтиво проводил его к больному.
Магнус действительно оказался болен. Вся его шея была обмотана повязкой с согревающим шею компрессом, а сам швед сильно сипел. Пожелав капитану скорейшего выздоровления, англичанин покинул корабль не став поименно проверять каждого человека из корабельной команды и ворошить закоулки сухогруза в поисках контрабанды.
Пусть это делают портовые власти. Это их обязанности, а не лейтенанта Майна, который сильно озяб от промозглого холодного тумана во время проверки судовых документов. Сейчас самое время вернуться в свою плохо отапливаемую дежурную комнату, сесть в кресло и укрывшись пледом, пропустить рюмочку грога.
Движимый таким действенным стимулом, он покинул рудовоз, поручив лоцману провести корабль от устья Темзы до грузовых доков лондонского порта.
Туман продолжал держаться все-то время пока рудовоз, медленно и неторопливо двигался по извилистому мутному течению главной английской реки. Грейвсенд, Грейз, Рейнхем были советским моряками без сучка и задоринки не вызывая ни у кого подозрений и лишних вопросов.
Рудовоз уже подходил к районам Ист-Энда, когда туман стал медленно расходиться, что впрочем, не помешало ему совершить причудливую метаморфозу.
Как-то сам собой шведский торговый флаг сполз с мачты и вместо него появился американский. Под прикрытием остатков тумана это произошло совершенно незаметно, но вот изменение маршрута корабля, никак не могло остаться незамеченным, по крайней мере, для лоцмана.
Вместо того чтобы как обычно пришвартоваться к торговым докам на Собачьем острове, рудовоз двинулся дальше по Темзе, чем сильно удивил англичанина. Лоцман решил, что стоящий на руле швед не понял его указаний и попытался исправить его ошибку, но коварным ударом кастета по затылку, он был исключен из числа участников дальнейших событий.
Проскочив нужное место, сухогруз уверенно проплыл под Тауэрским мостом, миновал Сити, набережную Ковент-Гарден и направился к пристани вблизи Вестминстерского моста. И пока он все это делал, на его палубе появилось около двухсот человек одетых в американскую военную форму.
Ловко нейтрализовав сделавшего свое дело лоцмана, помощник капитана нажал на кнопку, после чего в чреве корабля раздались пронзительные звонки, и загорелись красные фонари. Сразу же после этого, распахнулось несколько хорошо замаскированных люков и из них, на белый свет стали вылезать находившиеся в трюме корабля люди.
