– Только дернись! Живо порешу.
Трое парней-«штангистов» схватили Ивана, а Гоша с мужиком – Сергея и быстро втолкнули их в машины. Сергея – в первую, Ивана – во вторую. И втолкнули их в машины не абы как, а очень профессионально – на заднее сиденье, а сами сели тоже на заднее сиденье, но очень организованно – справа и слева от жертвы. В машинах, оказывается, находились водители, которые заставили автомобили буквально рвануть с места и просто вылететь на Университетский проспект. Сергей вопросительно посмотрел направо на сидевшего рядом Гошу, а в это время мужик в кепке, сидевший слева, вытащил из-за пазухи шприц и деловито вонзил его юноше в шею. В глазах Сергея стали рябить какие-то черные точки, а уши заложило. Он попробовал что-то крикнуть, но голос получился глухой и очень похожий на шепот, черных точек стало совсем много, а гул настолько заложил уши, что еще через мгновение сознание его покинуло. Он перестал что-либо соображать и безжизненно завалился бы на бок, но Гоша уверенно держал его своей огромной ручищей, второй шаря в его карманах в поисках мобильного телефона. Черные внедорожники быстро проскочили МКАД и помчались по Киевскому шоссе в область.
Наверное, здорово быть героем из приключенческого фильма. Смеяться над потугами врагов, которые собрались тебя, несгибаемого, пытать, самозабвенно плевать на опасности. Ведь всегда случается что-то, что позволяет герою в самый последний момент чудесным образом спастись. Какая-нибудь милая случайность, какая-то нелепица вроде прибежавшей собачки или случайно сохранившейся заколки из прекрасных волос героини, которая потом обязательно будет целоваться с героем в финале фильма, а сейчас поможет избавиться от наручников. Героям хорошо. Ничего с ними никогда не случится, а если и случится, то только для того, чтобы лишний раз подтвердить их несгибаемость, неуязвимость, ловкость и необыкновенную везучесть. Злодеев эти герои всегда побеждают, их враги срываются в пропасть со страшными криками, а героиня в конце фильма садится с героем на лошадь, ну или, например, на мотоцикл, и они радостно мчатся в какое-нибудь красивое место, где потом всю оставшуюся жизнь будут жить душа в душу и тратить только что обретенное сокровище. Увы, жизнь – не кино. Поэтому в ней все бывает гораздо жестче, менее сладостно и совсем-совсем не героически.
Прошло какое-то время, прежде чем Сергей открыл глаза. Первое, что он увидел, – это был мужик в кепке, нависший прямо над его головой.
– Значит, так, – мужик в кепке был деловит и явно очень доволен удачно получившимся похищением, – жить вам осталось один день. Обоим. Давить будем вас, тварей.
Сергей попытался что-то сказать, но у него ничего не получилось. Губы пересохли, горло почему-то очень болело, слова просто как-то не складывались, а в легких как будто не было воздуха. Рябящие черные точки продолжали кружить в глазах, но их количество уменьшилось. Начал пропадать и гул в ушах, так что можно было расслышать, что говорил мужик в кепке. Сергей лежал неподалеку от Ивана на грязном дощатом полу. Друзья вид имели жалкий. Еще когда их везли в машинах, руки им прикрутили к ногам широкой липкой лентой, и теперь пленники могли только ползать или ковылять, согнувшись. Сергей начал что-то вспоминать: да-да, именно так, согнувшись в три погибели, он брел по крыльцу этого загородного дома, а потом по комнате, на полу которой он сейчас лежал… Сюда его гнали пинками, и здесь он упал, опять теряя сознание. Сейчас, скрюченный, он лежал на этом заплеванном полу и все тело болело. Их, кажется, били, чтобы привести в чувство. И, как бы подтверждая его догадку, откуда-то сверху слева раздался топот крепких ботинок, и один из трех «штангистов» красиво, по-футбольному замахнувшись, ударил Ивана по почкам. Иван завыл и тяжело перевернулся другим боком. Опять раздался топот, только теперь откуда-то справа, и вдруг страшная боль пронзила живот Сергея, разорвала его напополам. Это его ударил ногой второй парень-«штангист». Голос человека в кепке зазвучал отчетливее:
– Я что-то не понял, вы разговаривать будете или продолжим заниматься физкультурой?
Сергей попытался прокричать: «Да!!!» (уж очень больно били ногами эти крепкие, подготовленные ребята), но у него опять ничего не получилось. Однако мужик в кепке неожиданно услышал это «да» и продолжил:
– Вот и хорошо. Тогда вопрос первый, для разминки. Где то, что вы привезли из Венеции?
Вдруг наступила тишина, в которой так хотелось забыться и тихонечко лежать не шевелясь… Но тут жалобно скрипнули половицы, и в комнате начал движение какой-то очень большой и тяжелый персонаж. Ни Иван, ни Сергей уже не открывали глаз, но сомнений не было: к ним сейчас подходил самый страшный из похитителей, огромный, косматый и одноглазый. Гоша ударил без театральных замахов и без эффектных разбегов. Просто подошел и тюкнул Ивана ботинком в лицо. Но тюкнул настолько сильно, что скрюченного Ивана несколько раз крутануло по полу и кровавый след из его рта прочертил правильный круг.
– Мутный, давай одного грохнем прямо сейчас, – прорычал Гоша и вопросительно уставился на мужика в кепке. Тот покачал головой:
– Гоша, нам сначала с мальчиками поговорить надо. Мальчики, не доводите до греха, где ЭТО находится?
Гоша схватил Сергея за волосы и приподнял голову. От боли потемнело в глазах. Чтобы как-то остановить эту боль, Сергей отчаянно закричал:
– Я не знаю! Честно! У нас забрали!!! – Крик получился хриплым шепотом.
Мужик в кепке присел на корточки и внимательно посмотрел на Сергея:
– Кто?
– Мы на кафедре его оставили. У профессора. – Сергей понимал, что, наверное, делает что-то нехорошее и вряд ли Рудольф Михайлович Четвериков будет рад встрече с этими ребятами. Но тем-то кино и отличается от жизни, что в кино бывает как в кино. А в жизни – как в жизни.
– У этого? – Мутный вынул из кармана лист бумаги, на котором была распечатана страничка со справкой из Википедии. На фотографии Сергей Михайлович был в бабочке, лет на двадцать моложе и выглядел эдаким франтом, которые каким-то невообразимым образом находили средства к существованию в лихие девяностые годы, продолжая при этом заниматься научными исследованиями, бродя по полупустым лабораториям плохо отапливаемого здания МГУ и читая лекции одному-двум студентам, не нашедшим себя в стремительности новой российской жизни. Бородка клинышком тоже присутствовала, но менее седая, а из нагрудного кармана пиджака щегольски торчал шелковый платок. Сергей закрыл глаза.
