Аттий Бузма и раньше несколько раз за свою жизнь видел снег. Когда зимы были особенно холодными, с неба вместо привычного дождя падали эти странные белые штуки. Они падали на землю и крыши домов, покрывая их тонким грязновато-белым слоем, который потом растекался холодными лужицами.
Но здесь снег не только падал, но и лежал, лежал толстым слоем, и не желал таять. И он не был грязным, а наоборот, – его белизна ослепляла. А холод обжигал. А ноги проваливались в него, вязли в нем, или скользили…. А одежда была непривычно тяжелой, ее было много, и она сковывала движения. Но плохо защищала от холода, который все равно проникал в каждую незакрытую щель или прореху. А изо рта шел пар…. А лицо покрывал тонкий слой льда, из носа текли сопли….
Для нашего, пусть и заклеенного Аттия Бузмы это было слишком. Он заболел, заболел, может быть впервые в жизни, и оттого не сразу понял, что с ним происходит. Почему ему становится то жарко, то холодно, почему тошнит при виде еды, откуда такая жуткая слабость?
К счастью Вист Тадий вовремя заметил симптомы, и на ближайшем привале, замотав его в несколько одеял, отпаивал отваром ягод сшшашца и гитиновой коры. К утру ему полегчало, настолько, что он мог сесть на лошадь Виста Тадия, и продолжить путь верхом. Остальным караванщиком конечно сильно не понравилось, что «этот маменькин сынок едет верхом, пока мы рвем жилы на самом трудном месте перевала». Что дало им повод вновь припомнить Аттию Бузме все его прошлые прегрешения, про которые они уже стали забывать.
Орсшошмшсшкий перевал, который им предстояло преодолеть, и вправду был одним из самых тяжелых на Большой Горском Тракте. Переход через него всегда стоил большого напряжения и огромных усилий, а зима в этом году была особенно холодной и затяжной. Караванщики выбивались из сил, и эта постоянная усталость выливалась в раздражение и злобу. И главной мишенью для этой злобы оказался Аттий Бузма.
Это произошло, когда самый тяжелый участок Орсшошмшсшского перевала был уже пройден. Тропа почти постоянно шла вниз, воздух стал теплее, и дышать стало легче.
Все случилось внезапно. Наверное, ни один из участников произошедшей драмы, даже не подозревал о том что произойдет через мгновение, но усталость и злоба сделали свое дело.
Аттий Бузма, еще толком не отошедший после своей болезни, отдыхал пользуясь недолгим полуденным привалом, подставив лицо едва заметному теплу солнца. Жара как такового у него уже не было, но сильнейшая слабость еще одолевала его. Несмотря на уговоры Виста Тадия, сегодня он, в подобающих купцу выражениях, вежливо отказался продолжать свой путь на лошади такого уважаемого человека как Вист Тадий, ибо………., и проделал весь путь от восхода до полудня пешком. Ему это удалось, несмотря на то что было несколько моментов, когда он уже почти готов был взять свои слова обратно…, но так и не сделал этого.
И сейчас, разморенный этим недолгим отдыхом, едва заметной теплотой солнца, и сладкой негой в натруженный мышцах, он впал в блаженное состояние полудремы. Состояние это было настолько блаженным и таким расслабляющим, что, вопреки усвоенным с детства рефлексам, он не заметил как стал объектом, чьего-то пристального и недоброжелательного внимания.
– Ишь, сосунок паршивый, развалился прямо посреди дороги, – провозгласил чей-то недовольный голос, прямо у него над ухом, – А ну пошел прочь отсюда!
Если бы здоровенный караванщик, пожелавший пройти от своего верблюда к костру, прямо через Аттия Бузму ограничился только этой недружественной речью, – трагедии, скорее всего так бы и не произошло. Но! Но он почему-то решил подкрепить свою речь пинком ноги.
Читатель, который, (Автор на это сильно надеется), еще помнит первые страницы книги, может догадаться, что произошло дальше….. И возможно ошибется!
Ошибется, если подумает что наш герой просто увернулся от предназначенного ему пинка.
Возможно, будь он прежним Бумбой, или будь у Аттия Бузмы, хоть на долю секунды больше времени на раздумье, – он так бы и сделал. Но тело, прошедшее жесткую тренировку Школы Ловцов, – повело себя иначе.
Совершив немыслимый, с точки зрения обычного человека, кульбит, герой наш ушел от удара ноги караванщика, и тем же движением подсек его вторую ногу.
Тот упал, взревев вскочил на ноги, вытащил нож, и бросился на Аттия Бузму.
Рефлексы опять сделали свое дело. Рука с ножом была перехвачена, одновременно с этим тело Аттия Бузмы ушло с линии атаки, а острия ножа при этом повернулось в сторону своего хозяина и пропоров тяжелую овчину полушубка, – воткнулось в его живот.
Первые несколько мгновения, наблюдатели, с удовольствием предвкушавшие зрелище избиения маменькиного сынка, (вдвойне приятней было наблюдать за этим, понимая, что ни тебя за это накажут), слегка оторопели. Потом до них дошло что же произошло….
Потом трое братьев пострадавшего бросились мстить.
Спустя десяток секунд, на поле боя лежало уже два трупа, один человек с переломанными костями, и еще один, катился по крутому склону к ближайшей пропасти.
А над всем этим безобразием, стоял парнишка, лет эдак двенадцати, с изможденным после болезни лицом, и несколько удивленной гримасой на вышеуказанном лице.
– ***************** твою ******** мать. ***************** боги, ***************в ***************к ********************– здец! – глубокомысленно высказался один из неформальных лидеров караванщиков. – это как же так? Это что же такое происходит? Да как эта тварь…..
– А ну-ка заткнись Дисий. – голос Главного Караванщика, заставил смолкнуть поднявшийся было ропот. – Или теперь ты претендуешь на право Старшего?
– Нет, почтеннейший Старший Караванщик Вист Тадий, но…..
– Но вот тогда и заткни свою пасть, до тех пор пока я не разрешу тебе ее открыть.
Аттий Бузма – Я Вист Тадий, купец Третьей Гильдии, имеющий лицензию Старшего Караванщика дарованную мне Сенатом Империи, во исполнение делегированной мне власти муниципального Судьи, – обвиняю тебя в убийстве и нанесении тяжких увечий!
Согласен ли ты подчиниться Суду Империи? – Аттий Бузма утвердительно кивнул головой, – Тогда отстегни свой нож с пояса, и отдай его мне. – Аттий отдал свой нож, который он так и не удосужился вынуть из ножен во время скоропалительной схватки.
– Караванщик Дисий, – властью Имперского муниципального Суда, – ты назначаешься Правой рукой Суда. Клянешься ли ты, именами бога правосудия Юриза, бога торговли Мермеда, и любого иного бога по твоему пожеланию, что будешь честен и справедлив?
– Клянусь именем Юриза, Мермеда, и Проходимуса, бога дорог, что буду честен, справедлив, и покорен воле суда.
