Ознакомительная версия.
– Что?
– Одного не хватает, господин генерал. Мы не видим его.
– Как такое может быть? Он что – ушел с контролируемой территории?
– Не может быть.
– Разрешите?
Генерал повернулся
– Говорите, говорите.
Оператор пощелкал пальцем по жидкокристаллическому экрану
– Вариант только один, господин генерал. Он переоделся.
– Переоделся?!
– Так точно. Подстерег одного из наших джихадистов, оглушил, связал, забрал всю одежду. И спрятал свою.
– То есть – он знает про маячок?
– Этого не может быть – с уверенностью сказал бородатый полковник – этого просто не может быть.
– Обычно такие слова я слышу, когда кто-то обосрался и мы теперь в дерьме по уши – сказал генерал – любимое оправдание провала. Этого не может быть. Они не могли этого сделать. Это нечестно.
– Это маяк последнего поколения. Даже я – не могу его найти, если не знаю, где искать.
– Мог догадаться – сказал генерал – в конце концов, мы не самых глупых сюда отбираем.
– Так точно.
– Мы можем его как-то отследить теперь? – генерал смотрел на оператора
– Вряд ли. Теперь – он один из них…
Генерал покачал головой
– Ищите. Он должен быть одиночкой.
– Есть.
– С нами Бог.
– С нами Бог, за нами Россия, господин генерал.
Генерал повернулся и вышел на улицу. Полковник – показал своему оператору кулак.
– Давай, работай. Только попробуй не найти. До завтра не найдешь – переведу в Мерв,[41] будешь там служить, пока от поноса не загнешься.
Инициатива – как всегда поимела своего инициатора.
Сам генерал – вышел на улицу, огляделся. Маленький городок – контейнеры, почти под крышу засыпанные камнями, маскировочные сетки, часовые в укрытиях, выкопанных в каменной земле и защищенных здоровенными мешками, армированными проволокой, куда входит по несколько сот килограммов этой же каменистой земли. Совсем – как горный аутпост где-нибудь в Афганистане или в персидских нагорьях. Он сам, будучи еще капитаном – строил такие посты и служил на них и даже один раз выдержал штурм, когда у него было двенадцать человек – а на него шла банда Мулло Модада, больше сотни обдолбанных боевиков…
Как же все это надоело…
Не отвечая на уставные приветствия часовых – генерал прошел к машине. Сел в нее, завел мотор – он сегодня был один, без конвоя, и без охраны. Все равно – большая часть этих стервецов уже поймана, остальные не сунутся к дороге. Интересно посмотреть – что будет дальше. В этой игре главное – не сдаваться. Даже когда все совсем хреново. Спецназ – не сдается никогда…
Пацаны здесь были всякие. Как это и бывает. Но эта группа – кажется, была чуть лучше остальных.
Он выехал в узкий проход, образованный этими же мешками с песком и бетонными, присыпанными землей блоками. Офицер отдал честь, поднял шлагбаум. Он выехал… тут же рядом было место, где могли питаться и отдыхать "боевики"… это и в самом деле были амнистированные, вроде как их проверили там, в Афганистане – хотя как тут проверишь? Чужая душа – потемки. Просто все знали… и русские знали, и сами афганцы знали, что верность афганца нельзя купить, но можно взять в аренду. В конце концов – им здесь платили за почти то же самое, что они делали в горах раз в пять больше, чем они могли заработать в Афганистане. Переводы – они посылали домой. Здесь полностью находились на государственном коште, они числились как полицейские на переподготовке, получали по норме продукты за государственный кошт. Хотя, по сути, остались теми, кем и были.
Генерал уже давно перестал быть романтиком и стал усталым циником. Он знал, что если ты хочешь сделать человеку что-то хорошее – в ответ обычно получишь что-то совсем плохое. Но он верил новому Наместнику, который на закрытом совещании только для старших офицеров сказал – мы в начале долгого, очень долгого пути. Но через тридцать лет, когда в силу войдет новое поколение – мы увидим результаты.
Новый наместник был адмиралом, старшим офицером откровенно нелюбимого всеми армейскими офицерами флота – но генерал все же верил ему. Потому что Наместник как и он – был членом братства спецназа. И не раз доказывал, что умеет выполнять то, что обещал…
От зоны, где размещались афганцы – шли несколько человек. Поужинали сами и тащили мясо в горы. Афганцы – предпочитали жарить мясо сами, даже требовали, чтобы им привозили живых барашков, которых они сами будут резать. Впрочем, их дело.
Афганцы шли по дороге, темнело. Генерал мигнул фарами, раздраженно ударил кулаком по сигналу. Афганцы посторонились, один из них – показал неприличный жест. Вот же ублюдок. Сукин сын…
Генерал не стал останавливаться. Проблем и так хватает, и на службе и дома. Дома, которого у него уже несколько лет нет – горячие точки одна за одной с семьей как то плохо сочетаются. И генеральские погоны в тридцать девять – это настоящее проклятье. Послезавтра – Рита привезет Володьку и Петьку. Можно будет сходить с пацанами на озеро, он узнал тут одно, обрыбленное. Посидеть с удочками, потом поставить палатку, сварить уху и почувствовать хоть на немного, что у него есть семья…
Хоть немного…
Генерал проехал дальше, повернул – и тут же – фары высветили еще одного афганца, стоящего посреди дороги. Вот ублюдок… обдолбался что ли. Еще только не хватало, чтобы тут, на военном объекте дурь появлялась
Генерал посигналил. Афганец повернулся… как то странно двигается. Точно, обдолбался гаденыш…
Ладно, завтра разберемся…
Генерал опустил стекло. Махнул рукой
– Зэй! Зэй![42]
Афганец – направился к машине. Что он творит?
Генерал понял в последний момент – но ничего предпринять не успел. Ствол автомата – смотрел на него метров с пяти.
Сукин сын…
– Руки на руль.
Генерал положил руки на руль. Хоть он и знал, что в автомате патроны ненастоящие – играть надо честно…
"Афганец" подошел ближе. Ствол Калашникова уперся в висок.
– Пистолет. Левой рукой.
Если выстрелит – то даже симулирующей пулей – все равно смерть, с такого расстояния да в голову. Не желая испытывать судьбу – генерал сделал то, что ему приказали, достал пистолет и осторожно передал пацану.
– Там настоящие – предупредил он
– Тем лучше…
Черт… он слишком стар, чтобы так попадать.
– Что дальше?
– Поворачивай назад. Я буду в кузове. Лишнее слово на шлагбауме – стреляю через кузов. Настоящими, понял?
– Не пожалеешь, бача? – прищурился генерал.
– Уже пожалел. Делай!
"Афганец" ловко запрыгнул в кузов. Разворачивая машину, генерал попытался вспомнить, а были ли они такими же, когда начинали? Нет… не были, определенно не были. Они были храбрыми, смелыми, даже отчаянно смелыми. А эти – законченные отморозки, совсем без тормозов. Куда-то они приведут державу…
Но такие как они – распотрошат любую Аль-Каиду. Любую.
На шлагбауме – он остановился, посигналил. Подошел дежурный сержант, луч фонарика мазнул по лицу генерала, по кабине, по кузову…
– Что-то случилось, господин генерал?
– Телефон… забыл.
Телефон – стоял на держателе в приборной панели, на подзарядке – и генерал, сам не зная, зачем, на инстинктах – тоже боролся всерьез и до конца. Даже рискуя получить пулю в спину… самую настоящую. Но сержант ничего не заметил…
Его вина. Они должны были оговорить сигналы или слова опасности. Сильно расслабились.
– Открывай!
Генерал тронул машину. Мелькнула хулиганская мысль – вон там поворот, выскочить… нет, наверное, лучше не надо. Не стоит.
Машина – мягко остановилась у группы вагончиков. "Афганец" – выскочил из кузова и встал у двери.
– Выходи. Руки на виду.
Генерал толкнул коленом дверь. Плакали выходные с рыбалкой, костром и ухой. И Рита – сможет добавить еще немного в ту копилку обид, которую она столь старательно пополняет годами. Он не приехал. Он не забрал детей, хотя они так ждали встречи с отцом. На него нельзя ни в чем положиться…
Хотя… первый ли раз?
– Что дальше?
– Где пульт управления БПЛА?
– Ты серьезно, парень?
Пистолет ткнулся в спину
– Вполне. Отвечать…
Из темноты – возник один из офицеров Центра, совсем молодой, генерал не помнил даже его имени. Проходя, четко кинул салют.
– Здравия желаю, господин генерал…
– Здравия желаю… буркнул генерал. Конечно, у него по идее должен быть денщик или адъютант, и наверное, тот парень, который стоит рядом – это он и есть, верно? А то, что в специальных войсках ни у одного офицера какого угодно ранга никогда не было ни денщиков ни адъютантов, начиная от лейтенанта и заканчивая генералом – до этого уже надо додумываться. Обманчивая нормальность ситуации – вот так вот и происходят неприятности. Человек – обычный человек – не может постоянно взвешивать, анализировать, выяснять, быть бдительным, в конце концов. Когда он служил в Персии, там на каждом углу были плакаты, очень простые. Если вы заметили что-то – не молчите! И номер телефона. Вот только – надо еще заметить…
Ознакомительная версия.
