руку и шепнуть Дмитрию:
— Я тоже хочу такое же яйцо с цепочкой.
Ох уж эти женщины, что в ХХI веке, что ХVIII. Как сороки — все блестящее им! Ведь даже не поняла, что это и надо ли ей, а обязательно дай!
Дмитрий прошептал в ответ:
— Станешь приветливой женой, куплю, — и улыбнулся одними глазами.
— Потом поговорим, — шепнула Даша и щедро улыбнулась Марте.
Та немного удивилась такому переходу в настроении княгине, но обратилась к царю, забравший часы сразу после вручения и, похоже, не собиравшийся отдавать обратно:
— Дай уже, Петруша, я тоже хочу посмотреть, — увидев, что он довольно-таки зло на нее посмотрел, заискивающе продолжила, — их все же мне дали. А ты можешь еще потребовать.
Петр нехотя отдал часы, посмотрел на Дмитрия:
— Я буду не я, если эти часы сделал не ты.
Он отвлекся на разговор, но своих близких хорошо знал.
Дмитрий на это молча поклонился.
— Где взял? — продолжил допрашивать царь, — только не говори мне, что сам сделал — не поверю.
— Конечно же, нет, — улыбнулся Дмитрий, — просто есть в Санкт-Петербурге хороший часовщик, французский дворянин по рождению. Работает он хорошо, но, ни с финансами заниматься, ни коммерцию проводить не умеет. Совсем запутался в долгах, бедолага.
Вот мы и стали работать вместе, он — техническую часть, мой человек — коммерческую. Вроде бы нечего, а часы производятся.
Все посмотрели на лежащие в ладони Марты часы, четко и невозмутимо щелкающие.
Петр хмыкнул:
— Все-то ты успеваешь. И руду найти и зерно подыскать и даже часы откуда-то откопал, Жену тебе надо, Дмитрий, около себя завести, благо вон какая женщина не против. И отец ведь согласен.
— А что, — еще больше распалился царь, — давайте сейчас начнем свадьбу. Мы же как договаривались — обвенчаем и начнем свадьбу в Москве, а закончим ее в Санкт-Питербурхе, а?
Князь Александр Никитич пытался что-то возразить, но под сердитым взглядом Петра его сердитый настрой быстро растаял. Он только пискнул.
— Вот, — понял этокак согласие Петр, — а невеста наша нареченная, как, а Даша?
А Даша, что Даша? Ей и грустно было просто так пойти, она перед свадьбой хотела у мужа выпросить некоторых товаров и привилегий, вон он какой активный и деятельный. И в тоже время страшно, что такой красивый и могучий муж уйдет. Ничего, что они венчаны, убежит ведь, гад!
Она посмотрела на такого неотразимого суженого, который еще и часы ей подарит, и решилась. На глазах у всех взяла в ладони голову и смачно поцеловала в губы.
Гости захохотали, загикали, одобряя молодежь.
— Нам вскоре ехать по государственным делам, — объявил меж тем царь, — некогда тянуть. Сегодня опять помолвка, а завтра завершаем свадьбу!
Следующие два дня прошли для Дмитрия и, похоже, для Даши, в искрящемся тумане. Кругом все суетились, гомонили, рядили в пьяном веселье, а они сидели рядом и время от времени до друг друга нечаянно дотрагивались. И тогда какая-то искра пробегалась между ними. Словно ведь опять молодожены!
И ладно, Даша. Дмитрий был гораздо старше и аж три века пролетал, а все равно оказался в облаке любви.
Впрочем, центром свадьбы оказался Петр, а через него — Марта. Оба они, уже женатые, все в этом знали и поэтому были ученее. И завидовали. Конечно, у них свадьба, судя по всему, еще впереди. Но первая свадьба бывает только одна.
Все положенные церковные обряды, под влиянием Петра, проводили быстро и скомкано, как говорится, лишь бы было. Никто не возражал. Пьяным гостям было уже все равно. Царь же велит!
Лиль отец Даши был не то что против, но все-таки немного ворчал. Все же первая и последняя свадьба. Да и дочь какова!
Но Петр выпил с ним стаканчик водки за невесту, стаканчик за жениха, третий стаканчик за детей. больше князь Александр Никитич уже не выпить не смог, кулем свалился на кровать отсыпаться.
В ХVIII веке роль ЗАГС выполняла церковь. Сам Дмитрий, как дитя ХХI века в Бога как-то не доверял принципиально, но другим не мешал ни в ХХI, ни в ХVIII веках. А посему ни один мускул лица ни разу не дрогнул, когда их повели в церковь. У каждой эпохи свои традиции и не попаданцам решать, какая из них главная.
Некоторые расхождения во вкусах были только о самой церкви. Дмитрий предполагал быстренько обвенчать в домашней церкви и перейти к светским традициям, то бишь молодоженам — к любви, гостям — к водке и закуске.
Не получилось. Петр посчитал, что Дмитрий настолько важен для Санкт-Петербургу, что заслуживает венчания в соборе Санкт-Петропавловской крепости. И все возражения вызывали у него только ярость. Пришлось отступить, ведь царь в средневековья эта крайняя инстанция.
Впрочем, Петр сделал хуже только для себя. Попы собора вели празднество медленно, громко, торжественно и никакие крики и вопли пьяненького монарха на них не влияли.
Дмитрий мстительно молчал, когда Петр обращался за помощью к нему. Прошли бы в домашнюю церковь, давно бы сидели за свадебнымстолом. А, коли сам так настоял, что же орать и гневаться?
Во всяком случае, как думал Дмитрий, пока из всей свадьбы ему лучше всего будет помнится церковь. И красивая Даша, которую он в церкви впервые и по делу открыто обнял.
Хотя все когда-нибудь завершается, даже очень медленный и долгий процесс. После полудня церковные торжества были завершены и протрезвевшие гости, в том числе Петр, довольно благопристойно двинулись к свадебному столу продолжать.
Свадьбу проводили в доме Дмитрия, в большой парадной зале, так что никто не был должен потеряться. В свою очередь все слуги были строго предупреждены, чтобы гостям помогали, укладывали их на мягкие постели и, на всякий случай, не давали им уносить всякие мелочи.
Ух, какая была веселая свадьба! Не зря Дмитрий приказал выкатить бочки с водкой, пивом и наливками из его погреба. Приготовленные по рецепту
