раз скажи, что ты моя невеста, — пошутил я, но Марта неожиданно всполошилась.
— Толья! Толья! Ты мне предложение сделал?
Блин, и зачем такое вслух-то говорю! И что сейчас отвечать? Мол, не переживай, ничего серьезного, просто «чики-чики»? Ещё хуже! Обдумать свой провал я не успел.
— Я не могу быть твоей женой, Толья! Я наследница престола, третья в списке после папы и моего брата Хокона. Ты не знаешь, но папа мой хотел отказаться от престола, если ему не разрешат жениться на моей маме, она ведь не дворянка. И мне не разрешат! Вот если бы у моего братца были дети… Тогда они были бы наследниками, но это надо ждать! Ему даже шестнадцати нет… летом будет. Так что, надо ждать! — твердо отказала мне Марта.
Странное дело, вместо удовлетворения от того, что удалось отмазаться от некстати вылетевших слов, я ощутил обиду. Я что им, рылом не вышел, значит?
— Поэтому все династии и выродились в Европе! Не разбавляют свою кровь, ухудшают генофонд! — зло бросил я, подойдя к окну.
Вид из окна моего номера не очень козырный, кстати — каменные громады зданий, чернеющие через шумную автостраду, освещенную редкими фонарями.
— Думкопф! Думкопф! Думкопф («дурная голова», немец.), — запричитала Марта, не забывая бить себя ладошкой по красивой головке. — Зачем такое мужчине говорить⁈ Ты самый лучший! Это законы у нас неправильные!
— Небольшие, но красивой формы груди от ударов подскакивали, как мячики, чем несказанно меня возбудили, и несмотря на то, что секс был минут десять назад, я снова почувствовал влечение.
— Да ладно, чего ты, — на манер Данилы Багрова притянул я иностранку к себе. — Подождём!
— Подождём! — в перерывах между поцелуями подтвердила уже успокоившаяся любовница.
— В СССР меня не отпустят, а у нас не разрешат. Подождьём тваю мать! — на прощание утром бросила Марта, произнеся первую часть фразы на английском, а вторую на русском.
Я научил, конечно! Впрочем, ненамеренно — песня Игорька залезла в голову, и я постоянно её напевал, а Марта, как попугайчик, повторяет всё за мной. Надо следить за словами, а то ляпнет принцесса ещё где-нибудь «твою мать!» Хотя, если вспомнить некоторых наших дипломатов… Я за одним из них слежу — в прошлом году его из ООН дернули назад, в СССР, теперь он замначальника Управления международных экономических организаций. В общем-то, можно познакомиться. Лавров его фамилия. Но не сегодня. Весь четверг у меня плотно занят организационной работой по созданию банка, даже Марту выгуливать не стал. Пусть со своим переводчиком по музеям сама походит.
Вечером, конечно, как обычно… Ближе к новой встрече с прекрасным я успел получить перевод в полторы тысячи рублей от своих компаньонов по видеобизнесу и по этому случаю купил подружке огромный букет роз. Но девушка больше обрадовалась моему приходу, чем цветам — всё-таки переживала, что обидела меня прошлой ночью. И очень удивила, тоже приготовив мне подарок!
— Ты зачем так тратишься⁈ Сколько это стоит? — возмутился я.
Передо мной в красивой бархатной коробочке лежит небольшой золотой крест с галочкой «виктори» в центре. Сверху креста изображена корона, а кольцо указывает на то, что его можно носить на цепочке. В целом, выглядит как ювелирное изделие. Но как коммунисту надеть крест? Чёрт, а Марта уставилась на меня своими глазищами, ожидая моей реакции.
— Спасибо, милая! Носить я не смогу, но будет приятно доставать его и вспоминать тебя, — с максимальной теплотой в голосе произнес я.
— У вас запрещено носить награды других государств? — кажется, Марта растерялась, а меня её слова просто повергли в шок.
Так это не религиозный крестик⁈ Она мне награду вручила? За что, интересно? Я ведь ничего такого не делал, чтобы меня отметили. Не за подвиги же в постели? Хотя… Награждать мужика за это дело… У меня гордость имеется! Придётся вправить мозги.
— И чем же я заслужил эту награду? — встав во весь свой уже немаленький рост (а ведь я ещё расту!), процедил я.
Марта, вижу, запаниковав, стала одергивать юбку, что она всегда делала, когда волновалась, но всё же собравшись и перейдя с английского на немецкий, торжественным тоном сообщила:
— За развитие бокса в Норвегии король Олаф пятый награждает тебя Орденом Заслуг кавалер первого класса!
— Меня⁈ Ничего не понял! — ещё больше запутался я.
В самом деле, бокс не тот вид спорта, которым Норвегии можно гордиться: серьёзных профи не было у них никогда, как, впрочем, и любителей. Я только одного норвежского боксера помню, и то из-за фамилии — Хавно Магне. У нас бы в школе парня с такой фамилией задразнили. «Хавно, к доске!» Ха-ха.
— Да! Хокон, мой брат, похвастался в школе знакомством с тобой, показал перчатки, которые ты ему подарил после Олимпиады, и у них организовался клуб любителей бокса. Мальчишки нашли видео твоих боёв, стали заниматься сами… а затем про это написали в газете, и вот сейчас в Норвегии уже тринадцать боксерских клубов твоего имени! Папа помогает им с амуницией, подыскивает тренеров, помещения. А мой дед решил, что твоих заслуг достаточно для награждения, ведь пятьсот молодых людей стали заниматься боксом благодаря тебе, и это минимум! Он имеет право награждать сам, без решения совета ордена.
— Тринадцать? Это разве много? — растерянно тру лоб.
— Много! У нас есть город Тронхейм. Это настоящая боксерская столица, там три или четыре спортивных клуба, для Норвегии это очень много.
— Так это официальная награда? А почему ты мне её в номере вручаешь? — удивленно спрашиваю я.
Я уже сдался: раз награда не за постельные дела, то принять можно. Хокон, конечно, засранец, я и встречался-то с ним всего два раза в Сеуле.
— Хотела показать только, я тебе её не отдам…
— Потому что у меня докУментов нету? — пошутил я, и видя, что Марта мою русскую фразу не поняла, махнул рукой: — Забей!
А вот значение слова «забей» мой попугайчик уже выучил.
— А вручат тебе её в понедельник в нашем посольстве. Вот приглашение! — и Марта протянула мне блестящий глянцевый конверт.
— А ничего, что у меня билет на самолёт на понедельник? — пробормотал я, прикидывая, как теперь менять его. — Да черт с ним! Аньку озадачу!
— Пулеметчицу? —
