Капитан Омельченко, как и двое других присутствующих сотрудников ГБ, внимательно выслушали горячую речь командира недавно организованного партизанского корпуса, сформированного из окруженцев, которые продолжали пополнять корпус, а также основной состав был набран из лагерей военнопленных. Они молчали, но слушали действительно очень и очень внимательно.
— Хорошо, мы вас поняли. Ответьте ещё на один вопрос.
— Я слушаю, – немного успокоившись, кивнул Смелов.
— Вы уверены, что он ушёл в сторону Белоруссии?
— Да, наши разведчики сопровождали командира около десяти километров, пока он их не обнаружил и не приказал возвращаться. Но уходил он действительно в сторону Гомельской области.
— Перечислите, что у него было с собой? Что он взял? – Два коня, командир верхом двигается, на одном вещи сложены. Продовольствия на три недели. Форма у него наша, командира Красной Армии, но ещё немецкая форма есть, в тюках на заводной лошади. Оружие: два пистолета, снайперская винтовка. Десяток гранат… ну, всё вроде. Остальная амуниция стандартная, котелок, пара фляжек, бинокль.
— Ножи? – негромко спросил Омельченко.
— Кстати да, Громов уж больно холодное оружие уважает. Как ребёнок радовался, когда на одном из складов нашёл штык к своей винтовке. Да и у него их много, три ножа на себе носит, постоянно то одним, то другим играет, в руках крутит. Он всё говорил, что привыкает. Бросает часто, очень хорошо бросает, точно.
— Ясно, спасибо за помощь. Можете идти… И позовите капитана Семёнова. Пусть зайдёт минут через десять.
— Хорошо, – кивнул от двери Смелов.
Как только Смелов вышел, Омельченко откинулся на спинку стула и, с некоторой озадаченностью посмотрев на других сотрудников, сказал:
— Уже шестого допрашиваем, а они как заведённые твердят, что некто Громов и наш Фролов – это одно и то же лицо. Судя по рассказам, всё в Громове действительно выдаёт Фролова, привычки, жесты, умение повести за собой людей… Вот как такое может быть?!
— А может?!.. – начал было один из сотрудников, но был прерван поморщившимся капитаном:
— Не может. Я лично следил, как его хоронили со всеми воинскими почестями, даже ком земли бросил на могилу. У меня два его магазина от «ТТ» хранятся, как память. Он умер, он умер у меня на руках. Однако все присутствующие, включая капитана Самакаева, утверждают, что Громов – это Фролов… И этот ножи любит. Мистика какая‑то…
Молчавший до этого сотрудник поднял голову и, посмотрев на Омельченко, спросил:
— А вы помните, где его могила?
— Конечно… – сказал капитан и осёкся.
— У нас есть только одна возможность проверить, кто действовал под личиной Громова.
— Да. Только одна, – согласился капитан. – Как вы понимаете, товарищ нарком лично заинтересован в этих сведениях, значит, через два часа выезжаем. Олег, обеспечь нас транспортом и охраной. Сто пятьдесят километров, могила Фролова находится вне партизанского края.
— Хорошо, – кивнул сотрудник, что подал идею о могиле.
Через минуту в кабинет прошёл капитан Семёнов и, повторив действия Смелова с автоматом, сел за стол к Омельченко. Продолжился допрос свидетелей. Тех, кто последними видел некоего Громова, так странно походившего на посмертно награждённого Золотой Звездой Героя Советского Союза старшего лейтенанта Фролова.
* * *
Похлопал по шее всхрапнувшего коня, тому не нравился запах, что витал в воздухе. Воняло горелым металлом, бензином и жжёной резиной. Чуть–чуть примешивался запах горелой изоляции и ещё чего‑то, что я никак не мог определить. В общем, в воздухе носились запахи пожара.
После того как покинул формирующуюся мех–группу, я сделал крюк и, пройдя между Житомиром и Новоград–Волынском, вышел к Виннице. Сейчас я находился в тридцати километрах от неё. Я особо не торопился, двигаться старался в основном по ночам, изредка захватывая и световой день, поэтому не был обнаружен ни немцами, ни полицаями.
Пока длился этот мой десятидневный тур по оккупированным территориям, я больше раздумывал о возможной реакции Ставки на сообщение обо мне. Людей они точно пришлют, скорее всего, даже тех, кто меня видел и знает лично. Из всех кандидатур, которые я мысленно перебрал, этим требованиям отвечал только один. Это был командир группы осназа, фамилии его не помню, ранен был, но то, что капитан, это точно. Если он жив, то пошлют, скорее всего, его.
Что он может выяснить? Опрос бойцов, что часто общались со мной? Да, согласен, это жирный след. Они по фотографиям наверняка опознают меня. Да и привычки я не скрывал. Это всё идёт на подтверждение, что я восстал из могилы. Только вот как они это подтвердят? Могилу раскопают? Фигу им с маслом. Я, когда на Красятичи пошёл, дал диверсантам и сапёрам несколько заданий, я бы даже сказал, несколько десятков заданий. Мосты через речки взорвать, брод заминировать, странную яму в роще подорвать стапятидесятидвухмиллиметровым гаубичным снарядом. Так что нет там никакой могилы, а есть свежая воронка. Бойцы мне в Иванкове уже доложили, что они все задания выполнили, и про странную яму подтвердили, что взорвали. Правда, сапёры при возвращении столкнулись с какими‑то шальными полицаями и в перестрелке потеряли двоих. Там на звук боя наши диверсанты подоспели, они возвращались после уничтожения двух небольших мостов и додавили бандитов.
Вроде подстраховался, но, блин, те волкодавы, что пустят по моему следу Сталин и Берия, если поверят в воскрешение, сто процентов вычислят моё местонахождение. Не сразу, но вычислят. Я ведь тоже тихо сидеть не буду, и слухи пойдут. В моём случае спасение в постоянном движении. В прошлый раз это помогло, только когда остановился, меня догнали. Да ещё ранило. Зря я тогда это сделал, но выхода другого не было, нужно было держать оборону.
Причина такого выбранного мной пути была веской. Ещё когда я планировал уйти из мехгруппы, передавая дела Смелову, решил отправиться в Винницкую область.
Что там делать без поддержки и материальной базы? Ничего, один раз смог собрать отряд, смогу и во второй. Да и не планирую я в первое время собирать отряд, а если надо, лагеря там есть. Как говорится, люди под боком. Однако мне на первое время была нужна всего лишь снайперская винтовка и взрывчатка, а там будет видно. И винтовка, и взрывчатка у меня были, попросил Путянина тайком поделиться, не сообщая об этом Смелову и другим командирам. Двадцать килограммовых тротиловых шашек, бикфордовы шнуры и немного детонаторов у меня находились в мешках на вьючной лошади. Спасибо складам в Иванкове, туда гребли всё подряд, что находили на местах боёв и в разбитых машинах. Видимо, кому‑то попала машина сапёров.
