На бегу варяги и те из обережников, кто был особо искусен в метании копий, стали бросать сулицы через частокол, на звук. Ух какой с капища донёсся вой, но уже не наполненный мрачной силой. Это были крики десятков напуганных и раненых людей.
Приказчики Путяты первыми добрались до стены, взяли в четыре руки щит, на него запрыгнул Скорохват. На щите его взметнули вверх, дальше Скорохват сам подпрыгнул и перелетел частокол.
Следующим на очереди был Клек: толчок, прыжок, и варяг-десантник отправился в полёт. Затем на щит запрыгнул Ждан и тоже проделал похожую операцию, но не так красиво.
Дошла очередь и до Данилы. Нет, ранее обережники отрабатывали ускоренное десантирование с двухметрового борта ладьи прямо на землю. Но тут другое…
Молодцов на секунду затормозил (страшно, блин!), но потом азарт толкнул его вперёд. Делать нечего, его братья уже там, прыжок и… Главное, кураж поймать – и всё получится.
Как только нога Данилы коснулась щита, сильные руки толкнули его вверх. Он даже ощутил некое подобие невесомости, но не растерялся, сам толкнулся от щита, и вот он – краткий миг полёта.
У Данилы замерло сердце, перед ним на долю секунды открылась страшная суматоха на капище, сотни бегающих в разные стороны людей, три гигантских костра, три деревянных идола и большой деревянный барак на другом конце площади.
Всё это запечатлелось в памяти Молодцова, как фотография, но потом в опасной близости мелькнули зубцы частокола и острые рога черепов, висящих на нём. Данила поджал ноги, грохнулся на настил за частоколом, не удержался, рухнул опять – уже на землю с высоты двух метров, но вовремя сгруппировался и вроде бы ничего себе не сломал.
Данила перекатился вперёд, гася инерцию падения, вскинулся в боевую стойку и попотчевал ближайшего обитателя капища топором в грудь.
«А вдруг это мирный?» – промелькнула мысль.
«Нет здесь мирных», – зло сам себе ответил Молодцов, но следующему мужику, вставшему на пути, он двинул щитом в челюсть, не летально. Ткнул ещё одного парня в рубахе с вышивкой обухом секиры в живот, а от новой атаки закрылся щитом. Сверху.
На него, жутко вереща, упал мужик с разодранным боком. Данила отскочил, вертя головой, сквозь сапоги уловил дрожь земли. К нему нёсся на четвереньках огромный чёрный медведь и лапами сбивал людей перед собой, как кегли. Зверь бежал молча, только дышал с хрипом.
«Вот тебе и охота», – успело пронестись в голове у Молодцова до того, как медведь настиг его.
Загородившись щитом, он отскочил от живого чёрного тарана, но его всё равно толкнуло, будто самосвал задел на полной скорости.
Секунда – и трёхсоткилограммовая туша развернулась на всех четырёх лапах и снова ринулась в атаку. Данила только и смог, что опустить щит и отпрыгнуть назад. Медведь, тварь такая, и не думал картинно вставать на задние лапы, а пёр всей массой понизу, выбрасывая передние лапы вперёд, стремясь зацепить ими ноги человека.
Молодцов отступал, загораживался щитом, пытался отмахиваться секирой, пару раз он даже попал по лапам – ощущение было, будто лезвие угодило в деревянное бревно.
«А если это оборотень? – проклюнулась абсурдная мысль. – Нет, оборотней не бывает».
В другой раз Данила, может, и поспорил бы сам с собой, ведь с ним уже не раз случалось то, «чего не бывает», но не в этом случае.
Чёрный медведь вытянул башку вперёд, пытаясь подлезть под щит. Данила не сплоховал, съездил ему секирой прямо по морде, успел уйти и услышал, что такое настоящий рёв.
Медведь заревел, заглушив шум битвы. Казалось, от этого рёва может рухнуть каменная стена. Не от силы звука, а от того, как он проникал внутрь и заставлял вибрировать всё вокруг.
Наконец, медведь встал на задние лапы, раскинул передние лапы-дубины с кривыми когтищами и раззявил слюнявую пасть, полную длиннющих клыков.
Молодцов съёжился за щитом, понимая, что никак не сможет остановить эдакое чудище, но тем не менее был готов встретить удар, чтобы попробовать хоть как-то ему противостоять.
Сбоку мелькнул силуэт, послышался глухой чавкающий удар – будто мешок с промокшим зерном пропороли. Рык медведя изменился, стал более низким и протяжным. Молодцов повернулся: Клек!
Рыжеусый варяг вогнал в брюхо чёрному мишкё рогатину по самое железко. Медведь развернулся в его сторону, пытаясь дотянуться когтями, Клек же зарычал не хуже медведя и ещё сильнее вдавил копьё.
Данила вышел из ступора, обошёл мишку сзади, подпрыгнул, размахнувшись, и всадил ему секиру точно в затылок. Медведь дёрнулся и завалился на бок.
– А мы с тобой всё-таки поохотились! – радостно сообщил Клек и тут же присел. – Стрелы.
Данила пригнулся, в который раз спрятался за щитом (что бы он без него делал!). Рядом вскрикнул Клек – стрела рассекла ему щёку.
– Клек, ты… – воскликнул Данила.
– Нормально, уходим за костры.
Обстреливали их из окон двухэтажного терема на дальнем конце капища. С настила на частоколе вели «подавляющий» огонь приказчики Путяты, один из них словил стрелу в грудь в тот момент, когда Данила посмотрел на него.
– За костры, за костры! – взревел Воислав, при этом сам выскочил на открытое место и метнул сулицы сразу с двух рук.
Данила с Клеком спрятались за завесой огня. Туда подтягивался остальной отряд Воислава.
У Молодцова наконец-то появилась возможность перевести дух и осмотреться. Первое, что бросалось в глаза: огромная толпа воющих женщин, детей и мужиков невоинственного вида, набившихся между идолами и частоколом. Активных действий никто не предпринимал, все были до смерти напуганы, жались друг к другу и стенали.
А по всему капищу валялись десятки убитых и раненых: кто звал на помощь, кто-то уже затих. Кроме трупов людей, лежало несколько убитых волков и ещё один мишка, бурый и совсем небольшой по сравнению с тем чёрным монстром, который чуть не заломал Данилу.
– Да у них тут целый зверинец был! – воскликнул Молодцов.
– Ага, говорят, колдуны – те умеют животных заговаривать, – ответил Скорохват, буднично обтирая соломой кровь с меча.
Из барака уже не стреляли, вместо этого оттуда донёсся уже знакомый вибрирующий рёв. Похожий на рычание льва, медведя и быка одновременно. От этого рыка в животе образовалась холодная пустота, противная мелкая дрожь пробежала по телу.
– Други, – взревел Воислав, – плечом к плечу!
Обережники кинулись друг к другу, собираясь в шеренги. Сколько их всего осталось, Данила не успел посчитать.
Ряд воинов вышел из-под прикрытия костров, готовясь встретить очередной рой стрел, но широкие двери барака распахнулись и из них появился другой строй воинов, поглубже и подлиннее, как показалось Даниле. От него и исходил этот утробный рык.
