Я — а куда деваться? — распоряжение на организацию номенклатурной пьянки отдал, но Микалу наказал, чтобы он мне никогда не показывал счета за этот банкет.
— Что это за кабальеро к тебе прискакали? — спросил я дона Саншо после третьего тоста.
— Ты не поверишь, Феб, отец мне жену нашел. В Португалии. Требует, чтобы я немедленно выехал домой на переговоры с послами оттуда.
— Кто такая? Инфанта или целая принцесса?
— Всего лишь кондеза де Сетубал. Причем мавританского рода. Но законная наследница короны Алграви.
— Это где такое?
— Забыл? На самом юге Португалии. У Геркулесовых столбов.
— Так что, тебе целое королевство в приданое за ней дают?
— Если бы… Реем Алграви как был в инфантах, так и остался нынешний рей Португалии. В приданое за ней дают город Сетубал с морским портом и окрестными землями. И еще земли на севере страны, не считая мелких поместий. Ну и деньги. Само собой — ковры, ткани, кубки… все как положено.
— М-да… понимаю… Я столько за Каталиной дать не смогу. Ее виконтства разве что… Они хоть размерами и побольше любого португальского кондадо будут, но не настолько богаты. Да и морского порта нет. Так что удачи тебе в семейной жизни. Я все понимаю, Саншо — воля отца и все такое… «Я женюсь, я женюсь, Луи сказал…» — Я криво усмехнулся.
Говорил, а сам не спускал с «друга» глаз, ловя малейшую мимику лица Саншо.
Инфант всея Кантабрии на цитату из знакомой песни вдруг потемнел лицом.
— Я считал, что ты мне друг, Феб… — сказал он огорченно. — Думал, поможешь мне разрешить эту ситуацию.
Мне Каталина нужна, а не эта чернявая мавританская кошка.
— Откуда ты знаешь, что она чернявая? — хмыкнул я.
— Портрет ее тоже привезли. Видел уже.
— И как?
— Красивая. Если художник не польстил сверх меры.
Тут нас прервали очередным тостом, на который мне пришлось уже отвечать, как я ценю своих новых подданных. И эта моя речь утонула в радостных криках. Угодил я тостом своим новым подданным.
Отставив кубок, повернулся к Саншо.
— Я не знаю, как могу разрешить эту твою ситуацию, Саншо. Но сделаю все, что в моих силах. Я Каталине тоже счастья хочу, а не старого козла д’Альбре. Подскажи, что я могу сделать прямо сейчас.
И тут дон Саншо выдал мне, скорее всего, продуманную домашнюю заготовку:
— Прими меня к себе на службу вместе с моими кабальеро. Тогда ты будешь моим сеньором, а не отец. Готов служить из чести, без оплаты. — Дон Саншо с надеждой посмотрел мне в глаза.
— А если я тебе прикажу арестовать мою мать, как ты поступишь? Ты — обласканный ею паж?
— Ты думаешь, что это она устроила нападение на нас в Плесси-ле-Туре?
— Ты не ответил на мой вопрос, Саншо.
Утром я понял, что надо меньше пить. Все же организм у меня хоть и молодой, но еще не совсем сформировавшийся. Вредно подростку столько алкоголя потреблять, хоть и слабоградусного, хотя здесь это в порядке вещей. Так что за завтраком я потребовал для себя колодезной воды и щедро разбавил ею вино под удивленные взгляды отца Жозефа и дона Саншо, но одобрительный взор монсеньора.
Потом я на площади у Отчего дерева принимал фуа от дона Саншо, который поклялся мне служить ровно год и один месяц «из чести» и на этот срок признавал меня своим сеньором, а себя — моим временным вассалом, готовым воевать под моими знаменами против всех, кроме своего отца.
Лица его кантабрийских рыцарей после такого обещания инфанта сильно поскучнели. Подозреваю, что они надеялись по-быстрому вернуть домой загулявшего герцогского наследника и оставшиеся от обязательной вассальной службы дни халасы гонять в столице. А их инфант втягивает в какую-то не слишком прибыльную авантюру…
— Дон Саншо, вы не будете против того, если я и ваших вассалов найму к себе на службу, также на год? — спросил я его.
— Не имею ничего против этого, сир, при условии, что они будут подчиняться мне целым отрядом, — гордо заявил инфант, однако впервые назвав меня «сир».
Его единственный глаз при этом задорно блестел.
— Хорошо, — ответил я, — они будут подчиняться только мне и тебе, как их капитану. Называться бы будете моей кавалерской гвардией. Сокращенно — кавалергардами.
Дон Саншо в согласии склонил голову и затем надел на нее с поднятым забралом шлем-армет, на котором ветер колыхал синие и белые страусовые перья султана, «растущие» из небольшой позолоченной короны инфанта.
Я сразу отметил, что Саншо щеголяет в новеньких миланских доспехах, которые привезли ему из дома. И нового коня ему подогнали в полном доспехе. Мощного солового дестриера, как бы даже не больше того жеребца, что мы подарили Иоланте де Меридор в Анжу после моей схватки со скоттским бароном.
Первым из кантабрийских рыцарей подошел ко мне сьер Вото, опустился на колено и произнес слова клятвы верности и обязанности службы лично мне сроком на год и один месяц на обычных условиях рыцарского найма, чем сразу отбил у остальных кабальеро желание торговаться за размер вознаграждения. Не по чести выходило такое занятие, после того как самый старший из них согласился на стандартный наем.
Принимая клятвы от кабальеро, я подумал, что сьера Вото надо как-нибудь отблагодарить за это по-другому. Все же он солидную сумму мне сэкономил. Миллионы миллионами, но и они имеют свойство быстро заканчиваться, а я еще не знаю, какие у меня расклады с финансами «дома». Но на год хватит, а там мы будем посмотреть.
Предстоящий год — самый решающий. В отличие от реальной истории, я уже раздавил свою «бабочку Брэдбери», став сеньором Бискайи и Гипускоа. Обеспечив этим Наварре несколько важных морских портов. Так что не придется мне, как Петру Первому, за выход к морю двадцать лет кровь проливать.
Вслед за рыцарями клятву мне принесли их сержанты, стрелки и кутильеры. Все шесть кантабрийских копий.
На сьера Вото вновь возложили обязанности походного маршала, и он со своими бойцами отбыл сворачивать лагерь и готовить обоз к дороге.
Трех стрелков дон Саншо тут же отослал в Сантандер с поручением препроводить португальских послов к нему в По. Для чего собственноручно написал своему отцу письмо с этой просьбой. Вот так вот: ни да ни нет, понимай как хочешь. А поймут, скорее всего, как согласие. Но это уже проблемы тех, кто так подумал. Я твердо решил женить кантабрийского инфанта на своей сестре. Да и у Саншо женилка конкретно на Каталину чешется. И с другой стороны, если меня все же отравят Аграмоны или Боамонды, как это было в «моей» истории, то королем Наварры станет дон Саншо, а не франкофил и педофил д’Альбре, умеющий думать только указаниями из Плесси-ле-Тура.