А я пребывал во мраке, в вечном мраке. И, находясь там, на самом дне бездны, пришел к выводу, что все у меня так плохо только потому, что у Софии все так хорошо. Это же я, не кто иной, дал с помощью манускрипта первоначальный толчок к головокружительному ее восхождению – и именно в тот момент обрек себя на долгий неуклонный упадок. Не понимая ни почему, ни каким образом, я понял, что наши с Софией судьбы накрепко связаны и нам их уже не разделить.
Ну а если расставить на ее пути хотя бы несколько препятствий – не из мести, просто чтобы помешать судьбе окончательно превратить меня в овощ? О нет, это было бы жестоко, да и вряд ли помогло бы.
София все чаще и чаще навещала меня во сне, сначала она была там на вторых ролях, потом стала премьершей, главной героиней. Постепенно в этих снах на ее пути стали возникать мелкие неприятности, так же постепенно с ней начали происходить катастрофы. Я дошел до того, что видел ее падающей в пропасть, раненой, горящей огнем, видел, как она исчезает, а то и умирает… Эти видения, населявшие помимо воли мои сны, в конце концов навели меня на поиск более радикальных решений проблемы.
Я рассматривал сны как предсказания, нет, скорее – как знак того, что пора приступать к действиям. Моя хандра стала теперь до того глубока, а жизнь Софии складывалась до того благополучно, что только вмешательство непреодолимой силы способно было дать шанс на перемену участи.
В июне 1914 года, накануне годовщины ее свадьбы, я все-таки решился круто изменить ход событий и записал в книге:
Даже сидя, София очень тяжело дышала. А еще через мгновение дыхание ее остановилось и сердце перестало биться.
Несмотря на титул герцогини Гогенбергской, Софи так и не получила права на участие в некоторых публичных мероприятиях – тех, что могли бы создать впечатление, будто она по рангу равна мужу. Однако в протоколе нашлась лазейка: военные церемонии в перечень таких мероприятий определенно не входили.
Собираясь 28 июня 1914 года присутствовать в качестве генерального инспектора Вооруженных сил империи на маневрах австро-венгерских войск в Боснии, поблизости от границы с Сербией, а после маневров посетить Сараево, столицу этого региона, Франц Фердинанд позвал жену с собой: в поездке, мол, и отметим нашу годовщину. Но все-таки главной его целью было дать Софии возможность воспользоваться положением, в котором ей было отказано на родине. Софию все это привело в полный восторг, она так и прыгала от радости.
Однако идеи наследника престола осчастливили при дворе далеко не всех, и в Сараево была послана депеша, согласно которой, поскольку герцогиня не член императорской семьи и не имеет права на воинские почести, оттуда отозвали сорок тысяч солдат, и там, в придачу к городской полиции, остались лишь несколько пехотных батальонов. Помимо всего прочего, это чрезвычайно ослабило охрану Франца Фердинанда с Софией, что и сказалось на судьбе четы самым драматическим образом.
Когда маневры закончились, супруги поездом отправились в Сараево – там, в ратуше, должна была состояться торжественная церемония. Генерал-губернатор Боснии и Герцеговины и начальник полиции приехали на вокзал встретить знатных гостей, после чего все двинулись навстречу беде в кортеже из шести автомобилей. Маршрут поездки Франца Фердинанда и Софии по городу был заранее опубликован в газетах, и не просто маршрут – в публикации указали точное время остановок в том или ином месте. Чем и воспользовались террористы.
Надо сказать, день 28 июня для сербов не простой[68], и появление Франца Фердинанда на военных маневрах именно в такой исторический день патриоты сочли провокацией. За месяц до визита эрцгерцога группа молодых сербских националистов, решив положить конец его пребыванию в стране, перешла при содействии нескольких сочувствующих им таможенников границу и прибыла из Белграда в Сараево.
Один из членов группы, Мухаммед Мехмедбашич, расположился у окна на верхнем этаже здания, выходящего на улицу, и терпеливо поджидал там появления царственной четы, глаз не сводя с мушки своего оружия. Мехмедбашич видел, как один за другим проезжают мимо него шесть автомобилей кортежа, видел, в какой из машин сидят наследник престола с супругой, но никак не мог прицелиться как следует и решил не стрелять, чтобы не сорвать всю операцию.
Его сообщник Велько Чубрилович дежурил у моста не только с пистолетом, но и с гранатой, однако он тоже не осмелился ничего предпринять.
Неподалеку от Велько находился третий заговорщик, молодой типографский рабочий Неделько Чабринович. Стоя на набережной реки Миляцки, он увидел почти рядом автомобиль наследника австро-венгерского престола и швырнул туда букет с запрятанной в него бомбой. Без толку: Франц Фердинанд заметил дымок, идущий из букета, и с неслыханным проворством отмахнулся от бомбы. Та упала позади его автомобиля, в результате взрыва погиб водитель следующей машины, было ранено больше десятка офицеров свиты, полицейский из оцепления и несколько уличных зевак.
Толпу охватила паника, Франц Фердинанд с супругой продолжили путь к ратуше, и больше у террористов возможностей для покушения не представилось.
Чабринович, поняв, что не попал в желанную цель, разгрыз имевшуюся при нем капсулу с цианистым калием и бросился в реку, но судьба оказалась к нему не благосклонна: яд в капсуле был просрочен, а Миляцка почти высохла, так что утопиться тоже не удалось. Полицейские схватили юношу, который еще и из-за рвоты не смог сопротивляться, и притащили на улицу, где толпа набросилась на него так молниеносно, что полицейские даже не успели – или не захотели? – вмешаться, и в участок он попал жестоко избитым. Остальные террористы, убежденные, что покушение удалось, покинули свои посты и растворились в толпе, волнение которой постепенно улеглось.
В ратуше Франц Фердинанд и София, как и предвиделось, поприсутствовали на протокольной церемонии, и эрцгерцог, растревоженный, чтобы не сказать разъяренный произошедшим, не преминул подчеркнуть, как «гостеприимны» по отношению к нему и его жене оказались сараевцы: бомбой их встретили… Но София шепнула ему что-то на ухо, и он успокоился. Тем не менее события до такой степени его взволновали, что он решил изменить прежний план и сейчас же поехать в больницу – навестить тех, кто из-за него пострадал. Кортеж, несколько сократившись, направился от ратуши к больнице.
Еще один участник заговора, гимназист Гаврила Принцип, сумев избежать ареста, собрался в это самое время полакомиться бутербродом в одном из лучших сараевских торговых заведений – в Moritz Schiller’s Delicatessen[69] на улице Франца Иосифа. Из окна он увидел разворачивающийся на углу автомобиль эрцгерцога, а еще через минуту машина оказалась прямо перед ним. Принцип метнулся на улицу, выхватил револьвер, чуть-чуть поколебался, заметив рядом с наследником престола Софию, но жажда мести пересилила, он взял себя в руки, дважды выстрелил в упор и – попал Францу Фердинанду в яремную вену. Софии – в живот.
