— Но он также всегда стоял за то, чтобы там присутствовали федеральные власти. И, кроме того, не по нашей вине Коллабораторий оказался без поддержки. Мы правильно оцениваем значение исследований. Мы не болваны из Чрезвычайного комитета.
Оскар позволил себе долгую напряженную паузу.
Затем пожал плечами.
— Может быть, я неразумно поступаю? Я всего лишь хочу предложить небольшую акцию с нашей стороны, чтобы поддержать статус-кво. Разве смысл нашего Комитета в том, чтобы выражать недовольство существующим статус-кво?
— Нет, конечно нет. … Ну, иногда бывает. Иногда. Оскар изобразил озабоченность.
— Думаю, вы понимаете, что это мое первое задание, и я бы не хотел случайно ошибиться.
— Конечно.
— Я не слишком разбираюсь пока в этих вещах. Я всегда играю в команде.
— Конечно.
Оскар мягко коснулся руки Накамуры.
— Я надеюсь, вы не думаете, что я все это время был рад своей изоляции от Комитета? Я мог бы находиться на Капитолийском холме, а вместо этого мариновался шесть недель под куполом. Я сегодня сделаю полный доклад, но, если меня отошлют назад в Техас без какого-либо консенсуса и прямых указаний, я сочту это крайне огорчительным. Вы не считаете это неразумным?
— Нет, это вполне разумно. Я понимаю ваше положение. Вы, может быть, не поверите, но я сам был когда-то молодым стажером.
— Сэр, это будет не очень приятный доклад, особенно в том, что касается финансового положения. Все это может вообще выйти из-под контроля. Мы можем получить массу неприятностей. Возможно, самый дешевый и легкий путь, это покончить с Лабораторией и отдать ее на разграбление Хью.
Накамура поморщился. Оскар продолжал.
— Но это не мое решение. Ответственность за это не может лежать на мне. Если что-то из моего доклада просочится в прессу и начнутся выяснения, я не хотел бы, чтобы в Комитете думали, что это как-то связано со мной. Или что это игры сенатора Бамбакиаса. Я честно работал. Я рассматривал свою работу как предварительный сбор информации для Комитета. Но если начнутся разбирательства, мне не хотелось бы оказаться в роли мальчика для битья.
Оскар поднял руку.
— Нет-нет, не подумайте только, что я подозреваю в предвзятости моих товарищей по команде! Я просто отмечаю, что это наиболее простой путь — отыграться на новом сотруднике.
— Да, верно, — сказал Накамура. — Вы правильно ориентируетесь в ситуации. Но надо заметить, что вы не единственный новый член Комитета.
— Вот как?
— Да. Имеется три новых сенатора, избранных в Комитет, и все они пришли со своими помощниками. Двое новых членов Комитета должны были явиться сюда, чтобы присутствовать на этом чертовом обсуждении, а они зарегистрировались в пентхаузе в Арлингтоне и валяют дурака.
Оскар нахмурился.
— Это непрофессиональное поведение.
— Они не профессионалы. Вы можете положиться на меня, вы можете положиться на Мулнье. Ладно, скажем, Мулнье уже не тот, что был лет десять назад, — но вы были со мной откровенны, и если вы хорошо соображаете, то будете иметь сто процентов поддержки в нашем Комитете. Вы будете иметь поддержку, даю вам слово.
— Это все, о чем я прошу. — Оскар сделал шаг назад. — Я рад, что мы достигли взаимопонимания.
Накамура бросил взгляд на часы.
— И прежде чем мы начнем, хочу сообщить вам, Оскар, что для меня ваше происхождение не имеет значения. Пока я во главе этого Комитета, этот вопрос не всплывет.
Городской дом Бамбакиаса был расположен на Нью-Джерси-авеню, к югу от Капитолийского холма. Оскар прибыл туда как раз, когда уезжала пресса. Район Нью-Джерси-авеню находился под тщательным контролем, здесь редко случались беспорядки и до сих пор сохранялась городская инфраструктура. Дом, где жили Бамбакиасы, был исторической достопримечательностью, его возраст насчитывал более двух сотен лет. Конечно, для них и их многочисленной обслуги помещение было маловато, однако Лорена не зря была специалистом по интерьеру. Она могла себе это позволить.
Как профессионал Оскар придерживался твердого принципа не спать с супругами кандидатов. По необходимости жена кандидата также становилась фигурой в игре. Лорена была игроком до мозга костей, хотя одновременно легко поддавалась внушению. Чтобы ею можно было управлять, следовало выслушивать ее советы с выражением внимания на лице и честным видом, поддерживая ее убеждение в том, что у нее на руках сплошные козыри. Поскольку для всех, кто знал Оскара, козырями были сведения о его происхождении, все считали, что имеют против него убийственно сильные карты. Все верно. И он никогда не ставил Ло-рену в ситуацию, когда бы у нее возникла необходимость разыграть козыри.
Из-за голода глаза Лорены блестели особенно сильно, а оливковая кожа казалась покрытой блестящей прозрачной пленкой. Лорена не была аристократкой по происхождению — она была в действительности дочерью исполнительного директора фирмы здоровой пищи в Кембридже, — однако худоба и искусно наложенный макияж придавали ей вид возвышенного и неземного создания с портретов Гейнсборо.
Ослабевшая от длительного голода, Лорена полулежала, откинувшись на кресле с желтой шелковой обивкой.
— Как хорошо, Оскар, что ты нашел время меня навестить, — томно сказала она. — Нам редко выпадает возможность поговорить наедине.
— Здесь все выглядит чудесно, — сказал Оскар. — Я не мог дождаться момента, когда смогу увидеть твой дизайн.
— А-а, обычная работа, — ответила Лорена. — Я хотела бы сказать, что это было интересно, но нет — просто еще один дизайн. Мне не хватает общения, какое было во время кампании.
— В самом деле? Как мило.
— Мне так нравилось быть с народом. И по крайней мере, мы там нормально питались. А теперь… ну теперь мы планируем гостевые приемы. Мы сейчас — сенатор и мадам Бамбакиас и должны сидеть в этом пустом унылом доме долгих шесть лет, планируя выходы в светское общество, — она окинула взглядом персикового цвета стены гостиной с тем задумчивым видом, с каким автомеханик оглядывает машину. — Мой собственный вкус ближе к транцендентально-современному, однако, здесь я сделала все в стиле федеральной эпохи. Множество шкафов из американского черного ореха, секретеры, стулья со спинками, украшенными с вензелями. В тот период можно было найти кое-какие хорошие материалы, если не сбиваться на неоклассический стиль.
— Очень хороший выбор.
— Мне надо было создать атмосферу ответственности и гибкого реагирования. Очень сдержанно, в духе американской республики, но в то же время никакого китча, никакого колониального стиля. Настоящий Бостон, как ты считаешь? — но в то же время не слишком много Бостона. С таким ансамблем, как здесь, кое от чего пришлось отказаться. Приходится идти на жертвы. Нельзя получить все сразу. Элегантность требует ограничений.
— Да, конечно.
— Мне пришлось отказаться от бинтуронга.
— О, нет, — воскликнул Оскар, — не от Стикли!
— Знаю, ты много хлопотал, чтобы достать мне Стикли, и он в самом деле милое создание. Но здесь, в доме, нет ни одной комнаты, которая сгодилась бы животному. Открытый террариум на свежем воздухе — у меня была такая идея — это бы подошло. Но этот клон никак не вписывается. Он не из того времени. Он — отклонение.
— Ладно, что поделать, — ответил Оскар. — Знаешь, я не думаю, что кто-либо хоть раз возвратил животное в Коллабораторий. Это будет очаровательный жест.
— Я могу приобрести кого-то из небольших по размерам клонов — вроде летучей мыши или крота… Только не думай, что мне не нравится Стикли. Он очень хорошо себя ведет. Но знаешь? С ним что-то странное.
— Это нейронная имплантация, которую они делают в Коллабораторий, — объяснил Оскар. — Все, что касается агрессии, питательного рефлекса и дефекации. Если управляешь этими потребностями, то управляешь любым диким животным. К счастью, эти структуры схожи у большого класса млекопитающих.
— И у человека, так я понимаю.
— Конечно. — У Оскара зазвонил телефон, но он из вежливости тут же выключил его, не отвечая на звонок.
— Нейроконтроль над питанием — это продвинутая область, — заметила Лорена. — Я сейчас сижу на таблетках, убивающих аппетит. Они на нейрооснове.
— Да, все что связано с «нейро» — это передовые технологии.
— «Нейро» звучит очень приятно.
Таким образом она давала ему понять, что знает о Грете. Ладно, пусть. За исключением того, что Лорена была также в курсе его отношений с Кларой. Клара обеспечила Лорене хорошую прессу. Так что Лорена, скорее, может взять сторону Клары. Но только, если в этом будет какая-то выгода для Лорены. К тому же Клары сейчас рядом нет…
Зазвонил телефон Лорены. Она сразу ответила.
— Да? Что? О боже! Господи! А как воспринял Элкотт? Ах, бедняга! Это ужасно! Ты уверен? Точно? Ладно, все в порядке. Спасибо. — Лорена чуть помедлила. — Ты не хочешь поговорить с Оскаром Вальпараисо? Он сейчас здесь, у меня. Нет? Очень хорошо. — Она повесила трубку.
