что за вечер? — удивилась Ирэн тому, что возможно она не всё знает про гаремы и здесь проводятся какие-то вечера, но ответ Равшаны-ханум был однозначен:
— Вечером может прийти хан, вот все и готовятся.
— Вот же наивная, — усмехнулась про себя Ирэн, —вечер у них «по заявкам трудящихся»
Вдруг Равшана-ханум остановилась и сняла платок с плеч, протянула Ирэн со словами:
— На, накрой голову
Увидев, что Ирэн колеблется, сказала:
— Мы выходим из женской половины, нельзя с открытым лицом
К облегчению Ирэн платок был из какой-то ткани, через которую было видно куда идти и можно дышать.
Вскоре они дошли до лестницы, ведущей наверх, поднимались не меньше трёх этажей, но зато когда дошли и Равшана разрешила снять платок, Ирэн увидела, что стоят они на большом балконе с видом на море.
Сзади прозвучал старческий голос:
— О Равшана, какими судьбами?
Ирэн обернулась и увидела маленького сухого старца, Равшана-ханум низко поклонилась, Ирэн последовала её примеру
— Приветствую тебя Абу Сина, — проговорила Равшана, — я привела к тебе женщину из Стоглавой империи
— Стар я уже для женщин, Равшана, —усмехнулся старик, разглядывая Ирэн
— Ну что вы Абу Сина, перед вашим умом преклоняются прекраснейшие женщины, особенно когда я им читаю ваши стихи, — улыбаясь ответила Равшана-ханум, — но эта женщина, —продолжила она, — не просто женщина из гарема, она гостья хана из Стоглавой империи.
Старик внимательно посмотрел на Ирэн:
— До меня доходили слухи только об одной женщине из Стоглавой империи, которую наш хан хотел видеть в гостях, той, чья фамилия украшает мыло, остановившее войну между Ханиданом и русами
Ирэн улыбнулась:
— Я рада, что слава о моём имени дошла и сюда
После того как выяснилось, что Ирэн и есть та самая Ирэн-ханум, разговор со Абу Синой пошёл на совсем другом уровне и он согласился предоставить Ирэн свою лабораторию для создания кримов, мыла и других средств, в обмен на позволение быть её «учеником».
Они могла говорить ещё долго, но вдруг в лабораторию вбежала запыхавшаяся служанка Равшаны-ханум:
— Надо возвращаться, сегодня будет общий ужин и придёт хан, всем велено быть.
Потом низко поклонилась Равшане-ханум и сказала:
— Вас просили зайти к Мустафе-хану прямо сейчас.
Договорившись с Абу-Синой о том, что будет нужно для кримов, Ирэн пошла за Равшаной-ханум.
По коридорам прошли молча, Равшана сама проводила Ирэн до комнаты, пообещала снова прислать свою служанку и попросила дождаться её и без неё не идти на ужин.
Ирэн снова «прошла» все освежающие процедуры, задремала под лёгким массажем, но вскоре её разбудили со словами, что пора собираться к ужину.
Ирэн подумала, что день какой-то бесконечный, так она не уставала даже, когда занималась делами в Никольском.
Служанки Равшаны-ханум не было, с Ирэн оставалась всё та же девушка, которая ехала с ней в карете. Она снова знаками показала, что надо ждать. Ирэн уже слышала, что девушка может говорить, но на каком-то своём языке, потому что вполне бойко общалась со служанкой Равшаны.
Но время шло, а Равшаны всё не было. Вдруг занавеска на входе в комнату распахнулась и в комнату вошла незнакомая служанка, вошла по-хозяйски оглядев комнату, но это точно была служанка, потому что на ней была одежда такого же цвета, что и на служанке, которая помогала Ирэн.
Ирэн удивлённо смотрела на наглую женщину. Здоровая, с мясистыми боками, с круглым лицом, на котором явственно выделялись усы и сросшаяся посередине бровь, служанка, даже не поклонившись, сказала:
— Меня прислали проводить вас на ужин.
Повернулась и вышла за занавеску в полной уверенности, что Ирэн сейчас встанет и побежит за ней.
Ирэн не двинулась, продолжив сидеть на невысокой банкетке, которая появилась за то время пока они с Равшаной ходили к Абу-Сине.
Через минуту толстуха ворвалась да так стремительно, что почти запуталась в занавеске, и почти крикнула на Ирэн, уперев руки в боки:
— Я же сказала вам идти за мной
— А ты кто? — Ирэн взяла персик, лежащий вместе с другими фруктами на большом блюде, и откусила кусочек
— Я служу Эстер Аль Даула, — задрав вверх голову на короткой шее, гордо заявила эта хамка.
— Ну иди к Эстер и служи дальше, — спокойно проговорила Ирэн и откусила следующий кусочек от сочного персика
— Госпожа Эстер проявила неслыханную щедрость, послав меня за тобой, — совсем обнаглела толстуха и Ирэн, отложив персик и вытерев руки, поднесённой служанкой влажной тряпицей, сказала:
— Иди и передай госпоже, что её слуги не обучены, как надо себя вести с почётными гостями, поэтому моя благодарность не полная.
Возможно, нахальная служанка ещё бы продолжила препираться с Ирэн, но тут в комнату вошла Равшана-ханум и стоило ей появиться, как служанку «самой госпожи Эстер-аль Даула» словно ветром сдуло.
— Что она хотела? — спросила Равшана-ханум
— Пришла проводить меня на ужин, — ответила Ирэн, — но я ждала вас
— Правильно, что не пошла, — сказала Равшана-ханум, — никому здесь пока не верь, а особенно любимой жене Мустафы-хана. Ревнивая очень, каждую новую наложницу воспринимает как врага.
Ирэн не стала напоминать Равшане-ханум, что она не наложница, но та, похоже уловила молчаливое возмущение гостьи и усмехнулась:
— А вдруг Мустафа-хан тебе понравится?
Ирэн вспыхнула, но сдержалась, хотя тоже хотелось подшутить, что в этом случае ей будет не обязательно сидеть в лаборатории, создавая средства для красоты, и она тоже будет проводить время в купальне.
— Ладно, Ирэн-ханум, — неожиданно проявила уважение Равшана, — пойдём познакомишься с гаремом, а то уже скоро и сам Мустафа-хан придёт.
Равшана-ханум не рассказала Ирэн, что было во время её встречи с Мустафой-ханом, не хотела волновать молодую женщину. Видела, что Ирэн хочется определённости по своему статусу, но пока было непонятно, как всё обернётся.
Ибрагим-бек был зол, русы перебросили к границе трупы убитых солдат и их смерти он связывал с гостьей хана.
— Не слишком ли высокую цену мы заплатили за женщину? — задал он вопрос Мустафе-хану таким страшным голосом, что Равшана-ханум вздрогнула.
Что ответил Мустафа-хан Равшана уже не слышала, потому что тот отпустил её, сказав, чтобы ждали его сегодня в гареме к ужину. И Равшана-ханум поспешила уйти.
Равшана-ханум боялась и ненавидела только одного человека, двоюродного брата Мустафы-хана, Ибрагим-бека. Она и жила последние годы только одним, местью за смерть сына. Она точно
