Ознакомительная версия.
– Какие правила нужно соблюдать в школе? – Хмуря брови, учительница стояла в дверях того самого класса, куда я и направлялся, но, к сожалению, проехал на пузе мимо из-за избытка кинетической энергии.
– Не пить… не курить… девочек не соблазнять, – тихо бурчу я себе под нос, продолжая приводить форму в порядок.
Однако слух у пожилой учительницы отменный и профессионально чуткий. Впрочем, выдержка тоже.
– Зайди в класс, – сказала она ледяным тоном, – и встань перед доской.
Я с угрюмым видом проплелся в классную комнату и встал на лобное место.
Какие знакомые забытые лица!
На первой парте – Борька Фурманов. С ним я через месяц сдружусь. Вместе будем ходить в секцию спортивной гимнастики. Аленка Заяц – тайная любовь всех наших мальчишек. Близнецы Кирюхины, очкастый Петр Краев – именно «Петр», а не «Петя», отличник и зануда. Тимка, Артурчик, Люська, Натаха, Гиви – я же напрочь забыл всех вас!
– Дети! Какие правила следует соблюдать первоклассникам в школе?
Валентина Афанасьевна ничего не делает наполовину. Педагогическую загогулину всегда нужно разогнуть до конца. В назидание грядущим…
– Валентина Афанасьевна, Караваева какой-то старшеклассник толкнул. Он упал. Он не виноват, – верная и надежная Натаха.
Одновременно и тянет руку, и встает, и садится, и говорит взахлеб, пылая праведным гневом.
– Тише, тише, Наташа. Караваев, это правда?
Мне надо что-то сказать. Что-то простое и очевидное.
Я с ужасом начинаю понимать, что сказать-то нечего! Вернее, на языке вертятся десятки заманчивых ответов, но они не могут принадлежать моему персонажу.
Какой-то сюрреализм.
Какой-то топорно примитивный ход развития сюжета. Два плюс два. Четыре, Караваев? Да, блин! Где-то так. Не больше четырех, но точно не пять. Мне что, всхлипывая от обиды, заверить присутствующих в правдивости свидетельских показаний?
Элементарные частицы материи превращаются в монументальные куски реальности, между которыми нет прохода! Симфонический оркестр пытается исполнить «Чижика-пыжика» и лажает, как пьяный лабух! Сознание взрослого трепещет от сжимающейся клетки требуемой обстоятельствами деградации.
Это похоже на приступ паники. Той, которая уже была у меня вчера дома. В животе опять противно закололо.
– Караваев, ты что молчишь? С тобой все в порядке?
Я понимаю, что, если скажу «да», все кончится.
Я вернусь на свое место и вольюсь в естественную среду полноправным членом. Стану в дружный строй колонны, которая размеренным шагом вела меня благополучно по жизни без малого полвека.
И я почему-то страшно не хочу этого. Не хочу подчиняться этим простым, как бамбук, условиям и обстоятельствам. Сдаваться не хочу. Прогибаться. Мимикрировать не хочу.
Не желаю я деградировать!
В конце концов, Я СЮДА НЕ НАПРАШИВАЛСЯ…
Поворачиваюсь и на глазах у изумленных одноклассников в звенящей тишине выхожу из класса.
Я знаю, где его искать.
Наш «аквариум» для первоклассников размещается на первом этаже левого крыла школы. А «террариум» для остальных – в правом крыле. Этажом выше нас – администрация, классы специализации, пионерия-комсомолия. Первоклашки этого не могут знать.
А вот я знаю.
И еще я знаю, что мой обидчик, пробегая по первому этажу левого крыла к запасной лестнице, мог двигаться только к одной цели – в сторону школьного спортзала, к которому «через первоклашек» короче. Ведь его собственный ареал обитания находится в совершенно другой стороне.
Ну да! Так оно и есть – вот и он.
«Кишку» в спортзал еще не открыли, и весь класс четвероклассников тусуется в маленьком коридорчике с огромными окнами на школьное футбольное поле. «Джинсовый пионер» стоит в небольшой группке соратников и, слегка подпрыгивая от возбуждения, рассказывает им что-то с азартом Петросяна.
Соратники ржут.
Вывинчиваясь на ходу из ранца и перехватывая его в правую руку, я набираю скорость. Слева мелькает выходящий из подсобки физрук в красной форме с надписью «СССР» на груди.
Да и фиг с ним!
«Джинсовый», не прекращая ржать, поворачивает голову на непонятное движение в свою сторону и, указав пальцем на клопа-первоклашку, хочет что-то сказать своим однополчанам.
Я с разбега футболю его правой ногой в центр голени. Как пенальти пробил. А потом, не прекращая движения, по широкой дуге справа воссоединяю свой ранец с левым ухом противника. Как раз в тот момент, когда он начал наклоняться к поврежденной конечности.
Враг обрушивается вниз наискосок взорванным небоскребом. И почти с таким же грохотом. Надо ли говорить, что ранцы у первоклашек тяжелые, в силу их неиспорченной добросовестности в деле переноски пары-тройки толстенных учебников?
Стоящий справа ближайший ко мне долговязый очевидец с ярко-пунцовыми прыщиками на лице говорит: «Э-э!» – и тянется ко мне правой рукой.
Но тут неведомая сила отрывает меня от земли и тащит назад за шиворот, избавляя от бессмысленных объяснений с присутствующими.
– Ты ч-чего, парень. – Физрук явно немолод, некрасив и совершенно неспортивен.
Надпись «СССР» вблизи оказывается слегка растрескавшейся и явно самопальной. Почему-то на ум приходит слово «водоэмульсионка».
– Ты это… зачем? Ты… как это? Ты кто вообще?
«Сергей Валерьевич», – выскакивает в памяти.
Хороший дядька, хоть и тормоз. Главное – добрый и незлопамятный. Наверное, мой ровесник – где-то под полтинник. Кстати, тоже из отставников.
– Ты из какого класса, мальчик? – Физрук начинает вспоминать, что он все же какой-никакой, но педагог.
– Класс млекопитающих. Отряд приматов. – Трудно умничать в подвешенном за шкирку состоянии. – Руку убери!.. Уберите…
Меня опускают на землю.
Я разворачиваюсь и шагаю к поверженному противнику. Он сидит, ошарашенно вращая глазами, и размазывает кровь по лицу. Наверное, карабином от ремня задело. Вокруг него суетятся и причитают переполошенные одноклассницы.
Я подхожу и протягиваю руку:
– В расчете?
Ситуация по-пацански естественная. Неписаный этикет, знаете ли…
Только, против обыкновения, на другой стороне весов – не равный противник, а шпак, молекула, вонючка-первоклассник. Ему не положено так говорить… И так делать… Тем более на глазах у всех… Я ему сейчас… Убью!.. Черт, физрук здесь!
Собственно, на физрука я не рассчитывал, но его присутствие (пока он с трудом переваривает случившееся и не вмешивается) позволяет мне загнать оппонента в патовую ситуацию. На фоне шока от невиданной и короткой расправы.
Ознакомительная версия.
