– Один фунт! – раздался голос с певучим акцентом техасских прерий. Сикх с минуту не шевелился, потом поднял голову с подчеркнутой трагической медлительностью и уставился на Джейка, который возвышался над окружающей толпой.
– Всего фунт! – хрипло прошептал сикх. – По двадцать шиллингов за каждую из этих превосходных, прекрасных… – Он замолчал и грустно покачал головой. Потом его манера поведения внезапно резко изменилась, он стал резок и деловит. – Первая ставка – один фунт. Кто скажет «два»? Два фунта? Больше предложений нет! Лот уходит за первую предложенную цену – один фунт!
Гарет Суэйлс выдвинулся вперед, и толпа чудесным образом сдвинулась с места и уважительно расступилась перед ним.
– Два фунта. – Он произнес это негромко, но в наступившей тишине его голос был хорошо слышен.
Длинное и угловатое тело Джейка напряглось, а шею от прилива крови медленно залило темным винным цветом. Он медленно повернул голову и уставился на англичанина, который уже занял место в первом ряду.
Гарет ослепительно улыбнулся и прикоснулся пальцами к полям шляпы, как бы отвечая на яростный взгляд Джейка. Коммерческий инстинкт сикха немедленно подсказал, что между этими двумя назревает схватка, и его настроение явно улучшилось.
– Предложено два фунта! – радостно прощебетал он.
– Пять! – резко бросил Джейк.
– Десять, – тихо сказал Гарет, и Джейк почувствовал обжигающий прилив злости, закипевшей у него в желудке. Он отлично знал это ощущение и даже попытался подавить его, но безуспешно. Злость охватила его всего, красной пеленой закрыла глаза, затопила рассудок.
Толпа зашевелилась и таки зашлась от удовольствия, и все головы разом повернулись в сторону высокого американца.
– Пятнадцать, – сказал Джейк, и все тут же повернулись к изящному англичанину.
Гарет грациозно наклонил голову.
– Двадцать! – радостно провозгласил сикх. – Предложено двадцать!
– Плюс еще пять. – С трудом пробираясь сквозь красную пелену злости, Джейк твердо пообещал себе, что ни за что не позволит этому «лимоннику» прихватить своих «железных леди». Если он не сумеет их купить, тогда сожжет.
А сикх, сияя, уже смотрел своими глазами газели на Гарета.
– Тридцать, сэр? – осведомился он, и Гарет легко улыбнулся и махнул сигаркой. Он чувствовал, как в груди поднимается все возрастающее тревожное ощущение – они уже сильно превысили лимит, который, по его прикидкам, должен был ограничивать возможности янки.
– Еще пять сверху. – Голос Джейка звучал мрачно, демонстрируя степень его озлобленности. Машины будут принадлежать ему, пусть даже придется заплатить все, что есть у него в бумажнике, до последнего шиллинга; они просто должны принадлежать ему.
– Сорок. – Улыбка Гарета Суэйлса была теперь вымученной. Он приближался к установленному им самим пределу. По условиям аукциона, платить следовало либо наличными, либо чеком, гарантированным банком. А он давно уже выдоил досуха все доступные ему источники финансирования, так что банковский клерк, которому вздумается дать гарантии под чек, подписанный Гаретом Суэйлсом, будет обречен подыскивать себе новое место работы.
– Сорок пять. – Голос Джейка звучал твердо и неуступчиво; он тоже приближался к цифре, после которой эта сделка не принесет ему ничего, кроме удовольствия от того, что он обошел этого «лимонника».
– Пятьдесят.
– И плюс пять.
– Шестьдесят.
– Плюс еще пять.
Для Джейка это была крайняя цена – перекрыть ее значило бы просто разбрасывать ярко блестящие шиллинги по ветру.
– Семьдесят, – пробурчал Гарет Суэйлс, и это был его предел. Он уже с сожалением расстался с надеждой без труда приобрести эти машины. Триста пятьдесят фунтов представляли собой все его ликвидные резервы – дальше он торговаться не мог. Ну хорошо, легкий способ не сработал. Но есть еще добрая дюжина других способов, и одним из них Гарет Суэйлс точно воспользуется, чтобы завладеть машинами. Господи ты Боже мой, да этот принц выложит по тысяче за каждую, и Гарет вовсе не намерен пройти мимо такой прибыли, даже если у него не хватит нескольких жалких фунтов.
– Семьдесят пять, – сказал Джейк, и толпа забормотала, повернувшись в сторону майора Гарета Суэйлса.
– Так, дорогие мои джентльмены, кто скажет «восемьдесят»? – живо осведомился сикх. Его комиссионные составляли пять процентов.
Изящно, хотя и с явным сожалением, Гарет отрицательно покачал головой.
– Нет, мой милый. Это был просто каприз. – Он улыбнулся Джейку. – Пусть приобретение доставит вам массу радостных ощущений, – сказал он и направился прочь, в сторону ворот. Теперь к американцу не стоило даже подступаться, ничего от этого не выиграешь. Он сейчас жутко взбешен – а по предположению Гарета, тот принадлежит к тому типу людей, которые никогда не скрывают своих эмоций, наоборот, дают им выход с помощью кулаков. Гарет Суэйлс уже давным-давно пришел к выводу, что дерутся одни только дураки, а мудрые люди всего лишь предоставляют им для этого разнообразные средства. Естественно, за деньги.
Прошло три дня, прежде чем Джейк Бартон снова увидел этого англичанина. За это время он отбуксировал все пять «железных леди» на окраину города, где устроил себе временный лагерь на берегу небольшого ручья в тени рощицы африканского махогани.
С помощью лебедки и шкива, прикрученного к ветви одного из этих деревьев, он извлек из машин двигатели и начал работать над ними, трудясь каждый день до поздней ночи при неярком свете керосиновой лампы.
Уговаривая и развлекая «железных леди» веселыми разговорами, он заменял и подгонял сломанные или изношенные детали, вручную отковывал и правил другие, нагревая их в ручном кузнечном горне, без конца насвистывал себе под нос, ругаясь, потея и все время что-то придумывая и изобретая. К вечеру третьего дня он заставил работать три «бентли». Установленные на импровизированном верстаке из деревянных брусьев, они под воздействием любящих рук вновь отчасти обрели свой первоначальный блеск и красоту.
Гарет Суэйлс появился в лагере Джейка на третий день, в удушающую жару. Он прибыл в коляске, которую тащил рикша, полуголый, черный, весь в поту. Англичанин восседал на мягком сиденье с изяществом отдыхающего леопарда и выглядел при этом в своем превосходно сшитом снежно-белом костюме так, словно ему совсем не жарко.
Джейк выпрямился, оторвавшись от работы над очередным мотором, регулировкой которого занимался. Он был обнажен по пояс, руки по локоть перемазаны смазкой. На плечах и груди блестел пот, как будто тело намазали маслом.
– Не стоит даже останавливаться, приятель, – тихо произнес Джейк. – Валите дальше, прямо по улице.
