Он улыбнулся. Фон Бок насторожился. Что-то было не так. Получить такое щедрое предложение от француза? На протяжении этой войны они давали ясно понять, что вестфальцы не ровня им. Это выражалось в интендантском снабжении в последнюю очередь, снисходительных взглядах французских генералов. Хотя обычные офицеры относились к вестфальцам по-дружески. Могли даже руку унтер-офицеру протянуть, что для пруссака казалось немыслимым [9]. Этот из таких?
Колебался фон Бок недолго. Посыльный говорил громко, и слово «вода» мигом разлетелось среди артиллеристов. В сторону леса теперь смотрели все, включая лошадей. «Ладно, — подумал капитан. — Для начала напоим людей и лошадей, а там посмотрим. Я могу затребовать и письменный приказ. У этого щеголя его наверняка нет…»
— Сворачиваем! — махнул рукой капитан.
Рота покинула дорогу, пересекла луг, на котором уже не осталось травы — съели лошади передовых частей, и втянулась в лесок. Вход в него преграждал густой кустарник, который, видимо, и не позволил другим частям отыскать здесь воду. Кавалеристы это непременно бы сделали. Но, судя по следам копыт, которые обрывались у опушки, они не догадались прорубить в кустарнике проход, либо поленились. А вот для роты фон Бока его кто-то сделал, причем, только что — листья на срубленных ветках еще не успели завянуть. Когда рота втянулась в рощу, проход позади завалили, но капитан этого не видел. Он, как и его подчиненные, смотрели вперед. Вода! Скорей бы!
Француз не обманул: за лесом протекал ручей. Небольшой, но воды здесь было столько, что хватило бы на полк. Бросив упряжки, солдаты, не ожидая команды, рванулись к ручью. Падая на колени, погружали грязные лица в воду и пили, пили, пили… Фон Бок только рукой махнул. Спрыгнув с лошади, он подошел к ручью выше по течению, нагнулся и зачерпнул воду ладонями. Сначала умылся, а затем стал пить. Утолив жажду, он осмотрелся, и увиденное ему не понравилось. Упряжки с пушками кто-то отогнал в сторону, а его артиллеристы жались у ручья, встревожено глядя в сторону леса. Там, выстроившись в шеренгу, стояли солдаты в зеленых мундирах. Ружья в их руках были направлены на подчиненных капитана. Блестели на солнце начищенные штыки. В довершение картины на опушку выскочили с полсотни бородатых всадников с пиками в руках. Растянувшись фронтом, они опустили пики ниже лошадиных шей — как раз на уровне человеческой груди, и замерли в готовности. «Русские!» — понял фон Бок. Сейчас прозвучит команда, и эти жуткие «cosaque» ринутся на вестфальцев. Некоторые из его подчиненных уже обнажили тесаки, лейтенант достал пистолет, но это безнадежно. Кавалерия их сомнет, а русские солдаты довершат дело штыками.
Несмотря на жару, спина фон Бока покрылась холодным потом. Ловушка! Он завертел головой в поисках заведшего их сюда француза и увидел его. На том же мышастом мерине тот подъехал ближе и улыбнулся.
— Предатель! — прошипел фон Бок.
— Ошибаетесь, герр капитан! — ответил француз. — Позвольте представиться: подпоручик отдельного батальона при командующем 2-й армии России Руцкий. Моему императору, — он выделил интонацией слово «моему», — нужны ваши пушки, и я их заберу. А это, — он ткнул пальцем в мундир, — маскировка, военная хитрость. Прикажите своим солдатам и офицерам сложить оружие и не сопротивляться.
— А если откажусь? — буркнул фон Бок.
— Тогда мы вас убьем, — пожал плечами Руцкий. — Мои казаки, — он указал на всадников у опушки, — предлагали сделать это сразу. Но я не хочу убивать прусских офицеров и солдат. Наши страны воевали против Бонапарта, а после того, как мы выгоним его армию, вновь станут союзниками. Возрожденной Пруссии понадобятся офицеры и солдаты, — подпоручик произнес это громко, чтобы слышали все. — Всем сдавшимся гарантирую жизнь. Мы снабдим вас провизией и оставим здесь. Кроме вас, герр капитан. Вы проследуете с нами в штаб русской армии. Ваше решение?
Фон Бок вздохнул и, достав из перевязи шпагу, протянул ее русскому.
— Мюллер! — крикнул он лейтенанту. Тот происходил из простолюдинов, поэтому капитан не церемонился. — Опусти пистолет! Всем сложить оружие и не сопротивляться.
Артиллеристы подчинились. Некоторые, бросая тесаки, ворчали, но больше для виду. Даже самым храбрым было ясно, что казакам они на один зуб. А еще пехота… Разоружившись, артиллеристы отходили в сторону, куда им указал Руцкий, там спешившиеся казаки споро освобождали немцев от излишнего имущества, складывая его в мешки. Другие выдавали каждому по паре сухарей и отправляли обратно к ручью. Спустя короткое время артиллеристы, сидя на берегу, грызли сухари, запивая их водой из ручья. Выглядели они при этом не слишком огорченными. В конце концов, переодетый русский сдержал слово. Напоил, накормил и даже не стал угонять в плен. Они вернутся к своим, где их, конечно, отругают, но наказывать не станут: они всего лишь выполнили приказ командира. А там, глядишь, и домой отправят. Кому они нужны без пушек?
Фон Бока отвели к опушке, где усадили на расстеленную попону. Подскочивший солдат в сером мундире принес ему ломоть хлеба и приличный шмат сала, которое капитан порезал оставленным ему ножом. Тот же солдат набулькал в жестяной стакан прозрачной жидкости из манерки, и фон Бок, поднеся его ко рту, уловил запах водки. Отказываться он, конечно, не стал. Выпил и стал энергично жевать. Военная жизнь научила: есть нужно, когда есть возможность, позже может не получиться. Насыщаясь, капитан наблюдал за происходящим у ручья. Русские выпрягли из передков их уставших лошадей, напоили их и подвесили каждой на морду мешок с овсом. Взамен запрягли других из подогнанного табуна. Их лошадки выглядели мелкими, но фон Бок знал, что те весьма выносливы, и пушки потянут споро. Тем временем отдохнут трофейные кони, после чего упряжки сменят. Скрепя сердце, капитан признал: русские действуют на редкость умело. Без единого выстрела и потерь захватили нужные им пушки, теперь благополучно доставят их в свою армию, где получат заслуженную награду. Если у них все такие, у Наполеона нет шансов.
— Перекусили? — спросил подошедший к нему Руцкий. Он уже снял французский мундир и сейчас красовался в зеленом, в котором нисколько не походил на посыльного из штаба Бонапарта, которого фон Бок видел на дороге. И куда девались надменность и апломб?
— Да, — ответил капитан, вставая.
— Тогда едем, — сказал русский. — Вам дадут другого коня, ваш устал.
Он повернулся.
— Герр подпоручик! — окликнул его фон Бок.
— Что? — повернулся русский.
— Это правда, что Россия и Пруссия будут сражаться против Наполеона?
— Не сомневайтесь! — кивнул Руцкий.
— Я смогу поступить на службу в русскую армию?
— Не мне решать, — улыбнулся подпоручик. — Но вы сможете высказать эту просьбу в штабе армии. Не хотите в плен?
— Я уже там был, — буркнул капитан. — Ничего хорошего…
Глава 2
Начальству не угодишь. Багратион выслушал наш доклад об операции хмуро. Побеседовал с моей помощью с пленным немцем — не силен Петр Иванович в языках, приказал того увести, а затем прошелся по избе, где разместился штаб армии, заложив за спину руки. Затем встал против меня.
— С чего вам взбрело в голову, подпоручик, выдать себя за француза?
— Военная хитрость. Она помогла захватить пушки без единого выстрела, мы не понесли потерь.
— Облачиться в мундир врага русскому офицеру — позор! — буркнул князь. — У светлейшего могут не понять. Как прикажете писать реляцию? Вот что, майор, — он посмотрел на Спешнева. — Изложим это иначе. Пушки вы захватили с бою, наскочив на дороге на отставшую роту. Ошеломленный неприятель не оказал должного сопротивления. Побив, а частью разогнав супостатов, вы забрали орудия и пленного капитана, коих и доставили в армию. Это даст мне возможность хлопотать о наградах. Рюмину и Чубарому — ордена Святой Анны третьего класса. Казакам и егерям — Георгиевские кресты, три на полусотню и пять на роту. Озаботьтесь вручить знаки военного ордена перед строем батальона у развернутого знамени. Вас, майор, я попрошу наградить деньгами, что впишут в формуляр. Руцкому — выговор.
