Ал’Берит был уверен в искренности этой особы. Она не укрыла от него ничего из того, что могло быть сокрыто. И повелитель осознавал это отнюдь не благодаря интуиции. Светловолосые полукровки являлись приятно покорными марионетками. Их преданность ему подтверждалась любыми проверками. О да, если бы они при этом являлись кем другим, а не простецкими Дагна, то он мог быть даже доволен ими! А так, фигура, которую он становился вынужден вывести на игровое поле, получалась не самой сильной. Скорее даже слабой. Подобное не могло не разочаровывать.
— Я бы рекомендовал вам перестать думать о скором расторжении контракта. Если вы начнёте упорствовать в этом вопросе, то мне придётся рассмотреть его как личную угрозу для себя. В остальном вы верно определили мои пожелания.
Лицо собеседницы осталось каменным, но Ал’Берит отчётливо представлял бурную смесь эмоций, что та испытала. Он прекрасно изучил эту особь, чтобы не ошибиться в своих предположениях.
— Можете идти и продолжать свою деятельность.
— Но… мой повелитель? — вопросительно поглядела Дайна на тело своей госпожи.
— Госпожа Пелагея останется у меня на некоторое время, которое вы можете счесть долгим. В остальном для вас ничего не меняется.
— А что делать с посетителями?
— Ими займётся Кассандра.
Телохранительница понятливо кивнула головой и, кланяясь, покинула страшащий её кабинет. Ал’Берит тут же отдал секретарю приказ временно взять на себя обязанности по приёму визитёров, а затем, с пару минут уделив время раздумьям, поднялся с трона. Демон неторопливо подошёл к женщине и, заключая холодное тело в объятия, перенёс себя и её в комнату для ритуалов. Пол и стены, освещённые лишь алыми росчерками рун, легко пульсировали, словно были живыми. Они желали крови и жертвы. Однако сегодня он не был намерен потакать желаниям этого помещения, хотя и положил свою ношу на алтарь.
— Пора проснуться, — коротко сказал виконт.
Его первый заместитель резко открыла испуганные глаза и попыталась пошевелиться, но демон дал волю крайне ограниченному числу её мышц. Даже говорить женщина не могла.
— То, что я сделаю, тебе не понравится, — нежно проводя пальцами по человеческому лицу, продолжил говорить Ал’Берит. — Я заблокирую твою память. Прошу обратить внимание, только создам преграды на пути к воспоминаниям, а не сотру их. Этот процесс сложнее. Для его осуществления мне нужно, чтобы ты была в полном сознании и не противилась. Если начнёшь мешать, то некоторые фрагменты твоего прошлого могут остаться для тебя утерянными навсегда.
Объяснение сделало ситуацию хуже. Большинство его стараний позаботиться о женщине приводило к её отчуждению от него, и этот момент не стал исключением. Человек оказалась ещё более близка к панике, чем прежде. Виконт недовольно сжал губы. Эмоции госпожи Пелагеи всегда главенствовали над разумом. Любое мало-мальски разумное существо уже прекратило бы столь безумные порывы, но… Люди! Этим словом сказано всё!
— Дорогая моя, ты зря упорствуешь.
Нет, она ничего не желала слышать. По глазам было видно, что её старания направлены исключительно на поиск вероятности избежать назначенной судьбы. Это было… глупее некуда. А потому Ал’Берит непритворно печально вздохнул и устроил возле макушки женщины тяжёлый прозрачный шар. Кристалл, из которого он был создан, способствовал явлению реминисценции. К человеку должно было прийти воспоминание, которое повлияло бы на её вхождение в состояние, необходимое для дальнейших воздействий. И, к счастью, времени на это потребовалось крайне немного. Виконт довольно воззрился в глубину шара, в своём любопытстве рассматривая отголосок события чужой жизни, и… с удивлением осознал, что госпоже Пелагее он не так уж и принадлежал.
Глава 2
— Да, ты права.
Она поглядела на мужа словно затравленный зверь. На миг женщина забыла, что это именно она битый час убеждала его в том, что со вторым ребёнком им не справиться.
— Я рада, что ты понимаешь, — выдавила из себя Женя, стараясь, чтобы голос звучал довольно.
— Как не понять? Или я что? Принёс такую зарплату, что у нас на суп с наваром хватает?
— Ну что ты, кто сейчас больше получает?
— Кто-то получает.
— Брось, Серёж. Не надо, чтобы потом на тебя дело шили. Я курицу разрубила на голени, бёдра, крылья. Так что вот тебе уже три, а то и четыре наваристых супа.
— Я от этой курятины скоро кукарекать начну, — буркнул мужчина со вздохом. — Котлет бы обычных.
— Из филе могу сделать… куриного, — робко предложила она.
— Вовке сделай, пусть растёт мужик, — с гордостью за сына произнёс Сергей и поинтересовался. — Как он сегодня?
— Уже лучше, но всё равно температурил. До конца этой недели в сад не пойдёт.
— Тогда, может, — мужчина покраснел от смущения и замолк на полуслове.
— Что может?
— Может в поликлинику, пока он болеет сходишь? Тебе же, наверное, надо будет отлежаться, отдохнуть, а кто после больничного ещё и отгул даст?
— Да. Верно.
На этом разговор супругов завершился. Мрачный Сергей сразу пошёл спать, а Женя заглянула в комнату к сыну. Тот крепко спал, хотя дышал тяжело и через рот. Женщина не удержалась, поцеловала ребёнка в горячий лоб, подоткнула одеяло и по привычке, свойственной любому новосёлу, любовно осмотрела неказистую обстановку.
Собственную квартиру семейство получило недавно. До этого они два года жили с родителями Сергея, а потом шесть лет ютились в крохотной комнатушке деревянного общежития, где не было никаких удобств. А тут подвезло. Сергей совершенно случайно помог одному старичку, чей внук смог повлиять на то, чтобы очередь на жильё прошла быстрее. Женя не могла нарадоваться такой удаче. Наверное, знай она, что не так много лет отделяет её от будущей перестройки и распада СССР, то радовалась бы ещё больше. Но она не знала, а потому было бы так или как-то иначе предположить сложно.
По утру же, едва за мужем закрылась дверь, женщина собралась сама, затем одела сына и вместе с ним пошла в поликлинику. Оставить пятилетнего Вову ей было не с кем. С новыми соседями она была ещё малознакома, а родственников в городе не жило. Сергей получил работу по своей специальности инженера далеко от их родных мест. Переезд для беременной на то время женщины прошёл тяжело, но что поделать?
Очередь к гинекологу оказалась очень длинной и расходилась медленно. За три часа ожидания Женя насмотрелась и на аккуратные пузики весёлых беременных, и на бледные лица нервничающих молоденьких девушек. При этом она непрерывно суетно вертела своё обручальное кольцо на пальце. Вова сидел рядом, положив свою голову ей на колени и дремал. Он был спокойным мальчиком, а болезнь сделала его ещё и вялым.
— Следующая! — гаркнула из-за двери медсестра.
Женя вздрогнула.
— Вы ведь присмотрите? — осведомилась она у женщины рядом.
— Да, хорошо.
Та легко согласилась, так как этот вопрос они между собой уже оговаривали.
— Вова, слушайся тётю. Мама скоро.
— Но, мама! — заныл ребёнок. — Не уходи. Зачем тебе туда?
— Скоро буду.
— Следующая! — грозно напомнила медсестра.
— Да не задерживайте вы очередь! — прикрикнула какая-то сварливая потная толстуха.
— Я иду уже. Иду.
Женя быстрым шагом направилась к двери, но напоследок обернулась. Вова — красивый беловолосый голубоглазый мальчик, такой, какие бывают только на открытках нарисованы, жалостливо смотрел на неё.
— Я люблю тебя, мамочка.
Сердце словно ножом ранили. Боль растеклась по всему телу. Осознание, что где‑то там внутри есть ещё одна такая жизнь, которая однажды скажет: «Я люблю тебя, мамочка» стало невыносимым!
…Но Женя храбро юркнула внутрь кабинета и закрыла за собой дверь так, как если бы хотела оставить за ней все свои горести и беды.
