class="empty-line"/>
2 сентября 1755 года. Квебек
Кузьма Новиков, он же Ононтио, кузнец и представитель русских в Новой Франции
Вот я и снова в том городе, где начались все мои злоключения и откуда я, аки тать в нощи, бежал, спасаясь от французских стражников. Грех был на мне тогда, грех убийства ближнего своего, хотя, сказать честно, тот англичанин, которого я прибил тяжелой кружкой в кабацкой драке, был плохим человеком. Теперь, по прошествии стольких лет, здешние власти вряд ли узнают во мне того молодого и бесшабашного парня, каким я был двадцать лет назад. А если бы и узнали, то вряд ли строго спросили за убийство английского моряка. Сейчас Франция воюет с Британией, и счет убитым с обеих сторон идет уже на сотни, а то и на тысячи.
Тогда, двадцать лет назад, я толком и не рассмотрел Квебек. Не до того мне было. А сейчас, когда мне не надо было думать о том, как бы спасти свою голову, я без спешки прошелся вместе с Василисой по улицам города и посмотрел, как здесь живут французы, отправившиеся за море в поисках счастья и удачи.
Квебек был городом небольшим – куда ему до нашего Петербурга. Как мне сказал мой друг Жером, проживало в нем девять тысяч человек. Это не считая моряков, которые приходили в Квебек на кораблях, и крестьян с окрестных деревень. А их вокруг Квебека было немало. Люди селились рядом с городскими укреплениями, чтобы в случае опасности укрыться от неприятеля. Ведь не только индейцы могли напасть на Квебек – англичане, с которыми французы все время воевали, тоже не прочь были захватить стольный город Новой Франции. Как мне рассказали, в 1690 году тогдашний губернатор Массачусетса Вильям Фипс со своими головорезами попытался захватить Квебек, но французы разбили его войско, и он вынужден был отправиться восвояси.
Как и везде, богатые жили в красивых каменных домах, а бедные, коих в Квебеке было большинство, ютились в лачугах. Улицы были узкими и грязными. Бедняки жили в основном в пригородах Сен-Жан и Сен-Рош, богатые – в центре. Здесь сто с лишним лет назад был построен дом для губернатора Новой Франции, казармы для солдат, мэрия, храм, а также монастыри августинок и урсулинок. Было и два рынка, на которых крестьяне продавали то, что они вырастили на полях, а купцы – товары, привезенные из Франции.
А сам город мне понравился. И люди здесь жили хорошие. Мы остановились с Василисой у младшего брата моего старого друга Жана. Тот не раз мне говорил, что если судьба занесет меня в Квебек, то я могу рассчитывать на гостеприимство его брата, который обосновался в столице Новой Франции и ведет там торговлю с индейцами. Для того, чтобы Жером узнал, от кого я, Жак дал мне свою табакерку с затейливым вензелем.
– Ты покажи ее Жерому, – сказал мне Жан, – он сразу все поймет.
Почтенный негоциант Жером Омон жил в центре Квебека в красивом двухэтажном каменном доме. Увидев этот дом, я поначалу оробел – пустит ли его хозяин нас на порог. Ведь одеты мы с Василисой были бедно. Да и где нам было приодеться – ведь почти все время мы были в пути и часто ночевали в лесу у костра.
Но Жером, увидев табакерку брата, встретил нас сердечно. Он предложил нам две комнаты в своем доме и даже поначалу отказался брать с нас плату за проживание. Когда же я отсчитал ему несколько золотых гиней с изображением короля Георга II, Жером заявил, что для нас в его доме всегда будет накрыт стол, а служанки будут ухаживать за нашей одеждой. При этом он внимательно осмотрел нас и покачал головой.
– Мсье Косма, извините меня, но вам и вашей очаровательной дочери следовало бы заказать новую одежду. Ваша… – тут он немного замялся, но потом все же решился сказать: – Изрядно поизносилась. Поймите меня правильно, вам, вполне возможно, придется посещать дома уважаемых жителей нашего города. Не все они воспитаны в христианских традициях и могут из-за вашей одежды допустить в отношении вас непочтительные слова и поступки. Я могу порекомендовать вам хорошего портного, который сошьет для вас одежду, достойную таких людей, как вы. А, кроме того, у меня есть на примете куаферы, которые приведут в порядок ваши прически.
Я не стал спорить с мсье Жеромом, потому что он был прав. У нас говорят: «По одежке встречают, по уму провожают». Нам было нужно, чтобы нас встречали по одежке, потому что, возможно, не всегда нам доведётся показать свой ум. Поблагодарив мсье Жерома, мы с Василисой немного отдохнули, а затем попросили приставленного к нам слугу Симона пригласить портного, чтобы тот снял с нас мерки для пошива платья для Василисы и меня.
Мне уже доводилось носить одежду, которая была принята в Европе. За время моей жизни среди индейцев она мало изменилась. Я не хотел одеваться, как дворянин. Во-первых, я не знал, как носить такую одежду, а, во-вторых, она стоила бы слишком дорого. Потому я попросил портного, чтобы он сшил для меня ту одежду, в которой ходят уважаемые буржуа. Для меня важно было, чтобы все было сшито из хорошей ткани. А вот с Василисой все оказалось гораздо сложнее…
Когда мсье Лефевр попытался рассказать ей, что сейчас носят дамы, глаза у моей дочери стали круглыми от удивления.
– Отец, неужели мне придется надеть на себя вот это! – воскликнула Василиса, тыкая пальцем в альбом, который принес мсье Лефевр. В нем были рисунки с одеждами, которые носят женщины в Европе. – Я буду выглядеть в этом, как баба-яга, о которой ты мне рассказывал.
– Если мадемуазель желает, то я могу сшить для нее платье попроще, – произнес портной. – Вы, правда, будете в нем похожи на простолюдинку. Но мадемуазель такая красивая, что любое платье будет ей к лицу…
И вот мы с Василисой прогуливаемся по Квебеку. Я решил не спешить к губернатору в его дворец. Надо сначала разобраться, что к чему, узнать, о чем говорят здешние жители и что они думают о войне, которая идёт между Францией и Англией. А, самое главное, что они думают о наших друзьях из будущего. Ведь то, что они уже успели сделать, должно было удивить всех.
Правда, я и особенно Василиса пока еще не совсем хорошо говорим по-французски и иногда с трудом понимаем речь окружающих нас людей. Между собой мы чаще разговариваем по-русски. Вряд ли в Квебеке есть люди, которые знают
