Маяковским? Так вот, Володя ему даже стих посвятил.
Солдаты Дзержинского
Вал. М.
Тебе, поэт,
тебе, певун,
какое дело
тебе
до ГПУ⁈
Железу —
незачем
комплименты лестные.
Тебя
нельзя
ни славить
и ни вымести.
Простыми словами
говорю —
о железной
необходимости.
Крепче держись-ка!
Не съесть
врагу.
Солдаты
Дзержинского
Союз
берегут.
Враги вокруг республики рыскают.
Не к месту слабость
и разнеженность весенняя.
Будут
битвы
громше,
чем крымское
землетрясение.
Есть твердолобые
вокруг
и внутри —
зорче
и в оба,
чекист,
смотри!
Мы стоим
с врагом
о скулу скула́,
и смерть стоит,
ожидает жатвы.
ГПУ —
это нашей диктатуры кулак
сжатый.
Храни пути и речки,
кровь
и кров,
бери врага,
секретчики,
и крой,
КРО!
1927 г.
Так вот Вал.М. — это и есть Валерий Михайлович Горожанин.
(Горожанин и Маяковский)
В РИ Горожанин станет жертвой ежовских чисток, который практически уничтожил ИНО, расставив на руководящих должностях своих людей, в том числе личных партнеров-гомосеков. Но ТУТ, в этой реальности, пока что Ежов (после оглушительного провала как руководителя Ленинградской партийной организации) оказался на маленькой должности в Средней Азии. Покуда его не арестовали (не за что было), но и к серьезным рычагам власти его не допускали. За ним приглядывали, он прошел курс лечения гомосексуальных наклонностей, но никаких шансов на возвышение у него нет. Сталин не прощает провалов и невыполненных обещаний. Не можешь — не берись! А если взялся, то делай!
Был ли я доволен тем. что Лина попала в ИНО? Сложно сказать, но я-то ее уже хорошо знал. поэтому понимал, что с ее деятельным и неугомонным характером она всё равно найдёт приключения на свою роскошную задницу. Представить ее заведующей какой-нибудь библиотекой просто невозможно. Она — человек действия. И даже многочисленные ранения её не могут остановить. Мы вышли на балкон и закурили.
— Ты довольный?
Лина спросила, бросив окурок в жестяную банку-пепельницу. Я оценил, что места для окурков более чем достаточно, значит пока что чистить не буду, после этого ответил:
— Да. Надоело бездельничать.
— У тебья это хорошо получается. — не смогла не съязвить любимая. Я в ответ пожал плечами, раз она так считает, то кто я такой, чтобы ее переубеждать? Тут супруга неожиданно перешла на испанский:
— Нам надо поговорить. Серьезно. Не здесь.
Ну что же. Есть место, в котором можно и поговорить. Уверен ли я, что мою квартиру прослушивают? Нет, не уверен. Просто знаю, что техническая оснащенность органов пока еще недостаточна. Но при этом идёт вперёд семимильными шагами. Так что совершенно исключить этого не могу. Ну и время сейчас позднее. Включить граммофон на всю громкость будет весьма странным делом. А вот ванная и шум падающей воды из душа… Поговорим. Заодно и помоемся. Заодно… ну как получится…
Ничего не получилось, кроме разговора. Мы даже не раздевались. Включили душ и Лина (у неё тоже развивается паранойя, как и я боится прослушки) сказала:
— Тебье не кажется, что Сталин ведет коммунистическое движение не туда, где нужно?
— Что ты имеешь в виду, Лина? И давай, перейдем на испанский.
Если честно, такое начало разговора меня ошарашило. Хорошо, что я не сказал супруге, что звонил мне именно Иосиф Виссарионович.
— Мировая революция, Мигель. Мне кажется, что Сталин не хочет мировую революцию делать. Он противопоставляет свою волю общим интересам коммунистического движения. Для него ваша страна, СССР, находится на первом месте.
— Дорогая, смотри, сейчас, кроме СССР, революция победила в Польше, ГДР и Литве. На очереди Латвия и Эстония. Тебе не кажется, что в этом и твоем тезисе о нежелании делать мировую революцию есть противоречия?
— Но это скорее результат военных действий. А не революционного движения в этих странах.
— А ты считаешь, что социализм должен прийти в страны только путем вооруженного восстания, насильственного захвата власти? Есть и другие методы. Вот, в Польше прошли выборы и к власти пришла Польская рабочая партия — коммунисты, пусть и в блоке с социалистами, но они на первых ролях. В ГДР выборы будут буквально на католическое Рождество, перед Новым годом, там, по всем данным коммунисты вообще самостоятельно сформируют правительство. Чем это плохо?
— Очень медленно, милый! Очень медленно!
— Это мнение только твое, или еще и других товарищей из Коминтерна?
— Не только моё, так многие думают. Говорить бояться, только между собой.
— Лучше бы и между собой не болтали лишнего. Понимаешь, меня удивляет, как это Коминтерн и его товарищи не учатся на своих же ошибках. Когда в СССР большевики пришли к власти, они потратили огромные средства — в валюте, золоте, драгоценностях на то, чтобы раздуть пожар мировой революции. Но в странах Европы революционная ситуация не назрела настолько, чтобы эти попытки оказались удачными. А, самое главное, не было экономической базы для неё. Да, деньги у буржуазии изъяли и отправляли за границу страны, но для революционных армий необходимо снабжение оружием и боеприпасами. Это раз! И правильная идеология. Это два! А мы спешили! Вот это и есть троцкизм — готовить революцию там, где для нее нет условий, фактически, делать ее на штыках, не имея программы преобразований. Только гений Ленина позволил буквально на ходу, на коленке, создать теорию построения социалистического государства. Мы сделали много ошибок, но тем не менее, мы прекрасно понимаем, что мировой капитал не даст нам длительной передышки. Он готовит новую войну против нас.
