я, вспомнив «подвиг» Байсура.
— Зачем? — удивился Йорд. — Такого приказа не было.
— А какой был?
— Выучить. Привести к Белой горе, а потом к перевалу.
— Ну так и мне того же от тебя надо. Учи. И меня учи, я ведь почти не умею летать.
— А если провинишься? — вдруг зло оскалился Йорд.
Он как-то весь разом изменился в лице и стал напоминать того, прежнего Йорда, что мечтал избить меня палками.
— Не, родной. Палками бить я тебе никого не позволю, — рассмеялся я. — Так что подумай, как дисциплину будешь без палок поддерживать. А пока — сиди здесь. Не высовывайся.
— Может, снова связать его магией? — спросила Шасти.
Йорд вздрогнул.
— Хочешь в город бежать? — спросил я напрямую.
— Да надо бы, — признался он. — Вроде и должен доложить Наяду, какой бардак тут творится. А вроде и… — он помялся и выдохнул: — Не хочу.
О, как.
— А с чего это вдруг?
— Что-то не так со мной, — хмурясь признался воин. — То вроде бы говорю с тобой — и зла на тебя нет. А то — захлестнёт вдруг злость. Убить тебя хочу. Сам не пойму, что со мной творится.
— О, — сказала Шасти. — Так печать-то мы расшатали, выходит! Забавно. Это ведь зеркало твоё, Кай, так подействовало. Надо подумать, отчего так, а? Может, и правда получится снять печать самого Шудура!
Она покрутила в руках верёвку-змею.
— Ну, иди сюда, Йорд, вязать тебя будем!
— А как-то иначе нельзя? — спросил наставник, косясь на верёвку.
Я, вспомнив навыки из прошлой жизни, решил, что можно. И связал его обычной верёвкой. Но так — что хрен он развяжется. Разве что — пособит кто.
Только руки пришлось вязать вместе с ногами. Но так даже лучше — теперь точно не вовремя из юрты не выглянет.
Я посмотрел на Байсура: вот этот и пособит. Он же — больной на голову!
— А ты — марш на улицу!
— З-зачем? — выдавил он, прижимая к себе одеяло. «Из одежды» на нём только оно и было.
— Готовиться будешь, — пояснил я, оглядев парня с головы до ног. — Драться завтра будем. Утром. Смотри — последнее тебе испытание!
Глава 3
Совет
Байсур испуганно закрутил головой, пытаясь найти у мальчишек поддержку. Но Багай только хмыкнул:
— Пусть дерётся, если кости срослись. Такой позор только кровью смывают!
— Но я же… — начал Байсур и заткнулся.
Всем и так было понятно, что он мне — не противник. Что это не поединок — а именно позор смыть. Захочу — убью, не захочу…
Байсур забегал глазами, но кивнул.
Он был самым старшим из моих парней и, наверное, физически — самым сильным. Но духовно вышло — что как раз самым слабым.
В нём было слишком сильнó желание добиться чего-нибудь для себя, ухватить удачу за хвост, сыграть с судьбой в «Царя горы».
Интересно, это потому, что он глуповат? Или есть ещё какая-то, непонятная мне причина? Ну, не отсутствие же в этом мире интернета?
Я думал, что не диванным воинам как раз понятней, что играть с судьбой — всё равно, что играть с совестью.
Судьба — злая тётка, выдающая совести кредит под грабительские проценты. И медали, не заслуженные кровью, и желание за счёт другого забить себе местечко повыше — отзовутся после душевной болью и потерей чего-то такого, чему и названия пока не придумали.
Деньги? Есть куча несчастливых миллионеров, чьё имущество транжирят потом отвратительно бездарные наследники.
Власть? Это когда пьёшь, и всё мало, мало и мало? Тут счастлив тот, кто сумеет вовремя соскочить с императорского трона и заняться выращиванием капусты*.
Любовь? А что это такое вообще? Если минусовать из любви секс, то останутся верность, дружба, терпение. А любовь-то тогда где прячется?
Знание обо всём этом приходит с опытом. Но не убивать же парня только за то, что он — просто дурак?
То, что Байсур напал на меня с ножом — не очень-то и царапало. Напал — так ведь и огрёб уже достаточно для самовоспитания. Ведь не я его с волка сбросил.
Пора бы ему понять: если бы я хотел отомстить — висел бы Байсур в мешке на берёзе. И висел бы без всякого лечения — со сломанной рукой и рёбрами.
Но я по глазам видел: ничего он не понял. Решил, что я в чём-то слаб, раз не отомстил. И вот это уже было проблемой.
Умом я понимал — Байсур не успокоится и будет искать, как ему продвинуться за наш счёт. Глаза-то — бегали как у человека, готового кинуть.
О чём, интересно, они говорили с Йордом? О том, что мы — дикари, а вайгальцы — культурные? Они лучше, служить надо им?
Ну, допустим.
Йорд слышал, что на лагерь напали. Рассказывал Байсуру, что только дикари могут прийти убивать своих же детей.
О том, что вайгальцы подчинили этих детей, готовили их напасть на уцелевших всадников Эргена — это же ерунда. Этого Йорд говорить бы не стал. Это — другое… Из серии: если меня — то предали, а если я… То я не предал, я предвидел!
Вайгальцы просто предвидели, что дикари начнут убивать своих подростков, которые годятся в воины, верно, Байсур? Потому и сформировали из них отряд, который после дуром попрёт через огненный перевал. Надо тебе одуматься и служить вайгальцам. Они же победили — значит, с ними бог и за ними правда?
Я пристально посмотрел на Байсура. Спросить в лоб?
Или дать ему уже довершить предательство? Хоть убивать будет не жалко.
—
