И Вероника не знает, куда начнет скатываться страна при «демократическом режиме».
— Астрид, мы сами влезли в это. Добровольно.
— Я хотела просто заработать денег!
— Не имея кредита и связей. Ты видела, как тут дела делаются? Если ты не из богатого клана, или у тебя нет крыши, то тебе светит лишь мелкая лавчонка, или кафешка. Будешь сводить концы с концами и при малейшем кризисе останешься без штанов.
— Потому что мы попали в нецивилизованное место.
Васечкин засмеялся.
— Дорогая, ты всерьез считаешь, что где-нибудь в Германии или Канаде у нас выше шансы? Поляна давно занята, и мы там никто. Максимум, что тебе светит — хорошая должность к чьей-то компании, или государственной структуре. У нас в Союзе дела таким же образом обстоят.
Глаза Астрид нехорошо сузились.
— Я и раньше замечала в тебе лютую антисоветчину, но сейчас ты себя превзошел.
Иннокентий еле сдержал возглас изумления. Хотя должен был давно перестать удивляться поведению заурядного советского человека. Тот предпочитал или не видеть очевидное, или цинично травить анекдоты про вождей. Это надо было пару лет повариться в бульоне советской идеологии, чтобы хоть немного начать понимать этих несчастных. В будущем Кеши Петрова и вовсе не оказалась никакой идеологии. «Делай деньги любой ценой!», «Ты этого достойна!» и «Бери от жизни все!» Рекламные ходульные модули для общества потребления. То есть в СССР власть партноменклатуры, а в ЭреФии власть капитала. И куда бедному крестьянину податься?
— Ты про своих мажорных приятелей не забыла? Они что, с нуля начинали? А где же справедливость?
Астрид чуть не подскочила с места:
— Удар ниже пояса.
— Зато без соплежуйства. Думаешь, я почему связался с Питом? Он с Южной Африки. Там все просто. Ты белый, и хозяин жизни, черный, и ты никто. Они так живут. Понимаешь? И ЮАР — довольно развитая индустриально держава. Они могут экспортировать высокотехнологичные изделия по вменяемой цене.
— Но там режим апартеида!
— У всех есть недостатки.
Женщина покачала головой.
— Ты готов на все ради наживы.
— И еще я комсомолец и хочу помогать никарагуанским коммунистам.
Астрид, раскрыв глаза, уставилась на мужа:
— Ты просто негодяй какой-то! Это же надо так вывернуться!
В этот момент в ресторане заиграла музыка. Подвыпившая публика выкатилась на небольшую танцевальную площадку. К их столику подошел черноволосый крепыш с явной примесью индейской крови. Его глаза нехорошо поблескивали.
— Могу я пригласить сеньориту на танец?
Мадс-Кеша поднял голову. Вечер перестал быть томным.
— Сеньора не танцует. Извини, амиго.
— А я настаиваю. Как и мои друзья.
Наглец кивнул в сторону столика, занятого небольшой компанией крепких молодых людей.
— Но мы не танцуем, Пидо, пэрдон.
Крепыш что-то глухо пробормотал и отошел с недовольным видом. Астрид вздохнула:
— Это колумбийцы. Охрана языки в жопу засунет.
— Сеньора, как вы выражаетесь? — Иннокентий сделал глоток и незаметно начал разминать плечи.
— Все по плану?
— Разумеется.
Зверская улыбка загорелого блондина не осталась незамеченной метрдотелем ресторана. И у него сразу появились неприятные предчувствия.
Вероника ушла первой. Незаметно. Чем вызвала нездоровый ажиотаж сидевших за столиком колумбийцев. Иннокентий цены знал и оставил на столе наличности с учетом чаевых. Он резко поднялся и уверенно направился к дверям. Наглый крепыш догнал его уже в вестибюле. Никаких киношных драк. Подсечка и крепкий удар по затылку. Оторопевшему «вратарю» Иннокентий с улыбкой сообщил:
— Амиго немного перебрал текилы.
Встретились они уже на улице, тут же нырнув в тень деревьев. Ночи в Панаме очень темные. Выскочившие на крыльцо ресторана подгулявшие колумбийцы несколько минут побегали взад-вперед, поорали о наглом гринго и убрались несолоно хлебавши.
Вероника тихонько хохотнула, глядя на ухмыляющегося до ушей мужа:
— Весело тебе!
— Но как технично мы смылись!
— И главное без полиции! Этот хмырь метрдотель уже набирал телефон. Больше сюда ни ногой.
— Да и мне тут не особо нравилось. Хочу на север или на острова. Городской шум уже порядком надоел. Может, взять послезавтра лодку и съездить тут рядом?
Они пересекли аллею и подошли к освещенному проспекту. Кеша поднял руку. Таксисты любили заезжих богатеньких туристов, потому вскоре поблизости остановилась машина с логотипом фирмы. Васечкин помог подруге сесть и обошел такси, не забывая просканировать улицу. Все было тихо. Как и должно быть. Впереди их ждут скромные апартаменты и жаркая ночная постель. Он уже в предвкушении приобнял женщину, как внезапно спереди на чистом русском языке произнесли совершенно неожиданную фразу:
— Вы ловко умеете избегать неприятности, Иннокентий Петрович.
Глава 3
Нежданная встреча
На Петрова-Васечкина-Микельсона смотрели глаза того, кого он меньше всего ожидал здесь увидеть. Майор Крапивин собственной персоной! Вероника попыталась на английском опротестовать измышления таксиста:
— Мы совсем не те, кто вам нужен.
— Ого, у вас приличный скандинавский акцент! Да и вообще вы молодцы, неплохо устроились. И в чрезвычайно важном для нас месте. Как по заказу.
Разговор перестал нравиться Васечкину, и он разминал свои кулачищи.
— Что тебе надо, майор?
— Спокойно! Только без рук! Нам необходимо поговорить. В нейтральном месте. Выпить кофе. Побеседовать, как старые друзья.
— Колумбийского? Ваши молодчики там были?
— Совсем нет. Но вы их красиво сделали. Любо-дорого посмотреть! Как в лихие времена Судоплатова.
Вероника настороженно уставилась на нежданного гостя и перевела взгляд на супруга:
— Мадс, это кто?
— Можешь говорить по-русски, Ничка. А это приснопамятный майор КГБ, мистер Крапивин.
— Илья Семенович, — галантно приподнял соломенную панаму разведчик. — Иннокентий еще не упомянул, что я из Первого управления, то есть представляю внешнюю разведку. И вы расслабьтесь, никто вас арестовывать не собирается. О вас кроме меня и еще пары надежных людей никто не знает. Так поговорим?
— Почему бы и нет.
Васечкин выглядел спокойным. Убить этого гэбэшника он еще успеет. Его спокойствие передалось и супруге. Да и острый стилет уже был надежно спрятан в её рукаве. Взять их будет, ой как непросто!
Крапивин выбрал небольшое кафе на набережной около порта. В темноте ярко светили одинокие фонари, остро пахло рыбой и водорослями. Океан громко дышал, заглушая далекие звуки. Васечкин напрягся. Это место было выбрано неспроста. Чертов майор!
— Простите, Иннокентий, что так врываюсь в ваш тихий мирок, но обстоятельства…
— Что вам надо, майор?
К вопросу мужа безмолвно присоединилась Астрид-Вероника. Крапивин помешал кофе,
