За обедом я поделился с Гошей новостями про ружье и поставил в известность, что скоро в Америке появится виагра, на что надо некоторое количество денег…
– То есть это он разработал сам, без твоих подсказок и даже задания? – заинтересовался ружьем Гоша. – Тогда тебе надо дать орден.
– Мне-то за что, учитывая что нафиг он мне нужен, потомственное дворянство и так есть, – пожал плечами я, – тем более, что я в силу своей замшелости и старорежимности никак не могу принять ваших смелых новаций, согласно которым за орден надо платить из своего кармана. Лучше уж Федорову побрякушку организуй, действительно есть за что.
– Федорову – само собой, а все же жаль, что ты начисто лишен романтической жилки. Я просто хотел сказать, что тут ты оказался прав, а я – нет, и теперь мы имеем не только пулемет, но и завод с полноценным главным конструктором и инженерными кадрами, способными к самостоятельной работе.
– Постой, это ты про что… а, это когда ты два года назад предлагал не маяться и, просто стащив у нас чертежи автомата и пулемета, тупо наладить тут их выпуск? Ну и злопамятное же ты существо, я уж и забыл давно про этот эпизодик! Так что вместо ордена выделяй-ка ты средства на повышение потенции в Соединенных Штатах. И заодно посмотри, нет ли среди банкиров, которые кредитуют или будут кредитовать Японию, нуждающихся в сексопатологической помощи лиц?
– Посмотрю, а ты думаешь…
– Вот именно так и думаю. Представь себе, покупает этот банкир виагру, личная жизнь налаживается, а тут вместо очередной упаковки наш агент приносит одну-единственную таблетку и горестно сообщает, что японцы повадились шумно воевать в Чемульпо, моллюск попрятался и не клюет совершенно… так что берите последнюю, она хоть и одна, зато по учетверенной цене! Вряд ли это радикально повлияет, но даже если кредитные условия станут хоть чуть жестче, и то хлеб. Да и газетная кампания в защиту бедных обитателей моря от распоясавшейся японской военщины тоже не прибавит супостату оптимизма.
– И откуда в тебе столько коварства взялось, неужели пребывание в нашем мире так на тебя повлияло?
– Э, ты бы покрутился лет десять в советском оборонном НИИ времен позднего Брежнева, там народ с такой фантазией друг друга подсиживал, что здешние разведки, узнай они подробности, удавились бы от зависти… А что это у тебя за инициатива с перевооружением лейб-гвардии, кстати?
– Так ведь и бригада, и казачий отряд вооружены полностью, завод продолжает работать, вот я и решил начать с лучших частей…
– Думаешь, им имеющегося недостаточно? – хмыкнул я. – Довелось мне недавно почитать правила приема новых офицеров в эту самую лейб-гвардию, охренительный документ! Полная и безоговорочная победа человеческого разума над здравым смыслом. Там и про хорошие манеры за столом и вне его, и про безупречность в картежных вопросах, и про то, что кандидат должен понравиться офицерским женам! А уж экзамен – это просто песня без слов. Выжрал жбан побольше и не упал после этого на четвереньки – значит, годен в гвардию… Профессиональные качества там не упоминаются вообще. Нефиг, новое оружие только отвлечет красу и гордость русского офицерства от его высокоинтеллектуальных занятий. Элитные части надо создавать с нуля…
Вечером, как и обещал, я заявился к Федорову. Тот уже нарисовал эскиз своей пушки с прикладом и сошками, и мы сразу сели обсуждать амортизатор. Через полчаса оба с сожалением согласились, что газомасляный нашему производству не потянуть, придется ставить обычную гидравлику двойного действия и пружины переменного шага. После чего я предложил Владимиру Григорьевичу отвлечься от сиюминутного и подумать о далекой перспективе.
– Согласитесь, что винтовочный патрон для среднего солдата совершенно избыточен, – пояснил я. – Кому нужна прицельная дальность в два километра, когда и на шестьсот-то метров мало кто может уверенно попасть в ростовую мишень! А будущее ведь не за магазинными, а за самозарядными винтовками, тут избыточная мощность патрона вызовет ненужное усложнение и утяжеление конструкции. Так что я предлагаю подумать о патроне побольше пистолетного, но поменьше винтовочного, назовем его промежуточным. Мне он представляется размерностью где-то 6,5х40, но и вы подумайте, может, вам покажутся оптимальными немного другие цифры. Разумеется, этот патрон должен быть без ранта.
– Мечта оружейника, – хмыкнул Федоров, – под такой патрон делать автоматическое оружие, это будет одно удовольствие. Но что делать с имеющимися запасами и с произодствами, ведь они в существующем виде безрантовый патрон просто не потянут?
– С запасами просто, их сожрет война, еще и не хватит. Производства придется модернизировать, тут никуда не денешься, но возникает вопрос, пути решения которого нужно искать уже сейчас. Каким будет винтовочный патрон? Сейчас еще можно как-то выбирать тип, но лет через десять-пятнадцать это будет такой геморрой, что никто на это не пойдет. Поэтому думать надо с перспективой лет на пятьдесят, если не больше… Можно, конечно, оставить имеющийся, благо он дешевый, но это значит, что наши пулеметы всегда будут чуть сложнее и тяжелее, чем могли бы быть, да и мощность его все-таки немного маловата для пулемета. Можно просто купить лицензию на маузеровский 7,92х57 вместе оборудованием для производства на первых порах. А можно разработатиь что-то свое…
– Ох, – покачал головой Федоров, – вы представьте себе переходный период. На вооружении стоят мосинки под русский патрон и пулеметы под него же, автоматы под маузеровский пистолетный патрон и пулеметы под маузеровский винтовочный, да еще самозарядки под промежуточный… Это же какая путаница начнется! А не дай Бог война…
И без всякого переходного периода будет тот еще бардак, подумал я. В первую мировую винтовки закупали аж в Аргентине и Японии, каждая, естественно, была под свой патрон, пулеметы тоже со всего мира по нитке собирали. Вряд ли у нас хуже того безобразия получится, хотя, конечно, не следует преуменьшать возможностей человеческого разума…
– А что делать? – сказал я вслух. – Как только мы начнем хоть что-то менять, обязательно начнется путаница. Но если не начнем, то так и останется Россия на сто с лишним лет при этом допотопном патроне.
По лицу Федорова было видно, что мой пассаж про сто лет он счел художественным украшением речи, а ведь зря это он, я же не преувеличиваю вот ни на столечко…
– И вот еще про какое новшество я бы вам советовал пораскинуть мозгами, – вспомнил я, – шнековый магазин.
– Простите? – не понял Федоров.
– Шнек, он же архимедов винт, – пояснил я. – И емкость больше, и ничего из оружия не торчит в разные стороны. Вы последнюю гомосековскую новинку видели – мясорубку? Ну, это вы зря. Значит, я распоряжусь, чтобы вам завтра с утра доставили пару штук, одну по прямому назначению, а другую как источник вдохновения по этому самому шнековому магазину.
