— Это лучше узнать у Редера. Не моя епархия. — Гудериан развел руками.
— Мне просто интересно, у нас в окружении Фюрера, что, появился кто-то не только влиятельный, но и умный?
Карельский перешеек, подступы к г. Терийоки 02 декабря 1939 г., около восьми утра (время местное) Капитан Сумутка, командир 2-го батальона 4-й пехотной бригады II-го корпуса, поглядел в небеса и тяжело вздохнул. В любой иной солнечный, не предвещающий ни единой снежинки день мог только порадовать, но сегодня он бы предпочел снегопад, да погуще. Глядишь, и не поперлись бы русские сквозь снежную кашу на его позиции…
Мечты-мечты. Капитан снова вздохнул и начал обход траншей, поглядывая, не осыпались ли где, не требует ли чего немедленного, покуда враг не нагрянул, исправления и его командирского контроля.
— Пекканен, 8-я рота еще не добралась? — окликнул он штабного радиста, выглянувшего из командирского блиндажа.
— Никак нет, господин капитан. — отозвался тот.
— Хреново. — прокомментировал себе под нос Сумутка. 8-я рота, пулеметчики, заплутала ночью добираясь до позиций, и на радиосвязь тоже, отчего-то, не выходила.
Участок фронта его батальону достался сложный. Врага можно было ожидать аж по трем направлениям, и перекрыть толком все не выходило никак, невзирая на приданные двенадцать 37-и мм пушек, и ожидавшую уже его прибытия, а потому хорошо замаскированную батарею из такого же количества 76-и и 105-и мм гаубиц.
С утра, еще до рассвета, капитан распределил бойцов по позициям — пять взводов при четырех пушках заняли траншеи линии Маннергейма на левом фланге, столько же отправились на правый, а еще четыре пушки и три взвода перекрывали грунтовку, идущую в центральной части, где они нынче спешно окапывались. Сам он, со штабом и двумя взводами резерва расположился в тылу у последних, примерно в километре.
Только черт ведь знает этих русских! Вполне могут и напрямую через лес рвануть в наступление, через овраги, топи и буреломы.
Капитан поморщился от этой мысли. Да, очаговая оборона — далеко не идеальный вариант. Только перекрыть весь участок фронта редкой цепью бойцов вариант еще более худший. Это уже не оборона, а сигнализация получается, причем сигнализация бестолковая. Где твои позиции прорвали ты знаешь, а сделать с этим не можешь ничего.
Побродив по траншеям с полчасика, Сумутка вернулся к штабному блиндажу, и едва не столкнулся с вылетевшим из него аки на крыльях вестовым.
— Господин капитан, русские! — выпалил он. — Лейтенант Ханакен докладывает, что наблюдает пять бронеавтомобилей, предположительно БА-20, и два взвода пехоты!
Двигаются по дороге в его направлении!
— Началось… — вздохнул капитан. — А пулеметчиков все нет.
Он сделал шаг внутрь блиндажа и увидал перекошенное лицо радиста.
— Что еще, Пекканен?
— Господин капитан, на левом фланге появились три неопознанных танка. Очень неопознанных, и наши пушки их не пробивают!
До штаба донеслись звуки отдаленной стрельбы из 37-и миллиметровых пушек.
Москва, ГАБТУ РККА 29 декабря 1939 г., девять утра. — …таким образом, все три машины вверенного мне взвода показали высочайшие показатели в ходе боев. — комиссия внимательно слушала доклад Бохайского о проведенных полевых испытаниях. — Что касается общего минуса машин — им является их большой вес, что значительно затрудняет их применение на заболоченной местности. Все три машины неоднократно вязли в болотах так, что без помощи тягачей их вытащить было невозможно. Однако, применение их в не болотистой и слабо заболоченной местности проходило вполне успешно, с максимальным эффектом. Из существенных преимуществ танков СМК и БХ… прошу прощения, Т-100…
— А почему вы назвали танк Т-100 такой аббревиатурой? — поинтересовался Ворошилов.
— Дело в том, что его испытывал экипаж капитана Вилко. — несколько стушевался подполковник. — Ему стало несколько обидно, что у его машины, в отличие от двух других, нет собственного имени, вот он и назвал его, в неофициальном порядке, "Борец за свободу украинского народа Богдан Хмельницкий". Ну а мы сократили до просто "Богдан Хмельницкий" или БХ.
— А шо? — хмыкнул Кулик. — Мне нравится.
Григорий Иванович, как известно, был рожден недалеко от Полтавы.
— Вы продолжайте, товарищ Бохайский. — предложил Нарком среднего машиностроения Малышев. — Насчет названия мы поняли.
— Так вот, из существенных преимуществ танков Т-100 и СМК можно выделить их возможность ведения одновременного огня в диаметрально противоположном направлении и большую, относительно танка КВ, огневую мощь — за счет большего числа орудий. Однако, преимущество в огневой мощи я бы определил как не особо значительное. По крайней мере ДОТы все три танка подавляли с одинаковым успехом или неуспехом. Также следует отметить, что управление многобашенными танками, в отличие от танка КВ, сильно затруднено, так как командир танка физически не может контролировать несколько направлений огня одновременно. Этот недостаток был присущ Т-28 и Т-35, и в танках Т-100 и СМК сохранился так же, что сводит их преимущества практически на нет. Танк КВ, в свою очередь, обладая меньшими габаритами за счет однобашенной компоновки, является менее удобной целью для вражеской артиллерии, лучше управляется командиром и экипажем, а, следовательно, является и более эффективной боевой единицей. У меня все, товарищи.
В этот же день танк КВ был принят на вооружение РККА.
Варшава, перекресток Аллеи Ерозолимской и ул. Популярная 24 января 1940 г., около полудня За то, чтобы оказаться сейчас в этом ни чем непримечательном кафе, имея при себе хотя бы «наган» — а лучше ППД или еще какой "Томми-ган", — любой агент варшавской резидентуры СССР не задумываясь отдал бы руку. Только не ту, из которой привык стрелять, конечно. И хотя любой нормальный разведчик, в отличие от киношного Йозефа Бонна, берется за оружие лишь в случае провала, а в обычное время с собой и перочинный-то нож вряд ли возьмет, предпочитая действовать чужими руками, именно сейчас отступление от правил могло быть совершенно оправданным.
Однако, советских разведчиков в кафе не оказалось, так что четыре хорошо одетых мужчины могли не только не опасаться за свою жизнь (в том числе и благодаря нескольким, замаскированным под обычных посетителей, охранникам), но и спокойно поговорить, попутно воздав должное талантам шеф-повара.
Опытный глаз легко бы опознал в двух из собеседников уроженцев солнечного Кавказа — совсем опытный даже определил бы армянина и грузина, — еще в одном признал бы тюрка, каковым этот крымский татарин и являлся, а вот четвертый мужчина имел совершенно обыкновенную славянскую внешность, так что определить, поляк он, украинец, или клятiй кацап и москаль, было определенно невозможно.
Как любая нормальная столица, Варшава по своему национальному составу являлась филиалом Вавилона в момент столпотворения, так что даже гораздо более интернациональная компания не привлекла бы ничьего пристального внимания. И уж конечно, никого национальный состав беседующих не удивил бы в организации «Прометей», высшими функционерами которого они все являлись.
Вскормленная польскими спецслужбами, эта международная организация объединяла в себе эмигрантов из Российской Империи и СССР, ставящих целью независимость своих малых родин от Москвы, а также борьбу с Советской властью в самой РСФСР. В идеале же все они видели Россию расчлененной на различные этнические, и не только, государства, дабы никогда уже русский медведь не смог подмять их под свою пяту.
Понять поляков, взлелеявших эту гидру, по-человечески, конечно, можно. Пережив три раздела своей родины, полуторавековое российское господство, кровавые подавления шляхецких восстаний, они вряд ли могли испытывать теплые чувства к братьям-славянам. К тому же, имея с востока могучий, бурно развивающийся Советский Союз, не скрывающий территориальные претензии к Речи Посполитой, трудно чувствовать себя спокойно. Нынешние генералы — это вам, увы, не Пилсудский, земля ему пухом…
Вот и приходилось сравнительно слабым, в военном отношении, полякам разжигать национальную рознь в СССР, подбивать к выступлениям чеченцев, грузин, армян, украинцев… Мало ли в Союзе национальностей? Да и тех, кого обидела Советская власть всегда найти можно, а молодежь всегда падка на красивые истории о былом величии своего народа. Только надо показать пальцем на того, кто в утрате этого величия, пусть и сто раз мнимого, виноват, да снабдить оружием и офицерами.
Вот и указывали, и снабжали, и группы забрасывали — все делали, лишь бы русским было не до взглядов за пределы своих границ.
Впрочем, к услугам «Прометея» прибегали не только потомки князя Ляха.
— Господа, — Драстамат Камаян обвел своих собеседников взглядом, — нынче вечером со мной встретился личный представитель французского командующего Гамелена.
