отменялась.
— Да, это я, — кивнул я. — Он самый, собственной персоной. Говорю же, тренер в больницу попал.
Но Костин уже протянул мне бумаги, потом достал из планшета чистый лист бумаги и карандаш
— Слушай, Рубцов, можешь автограф чиркнуть? У меня папаня поклонник бокса, все чемпионаты посещает. Он и на твой бой ходил, в зале был. Ему приятно будет.
А во всесоюзной известности есть свои плюсы. Я взял бумагу и карандаш, расписался.
— А как батю зовут?
Милиционер сказал имя отца и я написал ему пару теплых пожеланий. Костин пожал мне руку:
— Ну, давай, чемпион, езжай тогда. Удачи в боях! А правила не нарушай больше!
— Это уж точно, — сказал я и рванул дальше. — Спасибо!
Через десять минут я приехал к дому Касдаманова. Маша уже ждала меня, собрав вещи для деда. Я усадил ее в машину и мы поехали в больницу.
Ехать было не так далеко. Несмотря на обещание, данное Костину, я мчался по улицам, как угорелый. Хорошо, что больше не попадался гаишникам.
Вскоре мы остановились возле больницы. Ее трехэтажное здание утопало в глубине небольшого парка, устроенного перед фасадом. Чтобы больные могли прогуливаться по дорожкам и дышать свежим воздухом. Большая часть окон погружена во мрак. Светились только несколько на первом и втором этажах.
— Вы чего явились? — спросила дежурная в приемном покое. — Я же сказала вам, девушка, он в реанимации. Будет еще долго. Вас туда все равно не пустят. Езжайте домой, отоспитесь.
Но Маша покачала головой.
— Сон не идет.
Мы устроились на скамеечке неподалеку. Помолчали. Что тут еще скажешь? Осталось только надеяться, что Егор Дмитриевич скоро оклемается. Внезапно я кое-что вспомнил.
— А твой парень приедет? — спросил я у Маши. — Ты ему тоже позвонила?
Вопрос, конечно, личный. Но мне не хотелось бы видеть сейчас еще и рожу ее парня. Это будет отвлекать от мыслей о тренере.
Маша через силу улыбнулась.
— Да нет у меня никакого парня. Я в библиотеке пропадаю целыми днями. На танцы и кино не хожу. Это деда специально сказал. Чтобы ты приревновал меня.
Вот ведь старик, вот шалун. Ну да, от него всего можно ожидать. И не такого даже. Однако, что же получается, Маша свободна?
— Приревновал? — спросил я недоверчиво. — А что же, он хотел, чтобы мы… Чтобы у нас с тобой…
Договорить не смог. Все-таки, сейчас не время и не место, чтобы говорить о наших отношениях. Но я внимательно поглядел на Машу и заметил, что она снова едва заметно улыбнулась. Неужели она не против?
Млин, вот почему я узнал об этом при таких обстоятельствах? Не могла раньше признаться?
— Ладно, потом поговорим на эту тему, — сказал я.
Маша кивнула и вдруг поудобнее устроилась на скамейке, прижавшись ко мне и положив голову на плечо. Это у нее вышло так естественно, будто всю жизнь так делала. Мы молча сидели и каждый думал о своем.
О чем размышляла девушка, бог весть. Она сидела тихо и мирно, а потом даже стала потихоньку посапывать. Уснула. Видать, вымоталась всухую.
Я же размышлял о том, насколько велико влияние Касдаманова на мою жизнь. Мало того, что он захватил почти всю сферу бокса, то есть мою профессию. Так еще и в личную зону тоже полез.
По его мнению, Маша идеальная девушка для меня. Через нее он сможет еще больше контролировать меня. Впрочем, сейчас, глядя на Машу, доверчиво льнущую ко мне, я ничуть не возражал. Если кто и мог понять меня и мои цели лучше всех, то это только она.
В это время к нам подошла дежурная медсестра.
— Это вы родственники Егора Дмитриевича? — спросила она. — Пойдемте, с вами врач хотел поговорить.
* * *
В это же самое время в Мадриде в боксерском клубе под громким названием «Центр профессиональной подготовки» чемпион Испании прошлого года Асьер Гарсиа проводил очередной спарринг.
Он выигрывал соревнования страны третий год подряд, а в 1970-м чуть не взял чемпионат Европы. Не смог принять участие только из-за досадной травмы глаза. В этом году он рассчитывал порвать всех соперников и стать лучшим по боксу во всем Старом свете.
В самой Испании бокс не был так популярен, как футбол или коррида. Но в связи с предстоящим чемпионатом Европы интерес к этому виду спорта чертовски вырос. Вдруг оказалось, что испанцы очень любят бокс.
Всюду появились тренеры, берущиеся за обучение детей. Они обещали сделать из них олимпийских чемпионов. Через год-два, просто платите как можно больше денег.
Гарсиа знал цену этим обещаниям. Он пробился в боксе сам, потому что в детстве жил с родителями в Гаване. Учился у кубинского тренера. Знал, что такое настоящий бокс. Потом, когда ему уже исполнилось шестнадцать, его семья вернулась в Испанию. Гарсиа продолжил тренировки, потом начал участвовать в соревнованиях. С легкостью их выиграл.
Стиль у него был резкий и жесткий, атакующий. Сильный нокаутирующий удар, великолепная филигранная техника. Эксперты отмечали беспощадность к противникам.
Вот и сейчас он безжалостно обрабатывал спарринг-партнера. Из-за того, что на учебных поединках партнеры Гарсии нередко получали травмы, ему приходилось часто менять их. Вчера, например, соперника, мастера спорта по боксу, унесли с ринга с переломом челюсти. Но ничего страшного, желающих постучать в перчатки чемпиона Испании все равно было немало.
Внешне Гарсиа напоминал быка для корриды. Низкорослый, но массивный, как скала. Смуглый и бугрящийся мышцами. Голова большая, круглая и вся в шишках. Глаза черные и вечно настороженные.
Загнав партнера в угол, он устроил ему инквизицию. Чтобы задница противника пылала в огне. Только боковые, строго по очереди по этажам, сначала в голову, потом в корпус. Он рассчитывал провести серию из десятка сильных ударов, но партнер не выдержал. Свалился в нокауте после попадания в печень, скорчился на настиле.
Гарсиа отвернулся, отошел к тренеру. Выпил воды из кувшина, сполоснул рот, сплюнул в ведро.
— Ну что же, ты вполне готов к чемпионату, Асьеро, — сказал тренер одобрительно. — Только помни, там будут боксеры из соцстран. Из СССР. Это опасные противники. Это они научили кубинцев драться. Так что тебя ждет хорошее испытание.
Поморщившись, Гарсиа покачал головой. Нос у него был толстый, приплюснутый, губы мясистые. Нескольких зубов не хватало.
— Я выбью из них всю душу, Хесус, — заявил он, подняв мускулистую руку в перчатке. — Они будут бегать по рингу, как побитые щенки. Они мне не ровня. И кубинцы тоже. Чемпионат в этом году останется за мной.
Тренер был рад боевому настрою подопечного.
— Да начнется бой, Асьеро, — сказал он с улыбкой. — Да начнется бой.
Глава 17. Беспощадная жара в Мадриде
Должен признать, что проводить чемпионат
