новыми писцами, через месяц — другой они уже могут быть готовы к второстепенным бумагам, — предложил Макурин.
Императору такое предложение не впечатлило, но он больше не настаивал на дополнительном дне. Лишь предупредил, что учеба с недорослями не входит во время работы с бумагами.
Попаданец только мысленно вздохнул. Монарха тоже можно было понять. Работы было всегда много, а он ее уже выплатил авансом. Хорошо оплатил, между прочим. И чинами, и орденами. Только ведь и он просится не отдыхать. Дел тоже много, а время не резиновое.
Так в миноре, но с некоторым удовлетворением прошли в столовую, пообедали на этот раз одни, потом отправились обратно в кабинет. Уже беря очередную бумагу, Николай вдруг вернулся к уже забытому Макуриным разговору:
— А как это Настя тебя отпускает на такое время? Любовника нашла? Не похоже, мы бы тут уже знали. Как вы так сговорились?
Андрей Георгиевич, честно говоря, и сам не понимал. Был бы ревнив, терзался бы, а так только надеялся, что Настя будет благоразумна. Ха-ха, юная девушка благоразумная. Ага, а пьяница не пьет. Будь у него хоть не много свободного времени, он бы быстренько подумал, что здесь что-то неладно. Но времени, как всегда, не хватало, а красивым женщинам обмануть мужчин было очень легко. И даже не надо чрезмерно думать, просто надо сделать разрез на груди больше. М-да, сильный пол в этом отношении всегда слаб и глуп, что в темном прошлом, что в светлом будущем. И кто из мужчин думает, что он умен и женщины в его воле, тот наиболее глуп и давно уже под женским каблуком. Се ля ви!
Макурин уехал поздним вечером, сразу после долгой, плодотворной, и, скажем честно, нудной работы. Документы сегодня были простые, знай только переписывай без переделки. Устал, зато был в радости от пяти следующих дней на природе. Весенней теплой природе, когда все люди слегка шалеют от весенних дней. И, кстати, не только люди.
Настя, правда, дотошно допытывалась, где и что он будет делать. Так, что и попаданец заподозрил, что здесь как-то не чисто. И не только от его стороны. Но подумал, глядя в правдивые глаза невесты, что она всего лишь слегка заревновала.
Дорога была почти летняя, уже не грязная, но еще не пыльная. Ехали быстро и без мучений и уже полночи приехали в поместье. Андрей Георгиевич, слегка покушавши, буквально рухнул в постель. Все назавтра, господа и поселянки!
Завтра, похоже, настало гораздо позже, так сказать, утро пришло в обед. Но Андрей Георгиевич не терял бодрость духа. Как говорится, начать (ударение на первую гласную), а потом будем смотреть.
С сегодняшнего дня, когда крестьяне еще пахали, и помещику по большому счету делать было нечего, он решил пройти по крестьянским хозяйствам и сделать сразу несколько дел:
— Во-первых, просмотреть сами хозяйства, все ли правильно, а если неправильно, то почему;
— Во-вторых, посмотреть, какие еще можно развернуть ремесла, ведь хоть средняя полоса России не столь богата природными ресурсами, но ведь и не пустыня. Главное, подопнуть, а уж крестьяне и сами полетят;
— В-третьих, развитие молочных продуктов. Немного усилий, немного денег, а там крестьяне и сами поймут, что и им выгодно. С попаданца только передовых технологий еще XX века и немного злости для начала. И вперед, лошадки!
Планы были можно сказать наполеоновские, но сами они не пройдут. Более того, Макурин подозревал, что крестьяне в своем консерватизме будут очень упертыми и ему придется не одну палку поизносить об мужицкие спины, пока производственные связи обозначится и товары пойдут на прилавки покупателей, а деньги, соответственно, благородному помещику и грязным крестьянам. Какая разница, они, ласковые мои, не пахнут!
«Между прочим, — подумалось вдруг ему, — а почему не построить трактир в Березовом? Так сказать в пилотном варианте. Много он здесь не заработает, не потому, что здесь мало пьют-едят, а потому как у его крестьян пока нет свободных денег. Исходя из этого, здание сего увеселительного заведение надо построить не в самом селе, а на небольшом расстоянии, у большого губернского тракта. В убыток не будет существовать и ладно».
За завтраком (за обедом) жуя бутерброд с божественной колбасой и запивая все это чаем с вареньем (очень вкусно!) он потребовал у Леонтия и у нового парня с нелепым именем Опрос немедля выломать новые палки и быть готовы к тяжелому физическому труду.
— Пороть будем, — пояснил он посмурневшим парням, одновременно в голове все еще обдумывая идею о трактире.
А парни, видимо, подумали, что палки они будут готовить себя, к многострадальным спинам.
Оторвавшись от мудреных мыслей Макурин, наконец, обстоятельно пояснил:
— Не вас будут бить, а вы будете бить. А то мужикам надо. Лучше сейчас бить немного, чем потом на кошмарную каторгу. Ясно, бестолковые?
Андрей Георгиевич продолжил завтракать, а парни угукнули, и, простимулированные, таким образом, ушли в ближайшую рощу — вырезать полюбившуюся палку. Помещик же начал искать масштаб рынка:
— А скажи-ка, Авдотья, — спросил он у ключницы, пришедшую спросить у барина указаний, — почему у меня нет на столе молочного? Ни творога, ни животного масла, ни даже простокваши (творога)? Что это безобразие, в конце концов!
— Дык, благодетель, особо не готовят, — ответила порядком струхнувшая старуха, — крестьяне все свежим молочком обходятся. Очень уж тяжело да муторно. А прежние помещики и не требовали. Они преимущественно вина да водок на стол хотели, да побольше и покрепче.
Вот ведь дожили! — уже по-настоящему раздраженно подумал Макурин, — помещик не может покушать, а то крестьянки устанут. Пся крев! И жрать, наверное, и самим нечего, кроме самых простонародных кушаний.
Но вслух только поинтересовался, привезли ли заказанное им оборудование. В принципе, знающему человеку это простенькие приборы и попаданец в два счета объяснил, даже нарисовал. Причем схитрил. Оборудование было некомплектное и в россыпь. Так сразу и не поймешь. А не достающее доделывают местные кузницы. Со временем, конечно, поймут, но позже, когда он уже разработается.
— Благодетель! — ожила ключница, поняв, что барин успокоился и уже в здравом уме, — все сделано, как вы велели. Миски, кувшины, трубы привезли, пока в сарае лежат. Кузнецу уже сказано было, будет кумекать и ковать.
Последние слова Авдотья сказала с натугой. Кузнец, видимо, оптимизма ключницы не держал и постарался это до него довести. Ха-ха, конечно, объяснит! У него уже есть драгоценный опыт пояснения кузнецов, растолкует и этому.
После завтрака, прежде всего, подъехал в деревенскую кузню с телегой, полной различного металла. Кузнец Герасим был пусть и неграмотным, но весьма сметливым. Попаданцу было достаточно один раз
