— А ну прекратите базар! Красноводск в Туркмении, я там служил после войны, — всех перекричал, — И мы с вами, товарищи, не за этим здесь собрались. Вопрос я имею к вам, товарищ министр, — повернулся к трибуне. — Скажите, Пётр Миронович, а в самом деле, что нас ждёт на рынках? Там и шпаны полно, и бандиты ошиваются, и армяне. Половину заработанных денег отдать придётся.
Бляха-муха! Неужели правда? Страшно далеки вы, товарищ, от народа. А почему никто ничего не вымогал с Зарипова? Или вымогали? Да ссука, что за страна-то?
— Я вам обещаю, товарищи, что ни один несознательный гражданин к вам не подойдёт. Наведём порядок. Милицию подключим.
— Да они — первые воры. От них защищать надо!
— Всё, закончили прения! Сказал, наведу порядок.
Интермеццо 9
В океане всплывает бандеровская подводная лодка. На палубу выходит кривой, как турецкая сабля, капитан, за ним боцман с бутылкой сивухи. Боцман капитану:
— Кэп, вы уверены, что мы русских на дно пустили?
— А разве ты не видел звёздочки на флаге?
В кабинете у Брежнева трое. Сам Леонид Ильич, Косыгин и Семичастный.
— Давайте сначала по Хрущёву, — Брежнев оттолкнул от себя папку и пододвинул другую, синюю.
— Пришёл в себя. Несёт всякую чушь. Такое ощущение, что сошёл с ума. Доктора занимаются. Рана загноилась, колют антибиотики. На вопросы не отвечает, всё жену зовёт и ругает кого-то.
— А что с женой?
— Нина Петровна Кухарчук-Хрущёва, шестьдесят семь лет, третья супруга бывшего Первого секретаря ЦК КПСС. Брак они официально зарегистрировали только после отправки Хрущёва на пенсию. Под действием амобарбитала Хрущёв показал, что Нина Кухарчук настояла на принятии в 1955 году указа Президиума Верховного Совета «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.». Благодаря этой амнистии на родину вернулись 20 тысяч активных бандеровцев, из которых около половины поселились во Львове. Она и сейчас поддерживает контакты с некоторыми из бывших ОУНовцев. Под её влиянием Хрущёв разрешил преподавание во Львовском государственном университете имени Ивана Франко на украинском языке. Данных о прямой антисоветской деятельности Кухарчук нет — просто помогала «своим».
Семичастный чуть помедлил. Склонил голову и тихо проговорил:
— Врачи предупреждали, что после воздействия сыворотки правды возможны прогрессирующие психические отклонения.
— То есть, Хрущёв сошёл с ума — потому и пытался застрелиться?
— Скорее всего.
— Хорошо. Жену из-под наблюдения не выпускать. Подготовьте доклад по особо активным бывшим ОУНовцам. И ваши предложения.
— Леонид Ильич, я считаю, что в Советском Союзе преподавание во всех вузах без исключения должно проводиться на русском языке, — твёрдо проговорил Косыгин.
— Буча подымется. Я посоветуюсь со Щербицким и другими товарищами. Всё, пока по этому вопросу закончили. Давайте по будёновцу нашему. Чего там Пётр Миронович, опять шашкой размахался?
— Я считаю, Леонид Ильич, что Тишков абсолютно прав. Министерству Охраны Общественного Порядка нужно оправдать своё название и навести порядок в Москве и Московской области. Больно вольготно у нас стало преступному элементу. Про оккупацию колхозных рынков выходцами с Кавказа я вам уже докладывал.
— Докладывал он! — Брежнев достал сигарету из пачки «Столичных»
— Прежде чем выдавать кредиты и гнать технику в колхозы и совхозы Московской области, порядок навести точно надо, — поддержал Владимира Ефимовича Косыгин.
— Тоже мне новость. Но… Крови ведь прольётся чёрт-те сколько.
— Прольётся. И даже можно с уверенностью сказать, что пострадают и невинные люди. Так что, вообще с преступностью не бороться?
— Бороться! Бороться. Мне вот третий пункт предложения Тишкова сильно не нравится. Он предлагает любого человека, совершившего третье преступление, изолировать от общества пожизненно. Как это должно на практике осуществляться? — Брежнев раскурил сигарету и вдохнул. Выпустил дым в сторону от собеседников и тут же затянулся снова. Нервничал.
Ответил Косыгин.
— До недавнего времени был срок в двадцать пять лет — это почти пожизненно. Без всякого сомнения, это новшество будет воспринято преступностью в штыки, будут бунты по тюрьмам и колониям. Нужно подготовиться к этому. А с Тишковым я согласен — если человек два раза отсидел и пошёл на третье преступление, то он уже неисправим, а значит, должен быть изолирован от общества.
— Алексей Николаевич, тебе тоже шашку? — Брежнев отбросил сигарету в пепельницу, — Жёны ведь, дети у людей.
— Чему они детей научат? Воровать?
— Ладно, ладно, — Брежнев с усмешкой поднял руки, сдаваясь, — Я тут не понял из докладной записки, что не так с детскими домами?
Семичастный и Косыгин переглянулись. Ответил Косыгин.
— Есть разумное звено в рассуждениях или, точнее, предложениях Тишкова. В больших сёлах строить детский дом, воспитанников набирать одного пола и одного возраста. Дети будут общаться только со сверстниками. По достижении ими шестнадцати лет устраивать в том же колхозе на работу, а в детский дом вновь набирать семилеток. Все восемь лет дети будут помогать колхозу. Не будет влияния на них уголовного элемента, не будут старшие давить на младших. Сейчас ведь больше трети выпускников детских домов и интернатов в течение первых трёх лет попадают на скамью подсудимых.
— А девочки? Пацаны-то в трактористы и комбайнёры пойдут, это понятно — а девчонки чем заниматься будут? И сейчас ведь есть на селе проблема с трудоустройством женщин.
— Я видел фотоотчёт Тишкова о работе в колхозе «Крылья Родины» девочек-сирот, что он перевёз из Узбекистана. Такой цех можно устроить хоть в каждом большом селе. Обеспечим население коврами, займём делом женщин. То же самое можно применить и к инвалидам, которые не могут ходить. Узелки вязать строго по указанной программе несложно.
— Хороший ковёр связали, — вспомнил Леонид Ильич подарок из Краснотурьинска.
— Пётр Миронович убеждён в получении серьёзной выгоды при продаже таких ковров за границу. Я в его прогнозах не так уверен: капиталисты дремать не будут, и ковры с рисунками вместо узоров быстро освоят. Однако сколько-то валюты заработаем — при создании устойчивого спроса, может, даже и немало.
— А по «малинам» всяким тоже Петра поддерживаешь? — Генсек внимательно посмотрел на Косыгина.
— Считайте, что тоже.
— Хорошо, обсудим на Политбюро. Владимир Ефимович, есть новости по Якову?
Глава 42
Нас накормит кукурузой
Верный ленинец — Хрущёв,
А своё большое пузо
Он икрой набить готов.
Идею быстро распахать целинно-залежные земли Хрущёв и его единомышленники выдвинули ещё на пленуме ЦК КПСС в июне 1953 года, но тогда получили отпор со стороны как руководства партии, так и многих учёных-аграрников, и прежде всего — от неоднозначного лидера землеробов Трофима Денисовича Лысенко. Однако в 1954 г. хрущёвцы смогли взять вверх — и началось.
Ускоренное освоение целины породило сразу несколько бед. С одной стороны, проходило оно безо всякой предварительной подготовки. Приехали в чисто поле, поставили палатку с армейской полевой кухней (в лучшем случае), и давай пахать-сеять. И это при полном отсутствии инфраструктуры — дорог, зернохранилищ. С квалифицированными кадрами беда. Нет ни жилья, ни ремонтной базы для техники. К тому же и природные условия степей не принимались во внимание: не учитывались песчаные бури и суховей, не были разработаны щадящие способы обработки почв. А семена? Чего завезли — того и посадили. Наверное, были учёные и агрономы в стране, которые знали волшебные слова: «адаптированные к этому типу климата сорта зерновых». И чего? Таили своё знание?
Потому освоение целинных земель превратилось в очередную кампанию, якобы способную в одночасье решить все проблемы с продовольствием. Процветали авралы и штурмовщина, неразбериха. Есть немного про это в фильме «Иван Бровкин на целине». Только там хеппи-энд, а что на самом деле?
