помогли поправить и подогнать лямки, а Ульянов обсуждал с командиром экипажа самолëта план по выброске.
Как только рассвело, послышался звук работы двигателя Ан-2. Инструктора построили нас, проверили наши парашюты и как закреплены шлемы. Наш подъем был первый. Если девушки были расслаблены, то вот на лицах моих товарищей «торжественностью» и не пахло.
— Вы чего как на похоронах? Тут же десять минут позора и всë, — пытался взбодрить я ребят, но в этот раз психолог из меня не получился. Елена Петровна бы подошла, что ли. Она ж должна знать всякие там мозгоправные словечки!
— А куда делись постоянно присутствующие подколы и шутки, товарищи курсанты? — спросила у нас Света, когда мы шли к самолëту.
— Эх, Светлана, мы шутим, шутим, но тоска растëт у нас. Нам вашего звонкого, девичьего смеха не хватает.
— Ха, ха, ха. Вот вам и смех. А в увольнение не ходите, чтоб развеяться?
— А мы…, — начал я говорить, но поймал суровый взгляд Ульянова. — мы в работе, красавица. Давайте поспешим, а то без нас улетит.
— Родин, ну разговорчивый! Язык укорочу, — сказал Ульянов, слегка пнув меня под зад с колена.
Самолëт медленно, слегка покачиваясь, начинает выруливать для взлëта на грунтовую ВПП. Пилот выводит обороты и, наш биплан, взревев своим двигателем, начинает разбег.
А трясёт неплохо так! Приходится держаться за скамью, чтоб не свалиться.
И вот он отрыв, тряска прекращается, а двигатель продолжает натужно гудеть, пока Ан-2 набирает высоту. Нужные нам 1000 метров достигнуть получится не так уж и быстро. В это время пристëгиваем карабины вытяжного фала за трос, что проходит под потолком грузовой кабины. Павел Павлович, осмотрев каждого, поставил нам лайк, поднимая большой палец вверх на правой руке.
Я решил посмотреть на Белогорск. Вид шикарный — в иллюминаторе аэродром, территория училища, поля, окраина города, центральный парк и береговая линия. Море кажется таким бескрайним, уходя за горизонт и сливаясь с ним воедино.
— Сейчас бы искупаться, да? — крикнул я на ухо Артëму. Он даже не шелохнулся, а только продолжал нервно стучать ногой по полу кабины.
И вот самолëт перешëл в горизонтальный полëт, начав разворот на боевой курс. Загорелась жëлтая сигнальная лампа и раздался противный сигнал.
— Приготовились! — прочитал я по губам Ульянова.
Встали и начали продвигаться ко двери. Первым пойдëт Макс, а я замыкающий. Краем глаза заметил, что Майорова пристально следит за нашими передвижениями, а мой товарищ постоянно поглядывает на неë. Хоть улыбнулся бы ей!
Пал Палыч открывает дверь и в кабину врывается гул двигателя и свист потока воздуха. Ну вот совсем чуть-чуть меня передëрнуло! Всё-таки, не боятся дураки и вруны.
Карабины ещё раз проверены и все в ожидании загорания зелëной лампы. И вот он долгожданный сигнал.
— Первый! — крикнул Ульянов и Макс, подойдя ближе, ставит ногу на обрез дверного проëма. Руки на груди, чтоб не было соблазна упереться и не прыгнуть. — Пошëл!
Макс легко шагнул вперёд и вылетел из кабины. Вот бы его лицо увидеть! Вчера наотрез отказывался прыгать. Ай, да Елена Петровна!
— Пошëл! — и Виталя проследовал тем же маршрутом за борт. Молодец! Преодолел себя.
Остались в первом заходе Артëм и я. Девушки будут прыгать с более высокой отметки. Они ж спортсменки.
— Пош… Пошëл говорю!
Вот не было печали! Артëм запаниковал, да так что упëрся руками и не вытолкнуть его. Кричит, что не будет!
— Рыжов, живее говорю! — кричал Пал Палыч, пытаясь вытолкнуть Артëма, но всё тщетно.
— Давайте я. Рыжов ну всё, успокоились, — со своего места встала Елена Петровна и подошла успокоить Артëма. — Руки опускай.
Тëма трясëтся, но вроде начал успокаиваться. Ульянов нырнул в кабину экипажа и самолëт начал выполнять разворот.
— Успокоился. Это хорошо, — сказала Майорова. И в этот момент самолëт вновь выровнялся. — Пошëл! — крикнула она и мощным пинком вытолкнула Рыжова из самолëта. Вот это женщина!
— Четвëртый! — крикнул Ульянов, занимая место Майоровой.
— Меня не надо толкать! Я сам! — крикнул я и, дождавшись хлопка по плечу, шагнул вперëд, провалившись в пустоту.
Сначала напряжëн, буквально скручен в какой-то клубок, и не убираешь рук от «запаски». И вот сильный рывок назад, громкий хлопок и состояние эйфории, которое не передать словами.
Называешь три трëхзначных числа и убеждаешься, что купол раскрылся. Где-то далеко уже пыхтит Ан-2, который я только что покинул. Под ногами аэродром, город и всë то, что видел из иллюминатора самолëта.
Артëм что-то орëт. Да так громко! Слышно, как он надрывается, но слов не разобрать. Осмотрев купол, стропы, лямки подвесной системы, удостоверился, что всё в норме и сработало штатно. После поудобнее устроился в подвесной и продолжил наслаждаться красивыми видами.
Лётное поле вижу под собой, а на нëм перемещаются, словно муравьи, людишки. Уже первые двое приземлились, и можно разглядеть их белые купола на земле. И она теперь, что называется, «набегает»!
— Четвëртый! Ноги вместе! — кричат с земли в рупор.
Всё по заветам советских парашютистов — ноги слегка согнуть, сдвинуть вместе, напрячь ступни, и выровнять параллельно земли.
Касание! На ногах не надо пытаться устоять и аккуратно падаю на землю. Не то, чтобы совсем, но аккуратно это сложно назвать, да и земля встретила больно.
Эмоции ребят бьют через край. Сам себя помню после первых прыжков. Это было невероятное чувство. Хочется ещё и ещё! Но всё хорошо в меру.
Артëм, как оказалось, и не помнит совершенно о произошедшем. Настолько был в состоянии аффекта, что не верит мне.
Девчонки не смеялись и не перешëптывались между собой по этому поводу. Видимо, профессиональная этика у них присутствует.
— Как ваш друг, ну рыженький? — спросила Света, когда мы собирали парашюты и грузили их в машину.
— А что ему будет. Здоров, как бык! — ответил я, подмигнув Артëму.
— Как его зовут? — спросила она, чуть тише. Видимо, чтобы никто не слышал.
— А вы Светлана, заинтересовались моим другом? Очень хороший выбор кстати. Не женат, умный, хорош собой…
— Да ну вас, Сергей, — усмехнулась она. — Так как зовут?
— Артëм. Давайте, я познакомлю. Он…, — начал говорить я, но получил подзатыльник. Ульянов совсем не даëт личную жизнь устроить ребятам.
Света посмеялась и убежала к своей сестре. Близняшки, и как вот с ними встречаться Артëму? Откуда он будет знать, что перед ним Света, а не… даже как зовут вторую милашку не знаю.
— Сергей, а вы когда в увольнение пойдëте? — спросила Света, вновь подошедшая ко мне.
— А с какой целью интересуетесь? — улыбнулся я.
— Мы с Наташкой по субботам поём на сцене в парке. Приходите к 17.00.
Удачно мы на прыжки съездили!
