стояли Жбан и Гиря, такие же приблатнённые отморозки, как и сам Ящур. За плечами у каждого уже были ходки на зону.
— Ты что, Петя-петушок, попутал никак. Против законов улицы идёшь. Забыл сявка, что слово стариков для молодняка закон. Рынок под себя подмял, Бусю с пацанами отоварил. Чо молчишь, падла⁈ — ощерился он.
— Это ты Борис что-то попутал. Нет больше никакой улицы, и старших здесь нет. Оглянись, другие времена настали. На чьей стороне сила, тот и прав. Своё мы по любому не отдадим. Вас мы на херу видали. Если готов махаться, то давай. Можно по пацански, один на один. Если нет, то засунь язык в жопу и молчи.
Ящур охренел от такой резкой отповеди. Он-то рассчитывал взять Петю на понт. Ветер перемен ещё его не коснулся, и он не понимал, почему обычные правила улицы, где старики решали всё, вдруг перестало работать. Насчёт открытой схватки даже он своей тупой башкой понимал, что у его шайки против Петиной команды нет никаких шансов. За ним действительно стояли старики, и обычный молодняк они бы разогнали не особо напрягаясь. Но сейчас против них стояли в основном спортсмены, которые превосходили их как по физической силе, так и по мастерству рукопашного боя. А уж про схватку один на один с чемпионом Петей, не могло быть и речи. Ящур понимал, что тот загасит его за пару секунд.
Щелчок лезвия выкидухи прозвучал неожиданно громко и тут же Ящур заблажил, выписывая лезвием восьмёрки:
— Порежу, сука! Ты на кого хвост распушил, чмо болотное? На куски порву, — орал Ящур, распаляя себя. — Пацаны, мочи их. Всех попишем.
Жбан и Гиря тоже выхватили финки зоновской работы с наборными рукоятками из цветного плексигласа и злобно ощерились, пугая противников. Ящур довольно неплохо управлялся с пером, он, стоя на безопасном расстоянии, выписывал в воздухе сложные фигуры, нож щучкой перескакивал из одной руки в другую. Постепенно он начал скрадывать, подступая ближе незаметными маленькими шажками. При этом прекратив браваду, стал действовать весьма профессионально. Чуть пригнувшись, выставил левую руку вперёд, а правую с ножом отвёл чуть назад, чтобы противник не мог сориентироваться в направлении ударов и уж тем более выбить нож.
Он знал, что большинство приёмов против ножа малоэффективны и работают только в фильмах. Бить ножом надо исподтишка, когда противник не ожидает. Или, если как сейчас в открытой схватке, то обычно противник получал пару порезов рук, когда пытался защищаться и довольно быстро слабел из-за кровопотери. После чего его можно было, как говорится, брать голыми руками, то есть от режущих ударов переходить к колющим, которые, если быстро не оказать медицинскую помощь, часто становились причиной смерти. Так-то он Петю убивать не собирался и думал, что несколько порезов быстро приведут того в чувство и заставят сдаться.
Но не того нарвался. Петя был опытным высококлассным бойцом, и гораздо лучше противника знал о бесполезности пытаться применять всякие приёмчики против человека, сносно владеющего ножом. Именно к такому варианту событий он и готовился во время тренировок с Сергеем Сивцовым.
Петя сделал вид, что в испуге отступает и, незаметно заведя руку за спину, вытащил из-за пояса нунчаки. Он не собирался применять какие-то сложные техники, которыми пока не владел. Но хитрое оружие узкоглазых братьев по разуму удлиняло его руки на добрых полметра. Он не собирался пытаться ударить нападающего по руке с целью выбить нож. Петя просто наотмашь хлестнул по колену чуть выставленной вперёд левой ноги Ящура. Раздался глухой звук удара и тошнотворный хруст коленной чашечки. А следом воздух огласил звериный вой рухнувшего на землю Ящура.
Жбан и Гиря опешили, а прийти в себя им уже не дали Сашок и, выскочивший из-за спины Рафика один из товарищей Пети по занятиям карате, которые дружно заработали черенками лопат, которые показали себя с самой лучшей стороны. По крайней мере, ничуть не хуже настоящих бейсбольных бит. Через минуту на земле уже корчилось трое вожаков старшаков. Которым не помогли ни возраст, ни оказавшийся дутым авторитет.
Петя был прав. Пришло другое время. Наступала новая эпоха, где вылезшие из подвальных качалок и спортзалов спортсмены потеснили уголовников. Наступало время братвы. Жестокое и кровавое. Волны бессмысленного насилия готовы были захлестнуть страну. Перестройка, мать иху.
Глава 19
Поэт в России — больше, чем поэт
Поэтом можешь ты не быть,
Но притвориться-то обязан. ©
В воскресенье торговый день на рынке прошёл без происшествий. Оживление рыночной толчее придавали продавщицы Арсена, которые сновали со своими тележками, с которых продавали пирожки и беляши. Причём не стеснялись и ломили двойную цену и всё равно народ хватал продукцию как в голодный год. Горячие пирожки разлетались, как…горячие пирожки. А если учесть, что вся выручка шла мимо официальной кассы, то деньги, может, и небольшие, но всё равно приятно.
В конце дня Петя прогулялся с Витей до кафе, где они быстро подбили бабки за прошедший день, и Витя передал товарищу половину выручки от продажи конфиската. Петя вернулся на рынок и выдал деньги, дежурившим сегодня пацанам. Затем не поленился и дошёл до столовой, где застал подводившего итоги двухдневной торговли Арсена. Аркаша хорошо знал таких дельцов и поэтому настоял, что причитающуюся им с Николаем долю надо требовать у джигита сразу же. Арсен крутился как ужака под вилами, но, в конце концов, отсчитал Пете неожиданно большую сумму в тысячу рублей.
Пётр помнил, что кроме разборок с блатными по контролю за рынок, у них намечаются ещё и тёрки с сутенёрами, которые контролировали шлюх в ресторане «Москва». Поэтому не откладывая дело в долгий ящик, зашёл в Опорный пункт милиции к участковому, где отдал Николаю причитающуюся ему долю от прикрытия торговых махинаций Арсена. Кроме этих пятисот рублей, Петя отдал участковому и свои пятьсот рублей, попросив сразу же в понедельник, передать их тому коллеге, на чьей территории находился ресторан. Это типа взнос за милицейскую крышу и попросил напомнить, что, когда сутенёры ломанутся к тому за помощью, чтобы он не вмешивался в разборки между сутенёрами и Петиной командой. Деньги за прикрытие рынка за эту неделю, он пообещал занести Николаю поздно вечером к нему домой, после того как получит очередной платёж от Арнольда.
Вечером Пётр вошёл в двери ресторана как к себе домой, настолько уже привык к этим походам или скорее это сказывалось влияние Аркаши. В это раз Петя захватил с собой поясную кожаную сумку, купленную у Вити. Такие сумки только начинали входить в моду. А что? Руки свободны и есть куда положить деньги, которые должен передать ему Арнольд.
На входе обнялся с дежурившим сегодня на охране Фёдором. Арнольд уже сидел за своим привычным столиком на шестерых. Пока он был один. С Петей они договорились встретиться пораньше, чтобы порешать деловые вопросы.
По деньгам определились довольно быстро, доходы с рынка росли, соответственно, росли и отчисления Пете и его команде. Кроме того, Петя настоял, что участковому пора уже тоже прибавить, так как часть денег шла его руководству. Поэтому на долю Николая за прошедшую неделю удалось вытребовать тысячу рублей.
Отдельно обсудили вопрос с ярмаркой выходного дня. Оформление документов на регистрацию рынка шло медленнее, чем хотелось бы, и Петя настоятельно просил Арнольда ускорить процесс.
Как раз, когда закончили обсуждение деловой части, пришли девушки, и Петю выдернул из-за стола Фёдор. Кроме Даши и Марины, пришли ещё четыре девушки. По договорённости с администрацией им выделили отдельный столик на шесть человек недалеко от сцены. Но Даша с Мариной садиться вместе с остальными девчонками не стали, а направились за столик, который занимал Арнольд. По ходу дела сами они работать не собирались, по крайней мере, сегодня.
Так что расположились пока за столиком Арнольда, в том числе и Петя, которого Даша попросила задержаться. Причина была в том, что
