При его сегодняшней жизни вполне может пригодиться.
Вывод нужно было делать из лежачих размышлений. Вывод был простой, нужно по мелочи истратить негатив, что он четырьмя убийствами на себя набрал. И главный вывод — в ближайшее время проклинать никого больше нельзя, даже по мелочи. Пусть негатив вокруг него рассосется по незначительным неприятностям.
Событие сорок шестое
Если спецслужбы и правда наблюдают за мной через веб-камеру моего ноутбука, пусть скажут, куда я вчера спрятала от себя полбутылки вина…
С одной стороны тренера ДСО «Урожай» Прохорова Владимира Ивановича Левину было немного жаль. Останься Квасин в «Урожае» и выиграй Чемпионат Мира и мог вполне стать Прохоров «Заслуженным тренером СССР». Только когда тебе предлагает в воздухе переобуться не кто-то там, а начальник Девятого управления КГБ СССР, перейти в их спортобщество «Динамо», а заодно стать лейтенантом госбезопасности, то до мечт Прохорова как-то уже и не прилично опускаться.
— Мне же готовиться надо к Чемпионату Мира…
— И? Готовься, — генерал-лейтенант Плеханов удивлённо брови домиком состроил.
— А служба? Врагов, покушающихся на Генерального Секретаря, выкашивать, стреляя по-македонски.
— Ух, ты слова какие красивые знаешь. Ты, Константин, умный же парень. Наверное? Вон Третьяк играет, так майор целый, или… Да много. Что, думаешь, они в свободное от занятий с личным составом тренируются и на чемпионаты с олимпиадами ездят? Служба такая — побеждать на спортивных аренах.
— А меня зачем, я не Третьяк, даже не Четвертак? — Левин и на самом деле не понимал, ещё бы самого Чебрикова прислали его уговаривать.
— Ну, давай пальцы зажимай. Первое — мы справки навели и там говорят, что на самом деле можешь стать чемпионом Мира. Это Динамо плюсик. Опять-таки — вид спорта подходящий, не велосипед — самбо. Самый динамовский вид спорта. Второй палец зажимай. Испанский у тебя, говорят, как у настоящего боливийца. Таких в стране раз… и обчёлся. Даже второго такого нет. Третий палец зажимай. Я так понял, что если ты на Кубе потребуешь, ну ладно, попросишь выдать тебе паспорт кубинский, то тебе выдадут, и это будет настоящий паспорт, и место рождения в нём будет стоять настоящее — Гавана. Правда ведь, не соврали мне?
— Есть такое.
— Так точно, нужно отвечать, — хмыкнул, улыбнувшись, Плеханов
— Так точно, — выдавил и Левин улыбку.
— Вот, три аргумента, что тебе у нас самое место.
— В Девятке? Тут…
— А чего? Думаешь в Боливии нет людей, желающих навредить нашей стране? Как грязи.
— Разведчиком в Боливию? — охренел Владимир Ильич.
— Ты, коней не гони, Константин. Пока тренируйся и стань чемпионом Мира. Нового твоего тренера зовут Александр Николаевич Чернигин. И он, кроме того, что тренер сборной, ещё и возглавляет Центральный совет ВФСО «Динамо».
— Я в курсе, у меня на днях у него в Динамо тренировки начинаются в сборной.
— Точно.
— А парабеллум дадите? — пошутить решил Левин.
— Естественно. — Плеханов прошел к шкафу закрытому, повернул ключ и открыл дверцу, а ведь казалась деревянной, а оказалось железной — дверью сейфа. Генерал достал там парабеллум с полки и поиграл им в руке. — Паулюса. Нет, не дам. Жалко. Опять же, нет у тебя разрешения ещё. — Пистолет снова исчез в сейфе, а оттуда появился в лапище Плеханова графинчик с желто-коричневой жидкостью и одна приличных размеров рюмка, почти стакан. — Обмоем сейчас твое зачисление на службу. Тебе не наливаю, тебе медкомиссию проходить. Я один обмою. Садись, пиши заявление. Вон на краю стола специально для тебя образец положили.
— А что потом? — Левин придвинул к себе листок.
— Потом… ходи и тренируйся. Не выиграешь чемпионат Мира — ругаться буду.
— А люгер?
— А вернешься из Боливии и наградим им. Пиши.
Так Константин Олегович Квасин и стал неожиданно для себя лейтенантом КГБ. Самое интересное, что при этом от него не потребовали уволиться из «Прогресса», не приказали уйти из «Юности» и даже разрешили остаться дояром в колхозе «Завет Ильича».
Части постов всё же лишился, а с ними и доходов. Пришлось переехать в Москву в квартиру родителей и соответственно теперь не было времени на изучение со школьниками испанского и английского языка. Шахматную секцию пришлось передать Марьяне вместе с доходами. Плюсом то, что лейтенант получал двести двадцать рублей и кормили его теперь четыре раза в день пусть не так вкусно, но тоже бесплатно в столовой рядом со стадионом.
Рыжов обиделся. Не так, чтобы пузыри носом надувать, но человек самолюбивый и уже мечтал, что его колхоз прозвучит в Испании, а тут облом. И кружки для детей ещё в минус.
— Эх, Квасин, Квасин, не мог отвертеться. Мол, молод ещё, через годик. Ну, да ладно, а чего Анну с собой не забираешь? Поссорились?
Хороший вопрос. Анну он не мог забрать, даже появляться в Москве рядом с ней не мог. Вдруг за ним следят. Не здесь в колхозе, здесь любого чужака за километр срисуют, а вот в Москве другое дело. И опять-таки, её портреты во всех отделениях милиции развешаны. Так это ладно ещё, ему соседи сказали, что ходили из милиции и спрашивали про девицу в жёлтой куртке, и не видели ли они её с Квасиным. Появится Марьяна в их доме, и возьмёт какая-нибудь ответственная бабулька и просигнализирует.
Потому, Марьяна осталась в Гольево. Живёт по-прежнему в том номере. Академики ещё не появились, и гостиница, один чёрт, пустая стоит. Даже номер записан всё ещё на Квасина. Сказали Рыжову, что паспорт у Марьяны на прописке, и он рукой махнул. Теперь видеться будут раз в неделю — по воскресеньям. Ну, пока не закончатся сборы на Чемпионат Мира.
— Не, Николай Петрович, не поссорились. Просто я целыми днями дома не бываю, прихожу еле живой от усталости и злой, что ничего не получается. Не до Анны. А ей тут нравится. Девчата, песни поёт. Детишек учит. При деле, одним словом. Ещё по секрету скажу, она готовить не любит и не умеет.
— Странные вы — городские! Как это готовить девка не умеет? Я это исправлю. Завтра с утра команду дам Клавдии, пусть она над ней шефство берёт и учит свои вкусняшки готовить. Вернёшься из Испании — не узнаешь боевую подругу.
Событие сорок седьмое
«Наш ответ Чемберлену» — лозунг, появившийся в связи с нотой британского правительства
