и не навылет, но зримый результат стрельбы был. Смертоносный ветер, в виде жалящих закаленной сталью оперенных наконечников, заваливал конников десятками. Но все, здесь главное слово должна была сказать артиллерия, уже выехавшая на передний край.
И царица полей в полной мере оправдала возлагаемые на нее надежды. Громовой залп пушек, с противным пищащим звуком картечи «сдул» первые ряды атакующих, окутав занятые войсками позиции густым белым дымом. Тем не менее, разогнавшись, задние ряды литовцев уже не могли остановиться, продолжая двигаться по инерции вперед. Как только дым рассеялся, я увидел, что на пики вынесло четыре десятка израненных конников. Их за пару минут всех прикончили. Еще несколько десятков повернули коней вспять, их примеру моментально последовала бежавшая за конницей пехота. У нас не было ратьеров для преследования, поэтому вся эта масса разбегалась, кто куда, но большей частью направилась к опушке леса. Отчаянная атака противника окончательно захлебнулась в крови.
Вся конница, кроме охранной сотни, была перенаправлена в Виленский замок Довспрунга. Если бы я этого не сделал, то не думаю, что литовские всадники решились бы нас атаковать. Мне же нужно было уничтожить здесь и сейчас как можно больше литовских войск, поэтому и приходилось очень часто маневрами и специальным рассредоточением сил сознательно уменьшать их численность, лишь бы спровоцировать врага на вступление в бой. Из-за этого часто возникали подобного рода неприятности, как в данном случае, когда разбегавшегося противника некому было преследовать.
К вечеру войска обустроили свой лагерь, разместив в занятом городе Бражуле 12-й Витебский полк. Этот литовский город крепостных стен не имел, только центральная часть города – замок, где размещались княжеские хоромы, была огорожена бревенчатым частоколом.
Терем местного князька в архитектурном плане был сильно похож на русские княжеские дворцы и боярские хоромы. Выстроен он был целиком из дерева, имелись наслоенные друг на друга разной высоты и формы крыши с козырьками, гульбища с витыми опорами, резные карнизы и наличники окон, резное крыльцо со ступенями и так далее. Внутреннее устройство дворца и с точки зрения планировки комнат с коридорами, их убранства также вполне соответствовало русскому стилю. Во всяком случае, какая-либо инаковость в глаза не бросалась, создавалось полное ощущение, что находишься в относительно скромном княжеском тереме удельного князя. Оно, в принципе, и понятно, мы с литовцами не одну сотню лет живем по соседству.
Строения остальной части города тоже были на первый взгляд неотличимы от русских городков или волостных сел. Присутствовали все те же огороженные тыном дворы с избами, где проживали ремесленники – кузнецы, плавильщики, плотники, лодочники, рыбаки, гончары и прочие. Естественно, дома местных бояр и купцов выделялись на общем фоне своими размерами, основательностью и общим архитектурным богатством.
Будучи в опочивальне бывшего владельца, потягивая местное пиво, я вызвал в терем одного из комбатов дислоцированного в городе витебского полка, вместе с его командиром, Усташем.
– Завтра мы свернем лагерь и уйдем назад к реке, в Бражуле останется лишь твой батальон.
Комбат внимательно слушал, покачивая согласно головой. Для него мои слова не были особой новостью. Во всех захваченных крупных населенных пунктах оставались оккупационные гарнизонные войска.
– Твоя первейшая задача – окончательно зачистить город и все окрестности от всего местного населения. Всех здоровых мужиков, баб, детей будешь под охраной переправлять в Борисов, передавая их с рук на руки тамошним службам.
– Понял, государь! А с немощными, больными или стариками что прикажешь делать?
– Что хочешь! На Руси они без надобности, можешь на месте их оставлять. Ты теперь, до особого распоряжения ГВУ, и военный и уездный глава всего вверенного тебе района. Этой осенью или к следующей весне обязательно в твой уезд прибудут русские землепашцы и некоторое число городских поселенцев. Рукастых русских крестьян тоже заселяй в город, поживут малость, глядишь, и обвыкнуться, ремесленников у нас нехватка. Твоя задача – всех русских поселенцев разместить, снабдить их необходимыми орудиями труда, жильем, посевными семенами, а также обеспечить их безопасность. Справишься со всеми этими делами – получишь чин служилого боярина и полковника. И далее выбор будет за тобой – можешь пойти по стезе служилого чиновничества, оставшись главой Бражульского уезда, или продолжить службу в войсках, но уже на полковничьей должности. Но! Если не справишься – не обессудь, не получишь ничего, кроме выговора!
– Не подведу, Владимир Изяславич! – комбат вскочил, вытянувшись в струнку.
– Ну-ну… – я неопределенно промычал и обратился к молча нас слушающему Усташу: – К утру очисти от литовцев весь город, задействуй для этого весь свой полк.
– Будет исполнено, государь!
– Утром, когда войска начнут снимать лагерь, мы тебе подсобим, прихватим твоих горожан с собой, – опять заговорил с командиром тридцать шестого батальона. – Проводим до реки, а там вместе с ранеными сплавим всех их вверх по реке до Вильно – там будет организован этапный лагерь для перемещенных лиц.
– Слушаюсь, государь! Разреши начать исполнять твой приказ?!
Я отпустил комбата, а сам в компании с Усташем направился к воеводам в штабную палатку – перекусить и обсудить планы на завтрашний день.
По уложенным на месте разбитого моста бревнам с самого раннего утра из Бражуле потянулась печальная вереница депортируемых. Женщины тащили на руках маленьких детей вперемешку с узлами. Дети постарше держались рядом, тоже что-то волокли. В глазах у многих стояли слезы, некоторые, не сдерживаясь, откровенно рыдали. Молодые девицы с ужасом косили взгляд на лыбящихся в тридцать два зуба русских пехотинцев.
– Живей ноги передвигайте! – прикрикнул какой-то взводный. Окрик возымел действие, темп передвижения сразу возрос.
Немногочисленные литовские мужчины и подростки, ссутулившись и вжав шею в плечи, брели позади женщин, их отделяли друг от друга отделения пехотинцев. Такое раздельное путешествие существенно затрудняло возможность побегов у семейных пар. Кроме того, литовцы и без охраны посматривали с настороженностью за своими соседями. Перед выходом им всем было объявлено, что за каждого сбежавшего будет казнено три полоняника. Подобную практику мы ввели с самого начала кампании. Поэтому во время депортаций, если и случались побеги, то только массовые. А таких беглецов, бежавших толпой, было потом куда как легче найти, нежели одиночек. К тому же среди переселенцев было много детей, а с ними особо по лесам не побегаешь.
Глава 10
Виленский замок Довспрунга, старшего брата Миндовга, оказался всеми покинут и полностью пуст. Узнав об итогах последней битвы смоленских ратей с враждебными Миндовгу лесными кунигасами, литовский великий князь решил не испытывать судьбу, в спешке переправившись через Нярис (Вилию), вместе со всей своей родней и дружиной. Миндовг ушел на территорию литовского племени аукштайты – там он владел хорошо укрепленным замком Ворутой. Дальше его преследовать я не стал, необходимо было «переварить» уже захваченные обширные пространства в междуречье Немана и Няриса.
Блицкриг удался
