– Свои! – сказал я негромко и тихо пошевелился для верности. На мой голос и свист навстречу поднялся разведчик.
– Свои! Не стрелять!
– Вас поняли! Товарищ гвардии капитан! Это вы там две очереди дали?
– Пойдете по тропе к быстро сюда убитых! Пару минут на все!: Мы подождем вас здесь. Разведчики вскоре вернулись.
– Положите их на бруствер. Руки согните, пока не застыли. Положите их так, как будто они лежат и наблюдают. Вы останетесь, здесь до утра! Если у Рязанцева все в порядке, то я пришлю за вами связного. Если не пришлю, останетесь на день здесь. Менять пока некем.
– Мы пошли в Бондари! Мы вышли с Сергеем на снежную стежку в рыхлом снегу, идти по ней было тяжело. Валенки утопали и скользили в снежной крупе. До тропы, которая в Бондари нужно, пройти с километр снежным полем, Серега шел впереди, а я как всегда, занятый мыслями, тащился в двух метрах сзади. Сделали мы наверно полсотни шагов, Сергей вдруг остановился и замер на месте.
– Мины! Я подошел к нему вплотную, нагнулся вперед и посмотрел в пробитый след в снегу. Там темнея одним боком, лежала немецкая мина. Сколько раз мы здесь проходили, ничего не замечая. Мы отошли несколько назад. Сергей прочертил прикладом поперек тропы и насыпал в нее, чтоб было видно, целую горсть махорки. Это знак тем, что остались в окопе, если они здесь по тропе пойдут. Сергей повернулся ко мне лицом, посмотрел мне в глаза и сказал: – Будем по снегу ее обходить! Вы постойте пока здесь! Я попробую обойти кругом метров на двадцать Ясно было, что мы находились на минном поле. Сергей взял весь риск на себя. Можно было бы немца пустить по снегу первым. Но пленные обычно разведчикам дороже собственной жизни.
– Чего встали? – спросил кто-то из ребят
– На мину наткнулись! Сейчас Сергей по целине обойдет, и можно будет следовать вперед. Скажи остальным, и немца ткните носом, чтобы ступали след в след. Сергей прошел метров двадцать, и мы тронулись по его следам. Никто из нас, которые шли сзади, не говорил: – Ох! Ах! Какое геройство! Для нас это была обычная работа. Пройти по минному полю из нас мог каждый. Мы, конечно, смотрели на Сергея, когда он стал её обходить, ждали взрыва, но тут же успокоились, когда он её миновал. Дойдя до тропы, которая вела в Бондари, я велел ребятам идти на КП полка, передать пленного, документы, оружие и доложить обстановку.
– Передайте в штабе, что Рязанцев вышел на исходное положение. Доложите, почему наша группа осталась на тропе. Передайте, что я пошел на передний край и как только от Рязанцева будет сигнал, что они на высоте, я пойду туда. Мы с Сергеем обогнули овраг, обошли стороной снежное поле, и подошли к стрелковым окопам. В это время я увидел сигнал. Как мы условились, Рязанцев дал две зеленых ракеты. Я поднялся на бруствер и собрался уже идти на высоту, но меня окликнули, к телефону вызывают. Я обернулся, в проходе стоял командир стрелковой роты.
– Кто звонит? – спросил я.
– Командир полка вас требует к телефону. Я спрыгнул в транше и пошел в землянку за ним. Траншея шла под уклон зигзагами. Обледенелые и покрытые снегом бока ее расположены были узко. Под ногами узкая неровная утоптанная тропа. На тропе бугры и какие-то ямы. Идешь и все время руками опираешься на боковые стенки. Из траншеи в сторону немцев прорыты узкие проходы и солдатские стрелковые ячейки. В конце каждой из них видны согнутые спины солдат в шершавых шинелях. Простым солдатам белые халаты не дают. На всех солдат халатов просто не хватает. Маскхалаты имеют только разведчики. Командиры стрелковых рот, батальонов по этим халатам нас в передних траншеях и узнают. Спускаюсь в землянку, телефонист сует мне трубку – Говорите! – добавляет он.
– Аля! Аля! – (Вместо Алё) говорю я в трубку – Мне нужен «Первый», кто на проводе?
– Щас передам – слышу ответ.
– Первый слушает! Кто докладывает?
– Гвардии капитан!
– Какой еще капитан? Я называю ему свою фамилию. Он фамилию мою не знает.
– Капитан из полковой разведки! – уточняю я.
– Вот так бы сразу и говорил! Ты откуда звонишь? Высота взята? Ты был на высоте? Отвечай мне толком! Да или нет!
– Ha высоте я не был!
– О чем будешь докладывать? Ты что, в стрелковой роте сидишь? Мои разведчики с пленным немцем до него еще не дошли, мелькнуло у меня в голове
– Я послал вам контрольного пленного, документы и оружие, которое мы захватили на тропе.
– Какого еще там пленного? На кой мне твой пленный сдался? Мне высота нужна?.
– Высота в наших руках!
– Почему ты не на высоте? Почему ты оказался в траншее стрелковой роты? Опять от дела отлыниваешь? Ты лично должен быть на высоте! Подожди я доберусь до тебя! Немедленно на высоту! И пришлешь мне от туда связного! Связь на высоту через час дадим. Будешь докладывать мне лично оттуда! Из опорного немецкого пункта больше ракеты не вскидывались. Стрельбы не было слышно. Я представил, чем разведчики сейчас заняты. Нашу пехоту они вызывать не торопиться. Сначала нужно самим порядок в блиндажах навести. А то налетит солдатня, сразу все блиндажи распотрошит. Не успеешь глазом моргнуть, все землянки и блиндажи немцев будут очищены. Федя наверно уже под мухой сидит, дает указания, что бы бутылки, хлеб и консервы в один блиндаж сосредоточили. На пробу велит открыть и ту и другую. На переднем крае у немцев полнейшая тишина. Вот так, когда-нибудь и закончится воина. Ни немцев тебе никаких (не будет), ни языков, ни колючей проволоки, ни мин под ногами, ни посвиста пуль, ни разрывов снарядов. Сиди, пей. Закусывай, размышляй в свое удовольствие. А у меня еще втык от командира полка впереди. Я поморщился, мотнул головой и говорю Сергею:
– Пошли! Нам на высоту нужно идти! Связных от Рязанцева можно не ждать. Он сделал свое дело и теперь не торопится. Ему теперь на всех наплевать. У него сейчас райское настроение, кого, кого, а Федю я до тонкости знаю.
Пошли он сейчас в полк (сюда своего) связного, ему и минуты отдыха не дадут. Командир полка тут же прикажет прочесать лес и двигаться на деревню Уруб или рать высоту 222,9. Это только разговоры возьми высоту! Возьмешь деревню Уруб, а правей eё господствующая высота с отметкой 222,9. Пока немец не укрепил её нужно без задержки с хода захватить. А там левей Уруба высота 210.8. Вот если полк. займет новый рубеж на высоте 210.8 – (дер. Уруб- выс. 229.8),то командиру полка меньше золотой звезды не дадут. Это не важно, что он лично все это время седел в блиндаже километрах в трех от передовой позиции. Важно, что он операцию провел. Когда подсчитают наличие солдат в полку, то их окажется около полсотни. Мы вроде как дураки. Ничего не понимаем. Мы прекрасно знали, что он на этом… (хочет в рай угодить). На нас ему наплевать. Не все ли равно, кто будет в полку брать высоты и деревни. Для того, чтобы взять Уруб и 210,8 или 222,9 в полку нужно иметь по крайней мере тысяч пять пехоты и артиллерии на километр (по двадцать) стволов по тридцать. А нас можно сунуть на высоту послать брать деревню, На войне всяко бывает. Высоту под Бондарями с маху, с налета взяли, теперь можно и в другом месте попробовать. Вот в дивизии и в штабе армии разинут рты. Кто это? Кто взял? Кто, кто? Командир пятьдесят второго, Бридихин!. Вот человек железной воли. То на него пишут несоответствие, а он оказался каков? Мы с Сергеем шли по нейтральной полосе и в голове у меня вертелись разные (мысли) представления.
