стерев ее с лица земли. Я бы не рекомендовал наступать. Нам постоянно идут сигналы от наших немецких э-э… коллег, скажем так, о том, что Германия, чтобы прекратить войну, готова выполнить все ваши условия.
Сигналы им идут от немецких коллег. Так бы и сказал, что около десятка немецких генералов уже сдались в плен. А то ведь можно бы расценить, что Рокоссовский и его помощники обмениваются информацией с врагом.
В общем, генералы считают, что войну продолжать не стоит, но вслух о том не желают сказать. Точнее говорят очень обтекаемо. Типа — «я бы не рекомендовал». Кажется, в моей истории Рокоссовский говорил более четко.
— Константин Константинович, а теперь попросту, своими словами, — попросил я. — Какой приказ, как Верховный главнокомандующий я должен отдать?
— Нужно заключать мир, — твердо сказал Рокоссовский. — У нас сейчас очень выгодная позиция, мы готовы продолжать войну, но лучше, если эта война будет прекращена.
Кивком головы я позволил генералу сесть, потом обратился к остальным:
— Господа, имеются ли еще мнения?
— Разрешите? — поднялся с места начальник Генерального штаба, генерал-фельдмаршал Шапошников. — Ваше величество, я тоже согласен с генералом Рокоссовским. Нам нужно начинать переговоры о мире. Вернее — продолжить прерванные переговоры.
Что ж, мнение военной верхушки понятно. Да я и не сомневался, что так оно все и будет. Мир мы собирались заключать еще месяц назад, а нынешнее совещание — скорее дань уважения генералам со стороны спасшегося (или спасенного) императора.
— Что ж, господа, я полностью с вами согласен, — склонил я голову. — Мы заключим мир. Я отдам соответствующие приказы дипломатам.
На самом-то деле, отдавать приказы не нужно, они уже отданы месяц назад. Нужно теперь лишь скорректировать время и место для ведения переговоров, и определить главу нашей делегации.
— Надеюсь, — осторожно поинтересовался генерал от инфантерии Жуков. — Ваше величество не полетит куда-нибудь подписывать пак о капитуляции Германии?
Я только улыбнулся. Мне уже доложили, как генералы чуть с ума не сошли, узнав о крушении самолета императора. Но они правы. Делегацию пусть возглавит Пылаев. Министр иностранных дел получит соответствующие полномочия, а больше ничего и не нужно. А место… Ну, пусть будет Псков, что ли. И город наш, и от Европы недалеко. Хотя нет, пусть будет Брест-Литовск. Никто, кроме меня такого выбора не поймет, но это неважно.
— Итак, господа, — сказал я, подводя итоги совещания. — Мы приступаем к переговорам о мире. Армия пока остается на своих позициях, но резервы в нее можно уже не отправлять. Все резервисты, призванные на службу, остаются на территории России. Ну, за исключением тех, кто ранен, болен. Этих можно возвращать домой. Но повторю — официально война не завершена, поэтому все остаемся на своих местах.
— Даже те дивизии, которые нынче занимают Галицию и Волынь? — спросил Говоров.
— И Галиция, и Волынь остается под нашим протекторатом, — твердо заявил я. — Я пока не решил, в какой форме это будет, но Австро-Венгрия должна быть наказана.
Назвать Австро-Венгерскую империю двуединым государством можно только с натяжкой. Она уже начала превращаться в Австрию, потому что почти все входившие в нее страны объявили о независимости. Кто-то скажет, что некрасиво подталкивать падающего, но я напомню, что именно по коридорам, предоставленным императором Австрии французские войска подошли к нашим границам, в результате чего погибли тысячи моих подданных, поэтому я сожалеть ни о чем не стану.
— Да, мы ничего ни у кого не отбираем, а только возвращаем свое, — сообщил я. — Территория австрийской Польши — наши древние земли. Это Галицко-Волынское княжество, которым правили Рюриковичи, а я, как наследник Дома Романовых, получивших власть по праву преемственности от прежнего царствования, объявляю себя его правителем.
Кажется, генералам моя идея понравилась. У них тоже имеются претензии к Австрии. Что ж, теперь мы свои претензии удовлетворим.
А Галиция в хозяйстве сгодится. Там и дороги, а там еще нефть имеется, а в перспективе и разработка газовых месторождений.
А может, взять кого-нибудь из потомков Рюрика, торжественно возвести его на престол, а он принесет мне вассальную присягу по всей форме? Нет, не стоит. Появятся какие-нибудь юридические казусы, начнутся сепаратистские дрязги.
Кем мне себя объявить-то? Галиция одно время даже королевством была. Стать, что ли королем? В императорском титуле станет звучать красиво «король Галицкий и Волынский». Но много чести для королевских титулов. Обойдусь и княжеским. Все равно полный титул императора Всея Руси никто не помнит, кроме солдат-новобранцев, которых заставляют этот титул заучивать.
— Немецкая Польша, а также Восточная Пруссия будут отторгнуты от Германской империи, — сообщил я, хотя эта идея была генералам знакома. — С Польшей вопрос пока не решен — остается ли она самостоятельным государством, или будет присоединена к Царству Польскому, а Восточная Пруссия отныне часть Российской империи, а вы, Федор Иванович, назначаетесь военным губернатором. Да… генерал-губернатор Прибалтийский. Возьмите под свою опеку не только Восточную Пруссию, но и Курляндию и прочие наши губернии, которые успели побывать под властью немцев. Тем более, что вы там все равно уже командуете.
Генералы с некоторой завистью посмотрели на Толбухина. Назначение военным губернатором — взлет даже по уровню командующего фронтом, со всеми вытекающими. А это и получение звания генерал-фельдмаршала, и возможность получить еще и орден святого Андрея Первозванного. А зря, между прочим завидуют. Никого не обижу. И генерал-фельдмаршалами у меня все станут, и кавалерами высших орденов. А если так уж генералам погубернаторствовать хочется, так почему бы и нет? Мне все равно на новые территории, которые присоединятся к империи, нужны наместники. Проще сказать — управляющие. Что в Галиции, а что в Прибалтике пока все равно оставим военное положение, а лучше самих военных никто не справится. Пока, по крайней мере. Пусть и военная и гражданская власть будет сосредоточена в одних руках.
— Леонид Андреевич, — обратился я к Говорову. — Соответственно вы становитесь генерал-губернатором Галицкими и Волынским, а вы, Георгий Константинович — Польским.
Генералы радостно запереглядывались. Эх, господа, рано радуетесь. Не поняли, что на ваши плечи свалились новые обязанности. Вам же теперь придется не просто поддерживать на новых территориях порядок, а восстанавливать там хозяйство, заниматься бытом и всем прочим.
А начать придется с восстановления городов. Больше всего досталось Кенигсбергу. После «визита» моего шамана вместо города там лишь руины. Но, как мне докладывали — остался кусок старой крепости и… могила Канта.
А мне уже предлагали переименовать Кенигсберг в Александрополь, но не буду. В моей реальности его все равно Кеником называют, пусть и здесь так будет.
Вот и пленные немцы кстати будут. Не хватит — пусть братья-китайцы помогут. Французских военнопленных нужно де Голлю вернуть, пусть отправляет их воевать с Италией. Надо позволить французам и итальянцам еще пару недель порезвиться, а потом все это дело пресечь. Все, господа, навоевались. Пора к мирной жизни возвращаться, все восстанавливать.
А восстанавливать Прибалтику станем на немецкие деньги.
Вон, генерал-майор Джугашвили (что-то мой премьер сегодня в военном мундире пришел) уже все понял и сидит, хитренько улыбается в усы. Он уже примеряет — как озадачит новых генерал-губернаторов, как заставит их вписать экономику своих регионов в общую структуру экономического развития России.
— Еще одно сообщение господа, — заявил я. — Должность Главнокомандующего упраздняется. Генерал-фельдмаршал Рокоссовский с сегодняшнего дня назначен на пост военного министра империи.
Вот так вот. Рокоссовский фельдмаршальский жезл заслужил, пусть теперь армию укрепляет. И своих генералов застраивает будучи в новой должности. А в мирное время от военного министра очень много зависит.
Генералы откланялись и ушли. Скорее всего отправились «обмывать» свои новые должности. Пусть себе. А в моем кабинете остался лишь Джугашвили.
Я жестом пригласил его сесть поближе, потом позвонил секретарю, чтобы тот распорядился приготовить нам с премьер-министром по чашке кофе. Кофе, конечно, не того качества, что варит Соня, но ничего.
— Не опасаетесь, ваше величество, что ваши генералы возьмут себе слишком много власти? — поинтересовался Джугашвили, замочив в чашечке усы.
Хороший вопрос. У меня у самого были сомнения. Отдать в одни руки и военную, и гражданскую власть бывает чревато. Вон, еще в Древней Персии цари разделяли правителей на военных и гражданских, да и в Древнем Риме прокураторы не вмешивались в гражданские дела. Но с другой стороны — если не доверять своим людям, как и быть? Чем закончилась Персия? А Римская держава?
Командующие фронтов
