– Что? Милый, что? – Алина с тревогой заглядывала в глаза мужу. Маляренко через силу улыбнулся, демонстрируя прекрасное самочувствие.
– Да фигня какая то приснилась… Но как реалистично то, а? – Иван припомнил выщербленный серый гранит памятника и потрясённо откинулся на подушку.
– Ашдитиви какое то! Блин… – Все болячки и тревоги были забыты. Сны Ваня смотрел регулярно, но почти никогда ничего не запоминал. А тут… Немыслимой чёткости, предельно насыщенная деталями картинка стояла перед глазами. Да что там картинка! Весь сон перематывался туда-сюда словно видеозапись.
Маляренко на всякий случай потрогал голову – шишки не было. Был болючий синяк под глазом и опухшая, словно пельмень губа. Ага. Значит, сотрясения не было.
Снова заболело всё. Иван выдохнул и, прикрыв глаза, потихоньку поинтересовался у супруги, не ездили ли они вчерась с Володей в одно место? Супруга сначала удивилась, а потом испугалась и, ревя в три ручья, начала усиленно интересоваться его здоровьем и памятью, попутно выдавая кое-какую инфу. Оказывается вчера утром он, Иван Андреевич Маляренко, живущий в законном (!) браке с ней, Алиной Ринатовной Нигматуллиной, подрался с какими-то нехорошими дядями и с тех пор лежит в их палатке. В их посёлке. В их роще посреди их (ну вспомни, милый!) степи. Иван сначала умилился, а потом задрался.
– Всё! Хватит. Я в порядке. Просто сон увидел очень яркий.
Алина кивнула и исчезла из поля зрения. Иван закрыл глаза. В его голове пела птица, щёлкал остывающий металл Димкиной «Цефиры» и приглушённо матерился Володя, закапывающий останки двух доходяг.
– Во! Понял? – Коля поднёс к носу Вани здоровенный кулак. – Лежи здесь, никуда сейчас не отпущу. Герой. Поправляйся! И напоследок весело подмигнув, вождь умотал по своим делам.
Всю воспитательную беседу Иван провёл в образе китайского болванчика – улыбаясь и непрерывно кивая другу. На душе скребли кошки. По спине бегали мурашки. А волосы вставали дыбом. С незначительными вариациями Николай почти слово в слово повторил ту видеозапись, которая имелась у Вани в голове. От этого голова пухла и без того поганое самочувствие превращалось в нечто совершенно говённое. Почему то захотелось умереть. Иван закрыл глаза и уснул.
Следующим посетителем, как и предполагалось, оказался Романов. Вежливо поздоровавшись с Алиной, он уселся на пороге палатки и просветил Ивана о том, что босс категорически отказался выделять бензин на поездку, так что придётся идти пешком. Немного подремавший Иван, почувствовал себя лучше и сразу взял быка за рога.
– Памятник? Да? Солдатам? Челюсть у Володи упала на пол.
– Как? Откуда вы…
Настроение у Вани сильно улучшилось. Наблюдать за растерянным умником было сплошное удовольствие!
– Чую! – Интонация у Вани была самая, что ни на есть таинственная. Позади Володи с непонимающим видом сидела Алина. Впрочем весь эффект пошёл насмарку когда Романов начал прикидывать где они находятся территориально и насколько далеко в будущее их занесло. Потому что на памятнике морякам-краснофлотцам кроме выбитых на гранитной плите якоря и надписи «1944г.» больше ни хрена не сохранилось.
-Э-э-э-э…
«Твою дивизию! Что-то не так. Засбоило что-то». – Внутренне Маляренко был разочарован, но внешне он остался невозмутим. Хороший понт – дороже денег.
– Крым это. – Иван припомнил свою карту и то, что он помнил о географии полуострова. – Мы примерно в районе Евпатории. А по времени… не знаю, Володя, не знаю. Никак не меньше пятисот лет. А иначе вокруг развалин было бы до чёрта. Маляренко приподнялся на локте.
– Это Крым. И мы в будущем, любимая. В далёком, далёком будущем.
Часть 3. «Жизнь и прочие сопутствующие явления»
Иван Сергеевич Маляренко маялся. Он не мог уснуть. Снова наступил сентябрь. И снова каждую ночь будет сниться этот сон про давным-давно пропавшего брата.
Впервые это кино приснилось ему двенадцать лет тому назад. Иван Сергеевич решил, что он сошёл с ума. Степь, море на горизонте, каменные плиты. Абсолютно сумасшедшая надпись на граните. И брат. Похудевший и загорелый как папуас. И женщина. И ещё один, худой как скелет мужик, чего-то копающий невдалеке… Самым страшным был запах. Запах степного разнотравья и горькие нотки полыни, пыли и смерти. Разве ТАК может сниться? А птица? А жужжащая муха? А шум ветра в ушах? Тогда, в первый раз, старший оперуполномоченный ГОВД подскочил в постели с диким воплем, безумно напугав супругу и спящего в соседней комнате сына. Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит из ушей. Тогда Иван Сергеевич едва смог успокоить жену, сославшись на вчерашнее дело.
Наутро, сказавшись больным, капитан Маляренко на службу не поехал. С братом они не ладили с детства, чёрт знает почему. С чего всё началось – никто не помнил, да это было и не важно. Просто не ладили и всё. А после того, как кузен «кинул» отца и ушёл работать к конкурентам, отняв нехилый кусок доходов семьи, отношения испортились вконец. Братья виделись лишь раз в год на дне рождения деда. И вдруг, ни с того ни с сего, такое. Капитан сидел на кухне, уставившись в стенку, и снова и снова проматывал «видео».
Полковник Маляренко вздохнул. Тогда он позвонил тётке и спросил брательника, сославшись на какое-то пустячное дело. Выяснилось, что тёзка только что умотал в аэропорт и что он летит в командировку на дальний восток. А потом брат пропал. Три дня о нём не было ни слуху ни духу, телефон был недоступен, а на работе терялись в догадках насчёт того, где Иван может быть. Отцов брат немедленно вылетел следом. В аэропорту подтвердили, что И.А. Маляренко прибыл в пункт назначения согласно расписанию, а затем ласковые и внимательные люди в штатском настоятельно попросили дядю Андрея ехать домой – мол, мы вам позвоним. Вернувшись домой дядя слёг с сердечным приступом. Врачам удалось его спасти, но сразу с инсультом свалилась тётка. Все семейные распри были забыты и уже собственный папаша, потребовал от Ивана поднять все свои связи и помочь найти брата. Надо сказать, что не вышедший разрезом глаз, Иван так и не смог поступить ни в Алматинскую, ни в Карагандинскую школу милиции и после службы в армии уехал в Пермское училище. Которое с успехом и окончил. Так что знакомых, приятелей и друзей в российских силовых структурах у капитана Маляренко было предостаточно. Однако все телефонные звонки и встречи ничего не дали. А потом один из сокурсников, нервно оглядываясь, дал понять излишне любопытному менту, что соваться в это дело не стоит. Ибо дело на контроле… И, кажется, даже не ФСБ. Потому как (тут сокурсник перешёл на шёпот) в тот день по всей стране людей пропало – не счесть. Понял? Иван понял. Об эту стенку можно лоб расшибить. Причём насмерть.
