Юрий Корчевский - Верой и правдой. Битвы фельдъегеря [сборник]

Алексей впервые был в такой роскошной бане, расслабился и получал удовольствие. Но он чувствовал, что Острис пригласил его сюда не для помывки, а скорее всего для разговора. А сама помывка и всё, что к ней прилагается – вроде массажа, – лишь антураж, прелюдия.

С массажем и обливаниями наконец было покончено. Острис и Алексей улеглись на коврики на тёплом полу, обслуга деликатно исчезла. Алексей задумался – хватит ли у него денег, чтобы оплатить это всё?

Острис как будто прочитал его мысли:

– Не беспокойся, за всё уплачено.

Алексей покраснел – неужели у него на лице все мысли прочитать можно? Жалованье трибуна было значительно выше, чем у кентарха, но он его ещё не получал ни разу. Империя ценила своих старших офицеров.

Острис, передохнув немного после стараний банщиков и массажистов, начал говорить, и Алексей весь обратился в слух.

– Ты уже не кентарх, а старший командир, Алексей. Хочу предупредить тебя о подводных камнях. Не скрою, Аспар с моей подачи ходатайствовал о твоём назначении, хотя виды на эту должность имели многие. Потому, хоть ты лично и не знаком со многими, кто подвизается при дворе, получил сразу многих завистников и недоброжелателей. Прежде чем завести близкое знакомство с кем-либо, узнай о человеке – сторонник ли он Аспара – что старшего, отца, что сыновей. Не соверши необдуманного поступка. Не скрою, тебя попытаются перетянуть на свою сторону некоторые сановники. И знаешь, почему? В твоих руках сила! Кто сможет противостоять боевой хилиархии в городе? Кандидаты в белых одеждах? Смешно! Эскувиты? Да они просто разбегутся! Доместики? Они без подчинённых гоплитов – ничто! Могут только командовать. Ты варвар, для византийцев – олицетворение грубой силы и жестокости. Нас, варваров, боятся, откупаются золотом, потому что без нас империя загнётся. Царедворцы изнежены и способны только плести интриги, на поле брани они наделают в штаны. Помни это всегда!

– Спасибо за наставление, Острис!

– Ты же мой названый брат, другому бы я не сказал этого. И ещё: тебя будут приглашать на пиры. Пей в меру, держи язык за зубами и больше слушай.

– Понял.

– Не встревай. В столице завистники – особенно если ты будешь твёрд – могут решиться на отравление. Вино пей только из общего кувшина. Если поднесут наполненный кубок, лучше не пей вообще – на вкус отравленное вино не отличить от хорошего.

Алексей слышал такое предупреждение в первый раз, и коли о нём говорит Острис, значит, опасность реальна, и надо отнестись серьёзно.

– Вообще старайся есть меньше, и только то, что отравить тяжело – персики, яблоки, другие фрукты.

– Ну, мясо-то могу?

Острис понизил голос, глянул на закрытую дверь:

– Есть вещь хуже яда, и применяют её только богатые.

– Наёмные убийцы?

– И это бывает, – отмахнулся Острис. – Бриллиантовая пыль.

– Пыль?

– Именно. Отходы алмазного ремесла, которые подсыпают в еду. Никакого изменения вкуса. Так вот эти крошки, невидимые глазу, за неделю убивают человека. Дня через три после отравления начинаются внутренние кровотечения, кровавый понос, и человек умирает в муках. Противоядия нет.

Алексей был поражён. Понятно, он не ожидал, что после назначения окружающие будут поголовно этому рады. Кому-то он явно перешёл дорогу, но чтобы так изобретательно попытаться избавиться от него?

– Уж лучше отправиться на войну. Прямо не Константинополь, а серпентарий какой-то.

– Не обижай змей, они иногда лучше.

Дальше Острис коротко рассказал ему о расстановке сил и о противоборствующих группах. Как понял Алексей, самая мощная партия была именно Аспара.

– А насчёт войны? Ты можешь оказаться там раньше, чем думаешь. Кроме персов, есть ещё вандалы. У гуннов сейчас раздрай, каждый старается отхватить кусок пожирнее. Они не способны собрать сильную армию. Оторвали кусок больше, чем могут проглотить, подавятся.

– Это ты о захваченных ими землях во Фракии?

– Не только. Нижняя Мёзия, Иллирия. Думаю, император скоро туда направит войска с целью вернуть земли законному владельцу – империи.

У Алексея складывалось впечатление, что Острис сказал ему многое, но далеко не всё, что знал. А впрочем – кто он, Алексей, такой? Без году неделя трибун. Для царедворцев – пока мелкая сошка, к рукам попытаются прибрать в расчете на перспективу.

Поболтали об армии. Алексей предложил увеличить число конницы – пехота не столь мобильна.

– О! Да ты, брат, стратиг! А где взять столько варваров-наездников? А как их перебрасывать на кораблях? С пехотой это проще. А корм для лошадей? Головная боль для интендантов!

– В бою сторицей окупится! – отстаивал свою точку зрения Алексей.

– Только на равнинах, где есть оперативный простор. Фракия, Иллирия – там гор полно, где коннице развернуться? Только на равнинах. А ведь это самые важные провинции империи!

– А персы?

– У них половина всадников на верблюдах, а ещё они используют элефантов. Слышал о таких чудищах?

Про боевых слонов Алексей знал, но в бою никогда их не видел.

Они говорили ещё долго, и только когда за окнами стало темнеть, а в зал с поклонами и извинениями вошёл банщик и стал зажигать масляные светильники, начали собираться. У Алексея было ощущение, что за несколько часов общения с Острисом он помудрел на несколько лет.

– А что это у тебя на шее висит? – присмотрелся к нему Острис.

– Крест православный.

– Это я вижу. А рядом?

– Талисман – на удачу.

– Хм, видно, не зря повесил.

В маленьком кожаном мешочке на шее Алексея висел странный камень с начертанными рунами. Алексей не без основания считал, что именно он принёс его сюда – на эти земли и в это время. И хотя он тёр его потом не раз, вернуться в своё время ему не удавалось. Видимо, нужно было совпадение нескольких обстоятельств или событий – вот только каких? Подобные талисманы или обереги имели многие варвары, но свой камень Алексей не показывал никому – не было это принято. Чужой человек мог сглазить, навести порчу на оберег.

Предупреждение Остриса оказалось своевременным. Через неделю, когда слухи о назначении никому до того не известного кентарха-варвара трибуном разошлись по столице, к нему в хилиархию стали наведываться незнакомые сановники и военные. Первым был Василий Красс, землевладелец – как он сам представился. Он немного посидел, поболтал о далёких от Алексея вещах, например о моде на длинные хитоны, попробовал предложенного Алексеем вина и скривился, как будто уксуса глотнул:

– Фу, фракийское…

И, пожелав удачи и продолжения приятного знакомства, отбыл. Алексей так и не понял, зачем он приезжал.

Потом неожиданные визиты стали происходить едва ли не каждый день, и Алексей понял, что его осторожно прощупывают, пытаясь понять, чей он ставленник и кого поддерживает. А поняв это, стал валять дурака, изображая тупого солдафона. Визитёры морщились от его грубых шуток, от жуткого акцента, на котором, коверкая язык, специально стал говорить Алексей. Умных не любят и побаиваются, а над тупым солдафоном посмеиваются, не опасаясь и не принимая всерьёз.

Однако он, похоже, переиграл. Визитёры стали ездить реже, видно, решили, что он непроходимый тупица и солдафон в худшем смысле этого слова. Он уже и рад был, если визитов не было, но при очередной встрече с Острисом тот неодобрительно покачал головой:

– Слышу от сановников придворных о тебе сплошь отрицательное мнение. Дескать – туп, как неотёсанный вандал. Удивляются, что ты смог стать трибуном. Но я-то тебя знаю, меня не обманешь. Зря ты так. Знаешь, чем это кончится?

– От меня отстанут? – с надеждой спросил Алексей.

– Твою хилиархию с подачи вот этих самых сановников зашлют на самый край света или в пекло, где долго не живут, и забудут о твоём существовании навсегда. Даже если ты повторишь все подвиги Геракла, тебя не вернут в столицу. А вся политическая жизнь именно здесь. Тут, в Константинополе, решаются вопросы назначения на должности, раздаются милости императора в виде земель, вилл, имений – да всего.

Алексей был обескуражен. Острис в бане предупреждал его, как себя вести – но ведь не солдафонствовать же.

– И что теперь делать? – упавшим голосом спросил он.

– Я попытаюсь поговорить с Аспаром. Его голос перевесит для императора десять голосов придворных лизоблюдов. Но, боюсь, участь твоя предрешена, в лучшем случае удастся смягчить. Скажем, не в Пафлагонию или Ливию, а куда-нибудь поближе. Но, полагаю, о Фракии придётся забыть.

Острис выглядел озабоченным и хмурым. По всей видимости, кроме Алексея, у него были другие заботы. Но Алексей – ставленник его и Аспара, и хилиархией этой Острис командовал много лет, и потому он не хотел, чтобы её сослали на край света. Даже не выпив вина, он уехал.

«Вот же незадача, – думал Алексей, – вот попал так попал! Прямо по Черномырдину: хотел, как лучше, а получилось, как всегда. И теперь ничего не исправить. Эх, варвар ты и есть варвар, Алексей!»