— Тебе? Но зачем? Выгодно ты их здесь не продашь, можешь и не пытаться.
— Я не буду их продавать, господин. Я открою лупанарий!
— Что?! — Вот тут молодой человек по-настоящему удивился.
Ну ничего себе придумала. Открыть публичный дом в христианской или считающей себя христианской стране!
— А епископа местного не боишься?
— Нет! Я ведь сама из Цезареи и многих знаю, — Гита расхохоталась. — Девушки согласны. Поработают на меня год, а там кто не захочет — может уйти, а кто останется — прогонять не буду.
— Лупанарий… — покачал головой Саша. — Однако… Девки-то точно согласны?
— Конечно! И очень того ждут. Нам бы только немножко серебра для обзаведения.
— Получите, — тут же заверил хевдинг и, помявшись, добавил уже куда более ласковей: — Мы все обязаны тебе, Гита. Думаю, парни отвалят немало монет, каждый из своей доли.
Так и случилось. Прощание было кратким, но трогательным: Гита крепко перецеловала всех, всплакнула, улыбнулась и, прихватив девчонок и деньги, зашагала по причалу в город.
— Славная девушка, — грустно вздохнул Фредегар. — И очень красивая.
— Да, — Оффа Лошадиная Челюсть согласно кивнул. — Серебра для такой не жаль.
— Это уж точно, — хором добавили Рутбальд и Гислольд.
— Эй, парни, она что-то кричит… Желает, чтоб Господь всегда помогал нам!
— И тебе удачи, Гита! И помни: в случае чего мы рады будем тебе помочь. Если, правда, когда-нибудь сюда вернемся.
Последнюю фразу Оффа произнес очень тихо, так, что слышали только свои.
Александр улыбнулся: в чем-то эти варвары смешны и наивны, как дети. А вот Гита их, можно сказать, легко раздоила. И правильно сделала, очень правильно!
— Удачи тебе, Гита, удачи и счастья вам всем, девчонки.
Уличный торговец, худенький, с большим кувшином за спиной, подбежал к сходням:
— Прохладная вода, самая лучшая! Выпейте на дорожку.
— Ну, раз самая лучшая — давай. Стой… Что это у тебя за фляжка такая? Дай-ка взглянуть!
— Только верните! — Помявшись, мальчишка вытащил из-за пояса… пластиковую бутылку с надписью «Пепси-кола».
— Да-а… — пытаясь унять волнение, протянул Александр. — Хорошая фляжечка. И где ты ее взял?
— А прямо тут, в гавани, — Водонос улыбнулся. — Три дня назад. Ее прибило вон к тем камням!
— Три дня назад, говоришь?
Молодой человек улыбался: вот оно! Вот подтверждение того, что он на верном пути, что «Тремелус» никуда не делся, не повернул на север, а идет прямым курсом… в Карфаген? Или куда-то дальше?
— Там еще крышечка была, да я ее потерял, — похвастал разносчик. — Красненькая такая. А внутри записка!
— Записка?! — Александр так и застыл. Потом резко схватил парня за плечи, чуть не затряс. — Что за записка? Где она?
— Да она сразу же и размокла, — Водонос посмотрел на Сашу с явным испугом. — Клянусь святым Иаковом!
— Но ты хоть что-то прочел? — грозно вопросил молодой вождь.
— Я не умею читать, господин — Мальчишка уже чуть не плакал, но даже не пытался вырваться, слишком устрашающе выглядели эти варвары.
Вырвешься, побежишь, а они стрелу пустят или нож метнут… Или даже секиру!
— А что там были за буквы? Латынь или какой-то другой язык?
— Не знаю, господин, правда не знаю. Отпусти меня ради всех святых. Можешь даже забрать себе эту чертову флягу.
Юный водонос скрючился, зашмыгал носом, и Саша махнул рукой:
— Ладно, иди. Фляжку оставь себе. Пользуйся!
Ага, как же! Едва почувствовав свободу парнишка поклонился и тут же дал деру, позабыв про бутылку.
— Ну и ладно. — Пожав плечами, молодой человек хотел было выбросить бутылку за борт, да потом передумал — незачем тут мусорить. Усмехнулся, обернулся, махнул рукой — Поднимаем паруса, господа! Ютовые — на ют, баковые — на бак. Отдать швартовы!
Глава 11
Осень 454 года. Гиппон
Тринадцатое письмо
Мир стал негостеприимен: в нем не чувствуешь себя спокойно.
Жан-Мари Ле Сиданер.[12]
Город Гиппон, Гиппон Регий, будущая Бизерта, вызвал в душе Александра самые противоречивые чувства. Когда-то он, начав с нуля, добился здесь всего: положения в обществе, славы и денег. С тех пор по местному времени прошло около тринадцати лег. Это, конечно, большой срок, но могли остаться (да и, конечно же, остались) знакомые, с кем когда-то вел дела, пировал, встречался на улицах и в храмах. Могли узнать? Вряд ли, Саша-то не слишком изменился, а здесь ему должно быть чуть за сорок — возраст по этим временам чрезвычайно солидный. В Средневековье мало кто до таких лет доживал: болезни, голод, нашествия…
Наверняка все здесь его уже позабыли. Все, кроме верных друзей. Бертульф, Эрлоин… Ингульф, конечно же, верный друг и побратим! Сколько сейчас лет этому парню? Пожалуй, под тридцать — самый подходящий возраст для вождя!
Александр усмехнулся своим мыслям: интересно получается. Выходит, они с Ингульфом теперь почти ровесники? Обоим около тридцати, только Саше слегка «за», а его другу — немного «до».
Ингульф, Ингульф… Жив ли, бродяга? Был бы жив, было бы легче. Впрочем, всегда стоит надеяться только на себя самого! Ну и на верную дружину. И еще — на Господа. На древних богов, как считали язычники-дружинники. Язычники…
Саша вдруг подумал, что хорошо бы окрестить всех своих друзей, так, как учил когда-то епископ Арий, провозглашенный католиками еретиком. Вандалы как раз и являлись арианами.
Ладно, о крещении своих верных людей нужно будет подумать. Захотят ли они креститься? А почему бы и нет? Чем больше богов — тем лучше.
Хевдинг не тешил себя пустыми надеждами на то, что его варвары вдруг станут добрыми христианами. Соблюсти внешние приличия — чего же больше-то?
Александр стоял на корме, опираясь на фальшборт, и смотрел на город. Чуть дальше, у соседнего пирса, когда-то покачивался на волнах верный керкур «Амикус». Судно, на котором Саша с Катей и профессором Арно вернулись в свое время, а потом продали киношникам.
Что ж, «Голубой дельфин» ничем не хуже «Амикуса», хоть и чуть меньше. Добрый корабль, что и говорить. И добрая дружина, которая скоро начнет скучать без настоящего дела. А настоящее дело для варвара — это грабеж и война.
Гислольд, правда, чуть поотесаннее других, Оффа — себе на уме, а Фредегар с Рутбальдом хоть сейчас пошли бы махать мечами! Как, впрочем, и Оффа с Гислольдом. Вряд ли удастся их приспособить к какому-нибудь мирному делу.
Затянувшаяся месть «дракону моря» наверняка уже наскучила этим парням, а ничего другого хевдинг им предложить пока не мог. И этим очень тяготился! Все же Саша чувствовал ответственность за этих доверившихся ему людей, без лишних вопросов притащившихся за ним аж в Африку!
