– Кроме того, – продолжал говорить брат Анри. – Чашу опасно использовать и потому, что всегда есть вероятность того, что ее пламя падет не только на воинство неверных, но и на христианское.
– Господь в своей неизреченной милости не допустит такого! – горячо воскликнул командор.
– Пути Господни неисповедимы, quia sicut exaltantur caeli a terra sic exaltatae sunt viae meae a viis vestris et cogitationes meae a cogitationibus vestris [136] , – отозвался де Лапалисс. – Кроме того, пуская в ход Чашу, мы каждый раз кричим о собственном бессилии, о том, что нашей доблести и нашего благочестия не хватает, чтобы одержать верх! А это постыдно для каждого истинного рыцаря, особенно того, кто находится на службе у самого Верховного Сюзерена! Господь дал нам достаточно, чтобы мы несли ему службу здесь, на земле, и обращаясь к Чаше, мы словно отрываем куски от одеяния самого Христа, чтобы утирать свой пот! Надеюсь, вы понимаете меня, брат?
– Да, – ответил командор. Лицо его было мрачным, он уже явно жалел, что затеял этот разговор. – Благодарю вас, брат Анри, во имя Господа!
И, как-то сгорбившись, он медленно побрел прочь.
Поскольку Богоматерь положила начало нашему ордену, и в Ней и Ее чести, если Богу угодно, пребудет конец наших жизней, и конец нашего ордена, когда Богу будет угодно, чтобы таковой конец настал.
Свод статутов Ордена Храма, 1159
14 августа 1207 г.
Левант, Иерусалим
Собираться начали сразу после молитвы первого часа. Солнце еще не взошло, и над Иерусалимом простерлось темное ночное небо, на котором шляпками серебряных гвоздей белели звезды. Было прохладно, и собравшиеся для отъезда рыцари заметно ежились. Время от времени слышались сдерживаемые зевки.
Робер все никак не мог прийти в себя от удивления: не успели прибыть в Иерусалим, как приказ магистра повелевает вновь отправиться в путь в Трансиорданию. Восстановить гарнизон замка Села, подчистую вырезанный сарацинами во время их недавнего вторжения на земли Горной Аравии.
Сборами руководил новый командор Заиорданья, Рожье де Бо, высокий сухощавый окситанец, выходец из знатной семьи, чьи представители занимали высокие посты при дворе графа Тулузского Раймона.
– В седла, сеньоры братия, во имя Божие, – скомандовал он высоким, почти женским голосом. Рыцари садились на коней. Из Иерусалима отправлялись брат Анри, брат Андре, а среди сержантов старейшим был брат Готье. Странным было то, что столько воинов из отряда, не так давно прибывшего в Акру, вновь оказались вместе, но Робер решил, что это лишь совпадение.
Улочки святого града были пустынны, и цокот подков вольно разносился между глухими стенами домов. Из закутков ему вторило отзывчивое эхо. Стражи ворот Сиона, зевая, распахнули деревянные створки (люди Ордена пользовались привилегией покидать столицу королевства в любое время суток), и отряд выехал за пределы Иерусалима. Небо уже посветлело, на востоке, за Иорданом, катилась к зениту волна желтого сияния – предвозвестник восходящего солнца. Утренний холодок исчезал, становилось тепло. К полудню жара станет невыносимой.
Разъезд туркополов умчался вперед – осматривать дорогу. Лошади мягко стучали копытами, в центре отряда, между рыцарями, скачущими впереди, и сержантами, замыкающими колонну, скрипели колесами телеги.
Предстояло утомительное и скучное путешествие.
18 августа 1207 г.
Горная Аравия, окрестности замка Крак де Монреаль
Окрестности Замка Королевской Скалы за то время, что Робер не был здесь, совершенно не изменились. Те же холмы, вытертая желтая шкура пустыни, и чудовищная жара, падающая с почти белого неба. Впрочем, переносил он ее на этот раз куда легче. Может быть оттого, что время близилось к осени, а может быть молодой нормандец просто начал привыкать к климату Святой Земли.
Замок выплыл из пустынного марева орлом, усевшимся на вершину самого высокого холма. Чем ближе подъезжали к нему рыцари, тем более заметными становились повреждения, нанесенные во время осады: выбоины в массивных телах башен, обрушившиеся зубцы, лежащие около рва здоровенные камни, которыми сарацины вели обстрел.
Но синее знамя рода де Шатийонов, украшенное левой перевязью [137] , все так же гордо плескалось в вышине, сливаясь с небом.
Еще выше вился королевский флаг, говорящий о том, что владелец замка правит под непосредственным сюзеренитетом Иерусалимского престола.
– Да, нелегко пришлось монсеньору Жослену, клянусь Святым Отремуаном! – проговорил брат Анри, качая головой.
Небольшая деревушка, располагавшаяся с западной стороны холма, на котором воздвигся замок, была разрушена – виднелись обгорелые остовы домов. Деревья оазиса оказались вырублены почти все.
– Сарацины постарались, когда осаду снимали, – бросил брат Андре, на лице которого застыла брезгливая гримаса. – Чтоб им потом в аду икалось!
– Брат, сдержите ваш язык! – коротко приказал Рожье де Бо. – Лучше пришпорим коней! Хотелось бы до вечера достигнуть замка, где нам надлежит расположиться!
Новый командор Горной Аравии явно хотел миновать резиденцию Жослена Храмовника без остановки. Но обоз тамплиеров давно уже заметили с башен замка, и отпустить собратьев просто так, без беседы, отпрыск Рено де Шатийона не мог.
Когда авангард колонны миновал холм и свернул на юг, на дорогу, ведущую в Петру, ворота Крака де Монреаля распахнулись. С гиканьем и топотом из них вылетело десятка полтора всадников. Волосы того, что скакал впереди, сверкали сединой под беспощадным солнцем.
– Клянусь посохом Моисея, сеньоры! – закричал он еще издали. – Невежливо проезжать мимо хозяина окрестных земель, даже не нанеся ему визита!
Орденский караван остановился. Рожье де Бо, высокий и надменный, выехал навстречу Храмовнику. В этот момент он напомнил Роберу горделивого верблюда.
– Прошу простить, – сказал командор сухо. – Но, во имя Господа, мы спешим занять вверенное нам укрепление!
В речи Рожье звучал тот же акцент, что и у Храмовника, но в остальном они рознились поразительным образом – и внешностью, и поведением.
Князь Горной Аравии придержал коня, на подвижном лице его отразилось удивление.
– Задержка в один день ничего не решит, брат, не знаю вашего имени! – сказал он спокойно. – Если вы отправитесь сейчас, то доберетесь до Селы в лучшем случае к середине ночи… Остановитесь на отдых в моем замке, а завтра с утра поедете дальше!
– Мое имя – Рожье де Бо! – надменно отчеканил командор. – Благодарю за приглашение, но я отклоняю его. Милостью Божьей мы продолжим наш путь.
