- Я с тебя дурею, напарник, - всхлипываю я, утирая выступившие на лбу капельки пота. - И это меня в свое время друзья хомяком называли! Да нет, дружище, хомяк это ты, а я так - погулять вышел. Вот скажи, это тебе зачем? Тебя что, Кузьма плохо кормит?
- Да хрен его знает! - Толян в расстроенных чувствах отшвыривает куда-то в угол небольшой холщовый мешок, из которого со стуком на пол выкатываются два засохших до деревянной твердости лаваша. - Башка от страха вообще не соображала. Оружие и гранаты закидал, а потом сгребал не глядя, все что под руку попадет.
- Оно и видно! - ухмыляюсь я, тыкая пальцем в груду хлама на полу. Кроме полутора десятков ручных гранат, десятка автоматных магазинов и вскрытого цинка с ВОГами рядом с изрядно "отощавшим" баулом россыпью лежит всякий мусор: какие-то древние, сточенные чуть не до огрызков, складные ножи, коробочки и кисеты с насваем, и анашой, курительные трубки, еще какая-то мелочевка. Кроме того - сразу три пяса[82], грязных и засаленных настолько, что их, наверное, жарить можно - два зеленых и один темно-бордовый, и даже молитвенные четки с зелеными каменными костяшками и черно-зеленой кисточкой.
- Мдяаа, - с философским, задумчивым видом тяну я, - ну, с другой стороны, хоть ложки-миски не прихватил. Уже хорошо.
- Слушай, Миш, давай я все остальное прямо сейчас на помойку вынесу, а? Хватит уже с меня позора, - канючит Толя.
- Э, нет, брат, так дело не пойдет. Смотреть будем до конца. Мало ли, а вдруг что-то ценное или интересное ты все-таки к рукам прибрал? А про все это, - я снова тыкаю пальцем в рассыпанный по полу мусор, - я никому не расскажу, не волнуйся. Все, что происходит в группе, в ней и остается. Наружу - только сведения о том, какие мы крутые, могучие, умные и непобедимые. Понял?
- Угу, - сопит слегка успокоенный моими словами напарник, продолжая извлекать на свет божий то сильно помятую консервную банку без этикетки, то выгребать откуда-то со дна горсти патронов.
- Стоп! - резко останавливаю я его, увидев, что он уже собрался было выкинуть в кучу с мусором, который мы определили на выброс, мятую тетрадь в облезлом клеенчатом переплете. - Я тебе, балбесу, сколько раз про важность документов говорил?
- Так то документов... - как-то неуверенно тянет Толя. - А это разве документ? Рванье какое-то...
- А ты думал, что все важные бумаги всегда хранятся в кожаных папках с золотым тиснением "Совершенно Секретно"? Да любая бумажка, найденная у врага может оказаться важной, как бы ни выглядела. Эх, молодо-зелено, учишь вас, учишь, а все без толку! Дай-ка ее сюда.
Раскрываю и перелистываю переданную Толей тетрадку. Если не принимать во внимание жуткую мешанину русских и чеченских слов и огромное количество ошибок, то ничего особенного. Обычный, написанный простым карандашом, конспект по боевой подготовке. У меня давным-давно, когда я только начинал срочную службу в армии, похожий был: пара страниц по медицине, пара - по военной топографии, пяток по минно-подрывному делу, десяток-полтора - по тактике и огневой... А еще - строевой подготовки и Уставов нету, повезло уродам. Одним словом, обычный солдатский конспект. От того, что я писал в далекой армейской юности, отличается лишь тем, что картинки я рисовал не такие корявые, и грамматических ошибок было намного меньше. Хотя, думается мне, Исмагилова заинтересует вовсе не содержание этой тетради, никаких особых "откровений" в ней точно не найти. Важен сам факт ее существования. Кто-то обучает бойцов Непримиримых Тейпов, обучает централизованно, а самых грамотных еще и конспекты писать заставляет. А это уже весьма тревожный "звоночек".
- Миша, а это что за хрень? - вырывает меня из задумчивости голос напарника. - Самоделка что ли?
- Где? - рассеяно отвечаю я, но, увидев, что он мне протягивает, даже роняю тетрадку себе на колени. - Вот это ни черта себе! Ты где ее взял?!
- Так, в блок-посту "духовском" и взял. В ящике, вместе с обычными валялась.
- А других таких точно не было?
- Точно, - уверенно отвечает Толя, - Она приметная.
В руках Курсант держит облезлый черный цилиндр американской наступательной гранаты МК3А2.
-Так я не понял, это что, "самопал" какой-то?
- Нет Толя, - отвечаю я напарнику, принимая из его рук странную, совершенно неуместную в чеченских горах находку, - это не "самопал". Это, друг мой, Grenade Hand Offensive, видишь, - тычу я пальцем в почти уже совсем стершиеся желтые буквы на округлом боку гранаты, - написано. Американская, мать ее.
- И чего эта тарабарщина значит?
- Ручная наступательная граната.
- Хорошая хоть? - с искренним интересом спрашивает Толик.
- Да так, - я корчу лицо в неопределенной гримасе, - ни рыба, ни мясо. Вроде нашей РГД, только запал горит чуть не в два раза дольше.
- Понятно, - разочарованно кривится он, - Хрень полная. Значит - на продажу...
- Не, никакой продажи, вместе с тетрадкой в контрразведку отнесем. Исмагилову в подарок. А все барахло сейчас ссыплем в баул и ты вечером до помойки прогуляешься, чтоб никому на глаза не попасться, а то смеху будет на весь Терской Фронт.
- Хорошая идея, - покладисто соглашается Курсант, уже сообразивший по моему поведению, что "косяк" с кучей "захваченного в плен" хлама если и не забыт совсем, то уж точно заглажен тетрадью и гранатой.
Кроме всего прочего обнаружили мы среди трофеев даже немного денег, чему я, если честно, был немало удивлен. Судя по тому, как на вырезанном нами блок-посту неслась служба, вполне логично было предположить, что "вкалывали" тамошние обормоты за еду, а то и вовсе в счет погашения какого-нибудь долга. За деньги обычно работают, ну, не знаю, более ответственно, что ли. Но, деньги все же нашлись. Я поделил на две равные кучки два десятка найденных серебряных монеток, часть из которых была явно не югороссийскими рублями. Почти такого же размера, что и рубли, серебряные монеты с круговым орнаментом из звезд и полумесяцев по краю, и сложной арабской вязью в центре, были не похожи ни на одну из виденных мною в "прошлой жизни". Хотя, нумизмат из меня, конечно никакой.
- Турецкие... - безразличным, полувопросительным, полуутвердительным тоном протянул я, протягивая Толику его долю.
- Угу, - так же спокойно ответил он, - пиастры, блин. Ну, ничего, принять их у нас все равно примут, а там - в переплавку пойдут.
Мне осталось только равнодушно кивнуть.
- Слушай, Миш, тут слишком много, - засуетился вдруг напарник. - Ты меня что, на жадность решил проверить?
Вот ведь, блин! Опять я "косяк упорол"! Так, теперь надо как-то выкручиваться...
- Слушай меня внимательно, Курсант, и запоминай. У Убивца в отряде, и вообще у наемников, дела с оплатой обстоят немного иначе, знаю. Но мы с тобой - уже не просто Вольные Стрелки. Мы - диверсионно-разведывательная группа. И у нас все, взятое с бою, будет поровну. Потому что нас мало, и мы с тобой, напарник, все время по самому краю ходить будем. Вместе. И никаких глупых "непоняток", особенно денежных, между нами быть не должно. Потому как, ежели что, подыхать нам с тобой тоже вместе. А из-за денег периодически появляется недоверие друг к другу, которое в бою может плохо кончится. Для обоих. Да, за "горку", кобуру и РПС ты мне должен, при случае отдашь. Как разбогатеешь. Рацию ты сам добыл, в бою. Ну а "подствольник" - это вообще укрепление нашей командной огневой мощи, тут вообще говорить не о чем. Все понял?
- Понял, - отвечает напарник.
- Ну, вот и молодец. Но учти, отныне никакие отговорки типа "у меня денег не было" или "я купить забыл" в отношении боеприпасов и прочей амуниции - не принимаются. Деньги у тебя теперь есть, а значит - должно быть все, что нужно в бою, и что можно за эти деньги купить. Понял? Да, и еще одно. Есть в разведке такое древнее правило - каждый имеет право голоса. Если при разработке плана появляется какая-то дельная мысль - не стесняйся, высказывай. Не факт, что примем, но уж точно обдумаем. Ладно, хватит с тебя на сегодня инструктажей! - хлопаю я его по плечу. - Пошли, пообедаем, жрать-то, небось, охота уже? Я и сам бы перекусил с удовольствием. А потом - во двор, нас там оружие нечищеное заждалось, поди.
Плотно и с удовольствием перекусив, чем бог послал, а вернее, чего Зинаида нам приготовила, снова поднимаемся наверх, и, прихватив с собой ружейное масло и ветошь, идем на задний двор, где дожидаются своего часа утопленные в солярке стволы. Чистка нам предстоит долгая и вдумчивая, можно сказать промышленного масштаба. После такой комнату придется не один день проветривать. Поэтому лучше ею заняться на свежем воздухе. Погодка, конечно, не фонтан, но, с другой стороны - на улице не холодно, хоть и пасмурно, дождя нет, а если вдруг и пойдет, то навес у Кузьмы хороший, и ветер во внутреннем дворе совершенно не чувствуется. Так что условия вполне приличные.
Расположившись на длинной деревянной скамье под навесом, приступаем к тщательной и неспешной чистке оружия. Саму соляру я выливать не стал, наоборот, накрыл ванночку небольшим куском жести, лежавшим в том же сарае. Мало ли, может и еще раз пригодится. Нам же ею не машину заправлять, даже если и выдохнется - ничего страшного. Для "замочки" очередной партии трофеев и такая сгодится.
