— Да как вы могли такое только подумать, Филипп Христофорыч? Мы же приличные люди!
— Ну не вы так не вы… А то вчера поутру гонец из комендатуры приехал, взмыленный — что твой цыган после кражи… И строго-настрого наказал, что, буде я замечу колонну из двух грузовиков и мотоциклета, так сразу гонца засылал в Рогово, в комендатуру ихнюю.
— И что же, видели вы такую колонну?
— Не, не видел… — И он подмигнул мне.
«Ага, — подумал я, — похоже, что „Опель“ он тоже срисовал».
А вслух я поддержал эту «игру в поддавки»:
— Да, кстати, Филипп Христофорыч, похоже, я нашел то, что вы обронили…
— И что же это я такое обронил? — несколько удивленно спросил Неущенко.
— А вот это! — сказал я и протянул ему магазин от ДТ, который достал из «транспортного» подсумка на спине.
Глаза Христофорыча лукаво сверкнули, как будто он хотел сказать: «Я непрост, но и вы, видать, не лыком шиты».
— Ой, спасибо вам, товарищ Таривердиев, — («Надо же, влет фамилию запомнил», — удивился я про себя), — а то с возрастом память меня подводит все чаще и чаще…
— Филипп Христофорыч, — посерьезнев, прервал нашу беседу Бродяга, — а у нас к вам еще одно дело есть. На настоящий момент, пожалуй, самое важное.
— Это какое же? — также став серьезным, спросил староста.
— Связь.
— От чего няма, того няма.
— Да мы и не просим. Только есть кое-какая информация, которую нужно срочно переправить туда. — Саша голосом выделил последнее слово.
— А вы мне передайте, а я в лесу сороке какой расскажу…
— А вдруг сороке ворона дорогу перебежит? — поинтересовался Бродяга.
— Ну, сорок-то в наших краях много. Не одна, так другая…
— Товарищ майор, расскажите новости для сорок, — обратился ко мне Бродяга.
«Черт, а почему я? — спохватился я. — Хотя, да, я же экспертом по обстановке числюсь. Вот Шура и переводит стрелки на меня, как на самого знающего».
И я попытался в темпе вспомнить самые важные моменты. Неущенко же, истолковав мое молчание по-своему, сказал:
— Да вы, товарищ Таривердиев, не сомневайтесь, сороки у нас быстрые.
Глубоко вздохнув, я начал излагать:
— Самое срочное — это прорыв Второй танковой группы под командованием Гудериана на юг через Могилев на Смоленск. Пусть… сороки учтут, что многие болота и ручьи из-за жары пересохли. А с какой скоростью немецкие мотомехчасти двигаются, там уже должны бы понять. Третья танковая группа Гота будет охватывать Смоленск с севера, через Витебск… — Я принялся вспоминать книгу, написанную самим генералом Готом, которую читал лет пять назад.
Пока я задумчиво молчал, Неущенко спросил:
— А это данные надежные? — И посмотрел на Бродягу.
— Надежные, надежнее не бывает! Давай, Антон, продолжай…
— Танковые корпуса группы Гота будут действовать раздельно: тридцать девятый — в направлении Витебска и после — Ярцево, а пятьдесят седьмой — в направлении Полоцк — Невель.
С выходом Гудериана и Гота к Смоленску дальнейшее давление на наши войска на московском направлении будет осуществляться пехотными соединениями Группы армий «Центр», а танковые группы будут переброшены на периферию: третья — в направлении на Ленинград через Лугу, а вторая — на юг, с охватом Киева через Гомель.
Вот как-то так, — закончил я свое сольное выступление.
За столом воцарилось тягостное молчание. Потом Филипп покачал головой и спросил:
— А силы точно известны?
— Этим мы и будем заниматься… — ответил Бродяга. — Да вот беда — рация есть, а ни позывные, ни сетку нам не успели дать.
Христофорыч почесал затылок.
— М-да… Вы назавтра прийти сможете? Вечерком?
— А может, через тайник какой? — предложил Шура.
— Тогда так решим… Вы же со стороны Нового двора, через мост ехали, так?
— Верно.
— Перед мостом, по левую руку, если на нашу веску смотреть, есть старая ива. На стороне, обращенной к реке, на ней есть дупло. Завтра в восемь вечера проверьте его.
— Договорились.
И мы засобирались в дорогу.
Уже в дверях Бродяга остановился и сказал старосте:
— Да, и если несложно, передайте привет Илье Григорьевичу и скажите, что его великолепную идею с колесом мы постараемся творчески развить. И Павлу Анатольевичу — низкий поклон.
Результатом «встречи на высшем сельском уровне», как пошутил Тотен, было то, что едой наш небольшой отряд был теперь обеспечен как минимум на неделю, и это — без учета уже имевшихся у нас запасов! А наша «маневренная хозгруппа» под руководством опытного Люка не только вывезла все снаряды, но и разжилась почти полутора сотнями литров бензина, найденного в одном из подбитых танков. К счастью, по бортам «блица» хозяйственными предыдущими владельцами были закреплены канистры, так что проблем с транспортировкой «богачества» не возникло. Уходили мы от села, как приходили, разными дорогами, причем моя группа контролировала подходы к деревне еще минут сорок после того, как наши машины скрылись в лесу.
Когда в начале десятого мы вернулись в лагерь, то я был немедленно вызван в штаб. На этот раз это был не «большой военный совет в лагере команчей», а нормальное «производственное совещание». Выслушав наши доклады, Фермер записал что-то себе в блокнот, а потом сказал:
— Молодцы! Поработали все сегодня неплохо, но предстоит еще попыхтеть.
— А что такое? — поинтересовался Бродяга.
— Ну, пока вы там сало и бимбер потребляли и за колхозницами бегали, я тут головой думал.
— Ну и что надумал? — спросил Бродяга.
— Ноги нам делать отсюда надо, вот что! Так что слушай мой приказ. Провести передислокацию отряда вот в этот район. — И Фермер, положив на стол трофейную карту, карандашом очертил крупный лесной массив километрах в пяти к северу от той рощи, где мы находились. — Начало движения — двадцать три ноль-ноль. Так что готовьтесь. Еще какие-нибудь новости есть?
Я поднял руку:
— Я Трошину позывной дал.
— Какой?
— Бухгалтер.
— А что так?
— В уме считает быстро — артиллерист…
— Ну и добре.
Мы действительно засиделись на одном месте, а с учетом того, что нам еще предстояло выплавлять взрывчатку из снарядов и тренировать новых членов отряда, следовало подыскать местечко потише и подальше от магистральных дорог. Массив, выбранный командиром, был большим, местами заболоченным, лесом, раскинувшимся между деревнями Дмитрево и Малые Бесяды, на площади в пару десятков квадратных километров.
«А что, — подумал я, — весьма удобно — и до шоссе, на котором мы планировали провести пару диверсий, недалеко, и уйти есть куда. Да и до заветного дупла завтра недалеко ехать». Хотя, если честно, в успех оперативной игры Бродяги я не сильно верил.
К моему удивлению, за прошедшие три дня наша группа успела обрасти таким количеством барахла, что нашему зампотылу в лице Казачины пришлось изрядно постараться, чтобы разместить все «нажитое непосильным трудом» в транспорте.
Поскольку собирать мне, кроме личных вещей, было особо нечего, то я стал помогать Бродяге ликвидировать следы нашего присутствия. Не все, конечно, а те, что могли указывать на некоторую специфичность нашей «гоп-компании». Ведь понятно, что обычные окруженцы не стали бы строить радиопомост, да и кучки металлических опилок, оставшиеся после потрошения снарядов, тоже следовало спрятать. Пока мы, подсвечивая себе фонариками, занимались хозработами, я спросил у Александра:
— Слушай, а что ты, когда Старинову и Судоплатову приветы передавал, не сказал от кого?
— Понимаешь, Тоша, я вначале хотел сказать, что привет от «Фермера», но в последний момент вспомнил, что этот позывной был у генерала Скоблина.
— А это кто такой?
— Из белых, но в тридцатые работал на ГПУ — НКВД — помогал при похищении генерала Миллера.
— Это начальник РОВСа который?
— Да.
— Тогда палево было бы.
— Скоблин при невыясненных обстоятельствах исчез в тридцать седьмом.
— Что значит «исчез»?
— Кто говорил, что его НКВД ликвидировало, Судоплатов писал, что Скоблин погиб во время бомбежки в Испании, а некоторые — что он бежал в Америку.
— Тады ой!
— Но поиграть на этом можно, обдумать только все как следует надо.
— Ну, там видно будет. К дуплу пойдешь?
— А кто еще сможет?
— Верно, но мы с Люком тебя прикроем.
— Я на это надеюсь.
Потом Шура опустился на четвереньки и при свете двух фонарей еще раз осмотрел землю:
— А, все равно найдут, если будут по-серьезному искать… — И, встав, отряхнул колени.
Пять километров до новой базы наша колонна проехала за два часа. Неплохой результат, если учитывать, что мы ехали ночью, по совершенно незнакомой местности, а дорожные указатели здесь появятся лет через тридцать, никак не раньше. Люк с Тотеном и Зельцем ехали впереди колонны на мотоцикле, я вел «ублюдка», в котором, расположившись на тюках с имуществом и выставив на каждую сторону по пулемету, разместились Дед Никто и Бухгалтер. За мной ехали на «эмке» командир вместе с Бродягой, а замыкал колонну «Опель», за рулем которого гордо восседал ефрейтор Чернов.
