более гуманно как к собственным гражданам, так и военнопленным. Жизнь странная штука. Ленин в ссылке даже деньги получал от кровавого режима.
В дальнейшем в СССР все будет не так гладко и лишь только после смерти Сталина Берия освободил сразу больше миллиона человек. В каких целях и чьих интересах он это сделал уже неважно. Вообще, вся система ГУЛАГа, если отбросить любые эмоции неэффективна. Заключенный никогда не будет работать с такой же отдачей, как наемный рабочий. В любом случае, осуждать или боготворить я за свою прожитую жизнь точно никого не буду.
Но подписать позорный мирный договор с выплатой контрибуции даже бывшим губерниям я точно не позволю. И ведь все это произошло прямо перед окончанием войны и победы Антанты. Откровенное предательство интересов Родины. Даже Сербия и та получила свой кусок пирога. Ужас. Ладно все это лирика, а надо быть более приземленным к сегодняшним реалиям.
— Мы приехали, ваше императорское высочество, — громкий голос водителя прервал мои мысли, и я заметил, что машина остановилась у особняка, где жил Джеймс Хантер.
Двое телохранителей поправив пистолеты на поясе направились седом за мной, но я остановил их.
— Ждите в машине. Здесь мне нечего опасаться. Пока еще нечего.
Мой приезд не остался без внимания. Хозяин особняка с приклеенной улыбкой встречал, по русской традиции, у своего дома, после чего проводил к камину, где в этот раз я не стал отказываться от бокала виски. Самогонка, есть самогонка. Я и в прошлой жизни не был ценителем этого напитка.
— Дмитрий Павлович, у меня для вас хорошие новости. Мое руководство готово выступить посредником с германской стороной для обмена пленных на озвученных мною ранее условиях. И в наших с вами интересах продолжить взаимовыгодное сотрудничество. Как вы считаете?
— Вы мне помогли, Джеймс, так что я не против, если это не идет во вред моей стране. Кстати, не люблю быть должным, поэтому хотелось бы услышать более подробно о своей плате за вашу помощь.
— Ваша порядочность меня радует. Хотя стоит признать вы меня переиграли. Вы уже пользуетесь продукцией наших оружейников и отправили своих представителей для закупки оборудования в США. Что ж впредь я буду осмотрительнее, — улыбнулся одними губами Хантер, но глаза его оставались холодными. — В Петрограде состоится открытие оружейного магазин и от вас будет достаточно пары фотографии, покупки партии оружия и небольшой статьи в американской газете.
Похоже Джеймс получил от руководства втык или конкуренты его обыграли. Было бы интересно узнать подробности плохого настроения Хантера.
— В данный момент я нахожусь на военной службе и скован ограничениями, поэтом надо заранее согласовать дату моего визита в магазин и интервью вашим журналистам.
— Открытие состоится на следующей неделе во вторник. Вы же направляетесь в Петроград, если я ничего не путаю⁈ Подождите, Дмитрий Павлович, а вы помните, что у великой княжны Ольги Николаевны скоро день рождение? Вижу, по-вашему, лицу что вы в военных делах забыли о столь важном празднике. Право девятнадцать лет такой возраст, когда от своего избранника ждут звезд с небес.
Сказать, что его слова были для меня словно гром среди ясного неба, значит вообще ничего не сказать и я даже не сразу отметил слово «избранник». Американец знает, что такое месть.
— Вы правы, я запамятовал в делах…
— Ничего не говорите. Ваши дела лучше любых слов характеризуют вас, как превосходного командира, поэтому я хотел бы вам помочь. Так уж получилось, что у меня сейчас есть возможность предоставить вам некоторые произведения искусства по вполне умеренной цене.
Змей-искуситель хочет плотнее посадить на крючок. Только Хантер, как и еще формируемые спецслужбы великих держав даже представить себе не могут, что в моем арсенале куда больше средств по вербовке агентов и кто знает может ему скоро понадобится моя помощь. Точнее я уверен, что понадобится.
— Не переживайте за меня, мистер Хантер, я справлюсь самостоятельно. Спасибо, что напомнили про важное для меня событие и ваше гостеприимство, но дела не ждут.
— Мы же партнеры, ваше императорское высочество, — проводил меня до выхода Хантер.
С такими партнерами всегда надо держать ухо востро. Иначе сам не заметишь, как тебе воткнут нож прямо в спину. Что ж оставим американца в Москве под присмотром Демьяна, а мне пора на поезд Москва-Петроград. И чую вопрос, что подарить великой княжне не менее важен в данной ситуации чем постройка собственного завода.
В отличие от Москвы в столице империи меня ждала торжественная встреча со всеми необходимыми атрибутами. Солдаты, флаги и оркестр в наличии, как для парада. По общему количеству людей находящихся на перроне можно было предположить, что сам император вернулся в Петроград с победой. Будет интересно узнать причину подобного ажиотажа и поистине царскую организацию встречи.
Под звуки оркестра я вышел с вагона и принял приветственную речь от градоначальника Петрограда князя Оболенского Александра Николаевича. Представитель одной из знатнейших фамилий Российской империи и резкий противник влияния Распутина на царскую семью. Для меня в последнее время это не самая плохая характеристика.
Кроме градоначальника, депутатов и чиновников рангом пониже в первой линии встречающих выделялась Мария, в наряде сестры милосердия. Так, а это кто⁈ Молодой корнет мило общался с моей сестрой, и она явно была рада его обществу. Неужели уже нашла себе кого-то?
После окончания обязательных ритуалов и выслушивания протокольной речи от представителей Думы о том, как они рады встрече с героем я стараясь не показывать свое удивление направился к сестре и ее спутнику. Похоже за время моего путешествия из Москвы в Петроград произошло нечто необычное.
— Хотел бы поблагодарить вас за предупреждение, Дмитрий. Оно спасло мне жизнь, и я сейчас имею возможность разговаривать с вами, — вышел ко мне навстречу спутник Марии. — Что-то щелкнуло в голове, и в горячке боя я повернулся ровно в тот момент, когда раненный германец направил на меня пистолет. На одно мгновенье посмотрел смерти в лицо и очень сильно захотел жить. К сожалению, моему верному коню не так повезло. Эх, верный друг…
И только через некоторое время я заметил некоторое сходство со знакомыми мне представителями династии Романовых, да и в памяти всплыла встреча на летнем параде. Передо мной Олег Константинович Романов князь императорской крови. Я уже и забыл, что написал ему письмо с предостережением не оставлять раненных врагов за своей спиной. Боевой парень. К тому же, не обделен даром к поэзии.
— Не думал, что вы всерьез воспримите мое письмо, но рад что смог вам помочь.
— Вы пророк?
— Нет, что вы. Сон плохой приснился, которым я захотел поделиться с вами, Олег. Иногда даже мелочь бывает нелишней, чтобы спасти чью-то жизнь.
Причем я не соврал. Сон и правда был не очень. Смотреть за гибелью множества людей то еще удовольствие. Целый день потратил на письма самым разным людям. Мне не жалко. Вдруг и правда смогу помочь.
— В таком случае, ваш сон был, как никогда кстати. Спасибо еще раз за помощь. Я буду молиться за вас, Дмитрий. Мария, мое вам почтение. С радостью приму ваше приглашение посетить отделение Красного Креста в Петрограде, — поклонился Олег Константинович и тепло улыбнувшись моей сестре покинул нас.
— Я чего-то не знаю о вас с Олегом?
— Ничего серьезного. Мы с Олегом просто мило общались в ожидании твоего прибытия, — быстро произнесла сестра и сменила тему. — Ты даже представить себе не можешь, что пару дней назад началось…
Мария объяснила в чем суть неожиданной для меня организации торжественной встречи. Все дело в союзниках по Антанте. Боевые похождения, запечатленные на камеру, оказали просто взрывное воздействие на западную публику. Еще бы! В данный момент самим союзникам пока нечем похвастаться. Сидят в обороне и ждут, что русские будут за них воевать. Любое наступление — неминуемые потери, которые будут исчисляться сотнями тысяч жизней солдат. Отвечать за такие потери перед собственным народом никто не хочет. А русских не жалко. Деньги ведь уплачены кому надо.
Как часто это бывает, если в Англии или Франции хвалят значит и нам надо. Заграница плохого не посоветует. Поэтому газеты за последние два дня пытались друг друга переплюнуть, кто больше выльет патоки на мою голову. Дошли до того, что начали обвинять
