нужно было сжигать наш лагерь. Зачем ты это сделал? Что там искал, а?
Я двинул рукой и, наверное, сильно прижал нежную шейку.
— М-меч убери, — попросил колдунишка. — Больно.
— Разбежался, — усмехнулся я.
— Ты же обещал! — взвизгнул он.
— Я обещал не связывать, мелочь. Радуйся, какой я добрый!
Пленник всхлипнул и уткнулся глазами в землю. Я бы его пожалел, но уж больно хорошо помнил, что он творил, летая над нашим лагерем.
Кто знает, насколько он обессилел? Лучше поостеречься, пока Темир не найдёт нас. Потом всё равно придётся убрать меч и идти к оврагу. Пусть колдунишка ещё попугается — это полезно для его неокрепшей нервной системы.
Колдовской огонь горел над камнями ровным синеватым пламенем, словно там был выход природного газа.
Скоро я услыхал шум крыльев, и рядом с нами опустился волк Темира.
Брат спрыгнул, а бедный зверь без сил опустился на камни и спрятал морду между лапами.
Темир заставил его подняться, стал ощупывать лапы, растирать спину.
Волк жалобно поскуливал.
— Стой на месте! — ругался Темир. — У кого завтра лапы будут болеть? У меня?
— А крылья болеть не будут? — спросил я.
— Сила в крыльях — от лап, — пояснил Темир.
И я сообразил, что там как-то задействованы мышцы волчьих плеч. Надо пощупать у Бурки — неужели от крыльев идут тяжи и к передним, и к задним лапам? Волк-то, получается, полноприводный зверь! А дракон?
Вот же махина крылатая! Но там хоть крылья по площади хотя бы слегка соответствуют тушке. А у волков крылья компактные…
Я смотрел, как Темир обихаживает волка, растирая ему спину, и вспоминал Бурку. Мой зверь был сложен гораздо легче, но всё равно мне казалось странным, что в этом мире волк может летать.
Хоть он и полноприводный, но физика тут не просто отдыхала, а улетела в отпуск. В Ибицу, блин.
Может, меня запихали в магический мир в наказание за то, что неверующий?
Ладно, будем размышлять с другого конца. Пусть волки летают по законам не физики, а магии. А драконы?
Допустим, у них полые кости и мощные грудные мышцы как у птиц.
Нет, всё равно не сходится. Планировать-то чёрные могли точно, а вот летать? Да ещё и груз на себе нести?
— Что там у вас за драконья драка была? — спросил я Темира.
— Сначала прилетел большой колдун с полным комплектом воинов в сёдлах, — скупо пояснил брат. — А потом на него набросился маленький чёрный дракон без всадника. Подросток такой совсем. Начал рвать большого. И они оба свалились.
Колдунишка, услышав, что сказал Темир, дёрнулся. И вскрикнул от боли. Меч острый, что тут поделаешь?
— А тот дракон, который с погонщиком — он куда делся? — спросил я.
— Не знаю. — В голосе Темира было сомнение. — Темно было очень. Вроде тоже упал. Драконов камнями засыпало. Сдохли, наверно. От боли они не орут, но мы бы услыхали, если бы шевелились.
Колдунишка опять всхлипнул и заблажил:
— Отпустите меня, пожалуйста! Я вам огонь зажёг! Пустите меня к дракону! Может быть, он живой!
— Этот, маленький, твой, что ли? — сообразил я.
Мне он сначала маленьким не показался. Когда колдунишка носился на нём над нашим лагерем.
— Это Ючи, — всхлипнул колдунишка. — Он молодой совсем. Он меня спасал, растерялся.
— И на папашу твоего напал? — спросил я подозрительно. — А зачем?
— Отец бил молниями о землю. А Ючи решил, что я так погибну. И бросился меня спаса-ать.
Слёзы потекли из глаз колдунишки и закапали на лезвие, размывая засохшую кровь.
— Заткнись, а? Как девчонка ревёшь! — Я стряхнул слёзы с меча и убрал его за спину. — По папаше-то почему-то не плачешь!
Колдун в ответ только всхлипнул. Видимо, не ладилось у них с папашей. Пацан-то, поди, стырить что-то у нас хотел раньше родителя!
Я крепко взял пленника за руку.
— Завтра сходим к обвалу. Сейчас ты там ничего не увидишь, только свалишься куда-нибудь в темноте. Если дракон жив — то и до утра доживёт.
Темир закончил возиться с волком, но лечь ему не дал.
— Идёмте уже в овраг, — сказал он. — А то я его потом не подниму. Устал он.
— Надо Луну найти, — напомнил Истэчи. — А то мне Ойгон голову оторвёт. Плохо.
— Это надо бы оторвать! — засмеялся Темир. — Кто так летает, а? Кто мечом машет, как палкой?
— А Луна-то где? — забеспокоился я. — А вдруг она тоже попала под камнепад?
— Ни хера себе! — гордо сказал Истэчи. — Я её выше по склону оставил. Та часть горы целая. Просто Луна ослепла в темноте и легла. Боится спускаться.
— Странно всё это. Драконы подрались. Волки в темноте ничего не видят, — посетовал я.
— Дикие видят, — сказал Истэчи. — Хорошо. А потом их начинают поить молоком горы, и они теряют ночное зрение.
— Всё равно странно. — Я покачал головой.
Темир отвязал с пояса верёвку с железными крючьямии на конце и кивнул на колдунишку:
— Давай-ка свяжем его. Со связанными руками он колдовать не сумеет.
Юный колдун дёрнулся, пытаясь высвободить руку из моих пальцев и взвизгнул:
— Вы же обещали!
Темир вдруг подался к нему, схватил за шапочку, плотно сидящую на голове, и сдёрнул. И по плечам колдунишки рассыпались длинные чёрные волосы.
Ещё рывок — и из-под «кимоно» показались две белоснежные остренькие грудки!
— Девка! — выдохнул я.
И ощутил, что у Камая, несмотря на юный возраст, все нужные органы уже в полном порядке.
Темир же, не говоря ни слова, бросил верёвку и начал развязывать штаны.
Нервное напряжение после боя очень хорошо снимается именно так. Если есть подходящее женское тело.
Колдунья завизжала, вскидывая руки в опасном жесте. Я, помня, что молнии она делать умеет немаленькие, выхватил короткий меч и врезал ей плашмя по заднице.
— А ну, заткнись и успокойся! Никто тебя пока не тронет. — И обернулся к Темиру. — Штаны завяжи? Что если папаша её уцелел, а ты тут — со спущенными штанами?
Тот засопел обиженно. Но я был прав — как тут поспоришь?
Мы даже осмотреться не могли толком. Надо было уходить отсюда, а огонёк имелся только у этой ведьмы.
Лагерь совсем близко, и выгорело
