отставных членов ЦК. Стартовали они со стремительностью ракеты и очень быстро вышли на госзаказ как раз в программе ликвидации «излишков» вооружений.
Странность заключалось даже не в этом, а в том, что представителями данной компании собиралась вовсе не «ушатанная» техника, а совершенно годная к использованию. Примерно в соотношении 90% совершенно годной, даже предварительно отремонтированной, и только 10% действительно хлама. Примерно такое же соотношение было и у боеприпасов: 10% с давно вышедшими сроками хранения, а 90% — относительно новых.
Конечно, взятые российской стороной обязательства касаются лишь количества, а не качества уничтожаемого. Но накопление запасов на арендованном участке Чебаркульского полигона шло намного быстрее, чем их уничтожение. До определённого момента, наступившего в середине весны. И тут все эти запасы начали стремительно таять. Куда быстрее, чем накапливались. Но количество взрывов, при помощи которых якобы уничтожались боеприпасы и техника, не выросло. Как и объёмы отгружаемого компанией «А-Бэ-Цэ» металлолома.
Странным было и то, что со станций, обслуживающих полигон и танковую дивизию, на балансе которой и находится этот огромный участок территории Челябинской области, не отправлялись никакие эшелоны с техникой и боеприпасами. Не вывозились за пределы полигона, но стремительно исчезали. Куда???
Ещё на одну странность указывали «товарищи на местах». Компания в значительных количествах набирала персонал, который уходил на полигон, и пропадал там. Никакого строительства жилья, никаких увеличенных поставок продуктов не производилось. Не было и жалоб на пропажу людей, но и самих людей как будто бы уже не существовало. Чертовщина какая-то! Плюс поступил сигнал от налоговых органов, зафиксировавших скупку компанией значительно количества золота в слитках. Ни много, ни мало, целых десять тонн!
И вот наконец-то мне «дали отмашку» заняться всеми этими странностями более плотно.
Звонок директору центрального офиса «А-Бэ-Цэ» Уманскому ничего не дал. По его словам, он исполняет только распоряжения двоих других учредителей по финансированию программ, выполняемых уральским филиалом. Этот филиал, хоть и является дочерней компанией, но обладает полной самостоятельностью, и всеми делами, происходящими там, занимаются Бабушкин и Туманян. Уманский даже никогда не бывал в тех краях. Но готов предоставить на проверку ежедневные акты списания уничтожаемой техники, регулярно приходящие с Урала.
Звонок в Чебаркуль по телефону закрытой сети «Искра», когда-то связывавшей органы государственной власти и крупнейшие оборонные предприятия, а теперь ещё и многие крупные компании и банки, тоже был безуспешным. Правда, мне пообещали, что полковник Бабушкин, ныне находящийся в командировке, будет на месте через день.
Не соврали. А Владимир Михайлович даже вспомнил меня.
— Припоминаю, припоминаю. Кажется, вы, Сергей Маратович, когда-то занимались нашими восточно-европейскими «братушками». А теперь, значит, торговцев оружием шерстите? Только мы никоим образом не можем быть предметом вашей разработки: мы это оружие уничтожаем, а не торгуем им.
Ну, да. Перед распадом СССР и особенно после того, как в Восточной Европе начались процессы «социально-политических перемен», я действительно занимался деятельностью граждан стран Варшавского договора. Начиная со времени активизации в Польше профсоюза «Солидарность».
На вопросы о странностях «утилизации» полковник хмыкнул.
— А что вас не устраивает? Мы свои обязательства перед государством выполняем? Выполняем. А какими ноу-хау при этом пользуемся, это уж, извините, наша коммерческая тайна. А впрочем, если у вас есть какие-то сомнения, то можете лично побывать здесь, в Чебаркуле, и я продемонстрирую вам наши успехи, подкреплённые всеми необходимыми отчётными документами. Контракт на утилизацию мы можно сказать, уже выполнили. Причём, досрочно.
Вот эта досрочность-то и настораживает. Включая некоторые изложенные выше моменты.
— Машину за вами в аэропорт Челябинска прислать?
Нет уж, нет уж! Меня в областном управлении ФСК встретят, и поеду я в вашу контору вовсе не один, а в автобусе сразу с группой захвата. На всякий случай. Кажется, у бизнесменов это называется «маски-шоу». Вот это шоу мы и исполним, чтобы вы, товарищ бывший полковник, не успели ничего важного припрятать. Санкцию от прокуратуры на обыск и изъятие документов я получил.
Вот только ехать до Чебаркуля автобусу с омоновцами целых полтора часа, и я очень переживал, что эффекта неожиданности не выйдет. Тем более, пришлось останавливаться на КПП полигона, чтобы отчитаться перед военными, кто и с какой целью въезжает на охраняемую ими территорию. Судя по тому, что мне известно о деятельности Уральского филиала «А-Бэ-Цэ», с «вояками» у них не просто хорошие отношения, а, можно сказать, «счастливый брак», поскольку коммерсанты регулярно «жертвуют» и продукты в столовые дивизии, и топливо для техники, и материалы на ремонт коммунальных сетей. Вполне ведь могут звякнуть в офис и предупредить Бабушкина и Туманяна о том, что я еду в их контору «не с пустыми руками».
Стоянки с техникой, где должны были стоять даже не сотни, а многие-многие тысячи единиц боевой техники, что целый год стаскивали к себе эти «коммерсанты», были практически пусты. Местность здесь ровная, как стол, и видимость на километры, так что все эти «открытые хранилища» с единичными экземплярами того, что на них осталось, просматриваются прекрасно.
Внимание к себе привлекло двухэтажное легкосборное здание с множеством самых разнообразных антенн на крыше и мачтах, натыканных вокруг него. Это для меня, знакомого с местом проведения запланированного «шоу» по фотографиям и картам, тоже не новость. Достоверно известно, что весь второй этаж «офиса» занимает лаборатория Туманяна, проводящего какие-то эксперименты в области радиолокации «в частном порядке». То есть, в интересах не государства, а всё той же частной компании. Да только добиться, чем он конкретно занимается, каких результатов достиг, нашей организации так и не удалось. В общем-то, не мудрено, если «фирмой» руководит такой профессионал, как Бабушкин. Именно тут ребята их ОМОН и будут заниматься привычной им работой: класть на пол всех, кто окажется в помещениях здания. А уж потом я и сотрудник прокуратуры займёмся следственными действиями.
Насторожило то, что всех окнах офиса опущены наружные жалюзи, а железная дверь на входе явно закрыта. И никого вокруг.
Впрочем, нет! По дорожке, накатанной сотнями колёс и гусениц до образования колейности, в нашу сторону бежит какой-то офицер и отчаянно машет руками.
Из распахнутых дверей автобуса посыпались бойцы ОМОН, оцепляя офис. И тут стало слышно, что орёт этот лейтенант.
— Уезжайте, срочно уезжайте! Сейчас рванёт! Там же тонна взрывчатки заложена! В укрытие!
Ясное дело,
