Чехарда «маневренной войны» постепенно довела нас, в конце концов, до города Тосно, где мы и встали, уперевшись лбом в хорошо подготовленную линию обороны. Здесь меня и застало начавшееся всеобщее наступление верных Николаю войск. На линии соприкосновения мой полк заменили пехотой Столетова. Выведя своих людей в резерв, я принял небольшое пополнение — еще четыре ШБМ «медведь» и две сотни пластунов.
Нашим сведениям о противнике Столетов не то чтобы не поверил, но… решил проверить. После проведенной разведки боем командующий Центральной группой войск убедился, что с наскоку Тосно не взять и без моей помощи не обойтись. Ну что же — это давало мне лишний повод доказать преимущество брони и маневра над старыми и косными тактическими схемами. Поэтому приказ «выдвинуться к Тосно и принудить к молчанию вражеские батареи» я воспринял с энтузиазмом.
Железнодорожная ветка действительно была цела и два раза проверена нашей инженерной разведкой. Расположение батарей противника и ориентиры для стрельбы изучены. Осталось только прийти и победить…
…Мы вляпались в ловушку всеми колесами…
На этот раз минные закладки под ж/д полотном были сделаны очень хитро и остались необнаруженными вплоть до самого момента подрыва. И подловили нас на широкой нейтральной полосе. В трех километрах от позиций наших войск.
Первая мина рванула непосредственно под составом — аккурат под вторым паровозом. Шедшие за ним вагоны сошли с рельсов и только чудом не опрокинулись. Пропахав ими около пятисот метров, «Железняк» остановился.
Тут же стало понятно — ждали именно нас — бронепоезд подвергся артиллерийскому обстрелу из засады. По счастью противник не стал ставить в засаду тяжелые орудия — их довольно трудно замаскировать. Решили, что нам хватит десятка полевушек. Настоящей толщины брони англичане не знали — мощный и неожиданный обстрел не нанес «Железняку» фатальных повреждений — обошлось без пробитий. Но тем не менее потери были довольно внушительными — нам почти напрочь вынесли пулеметы подбойного борта и оба башенных «гатлинга». Количество убитых и раненых превысило пять десятков.
Я скомандовал покинуть и отцепить сошедшие с рельсов вагоны. Почему не сработал открывающий механизм автосцепки, было непонятно, но времени на выяснение не было. Под огнем противника мои бойцы с помощью ломов, кувалд и чьей-то, ведущей разгульный образ жизни, матери отцепили задние вагоны и второй паровоз.
«Железняк» дернулся вперед, но тут рванула вторая мина — прямо под передней контрольной платформой. Скорость мы набрать еще не успели, поэтому бронепоезд с рельсов не сошел, только головная платформа. Но положение я оценил как критическое. Рано или поздно, но неподвижную мишень, в которую мы превратились, разнесут артиллерией. Или подкрадутся и взорвут динамитом. Или пустят нам в лоб паровоз-брандер. Мелькнула мысль объявить эвакуацию, но как бросить тяжелое вооружение и приборы? Предварительно их уничтожить? Существующие в единичных экземплярах 120-мм орудия и ПУАО? Ну нет… Надо продержаться до подхода помощи.
Я быстро нацарапал в блокноте: «Попали в засаду. Потеряли ход. Подвергаемся обстрелу. Выручайте!» Подозвав двух бойцов, вручил им записку и велел любой ценой добраться до наших. А сам начал организовывать оборону из подручных средств. Сняв несколько «единорогов» с неповрежденного борта, мы поставили их на треноги и разместили под вагонами. Вражеские батареи лупили по нам практически в упор — с расстояния в километр. Но тот же километр — оптимальная дистанция стрельбы для станкачей. И где-то минут через десять наши пулеметчики заставили замолчать орудия мятежников. Одной проблемой стало меньше.
Но тут нас начали обкладывать пехотой, причем по всем правилам осады — с обеих сторон. Заняв круговую оборону, мы в течение часа отбили две атаки. Впрочем, атаки довольно вялые. Но вскоре к противнику подошло подкрепление, и он сразу активизировался.
Теперь против нас действовали настоящие англичане, а не поддерживающие узурпатора русские. Не прошло и нескольких минут, как «красные мундиры» пошли в атаку. Да так лихо! Компактными группами англичане быстро продвигались вдоль полотна дороги. Одновременно с двух сторон. И если со стороны головной части «Железняка» мы еще смогли хоть как-то противостоять, развернув под покореженной взрывом головной платформой группу из пяти человек с «бердышами», то со стороны «отрубленного» хвоста пришлось хуже.
Англичане довольно легко достигли находившихся в двухстах метрах от нас сошедших с рельсов задних платформ. Укрепившись там, противник постепенно подтянул к своему импровизированному укрытию полноценную роту и массировал ружейный огонь. Моим бойцам, защищавшим хвост бронепоезда, пришлось очень несладко. Один за другим были выбиты два расчета «единорогов». Под прикрытием двух сотен стволов отдельные английские смельчаки подкрадывались почти вплотную к «Железняку» и кидали в нас ручные бомбочки. Бомбочки явно были начинены черным порохом и никаких повреждений бронепоезду нанести не могли. Но лежавшим под вагонами защитникам постепенно приходилось все дальше и дальше отползать от хвостовой площадки. Это было чревато скорым выходом противника в мертвую зону. А там и до динамитных шашек может дойти…
Надо было срочно придумать какой-нибудь оригинальный ход, чтобы выманить англичан из укрытия. Мимоходом пожалев, что отдал императору своих лучших пулеметчиков Яшку и Демьяна, я прошел по составу и собрал два десятка дружинников с «бердышами» и «мушкетонами». Выведя их к хвостовой площадке, коротко обрисовал предстоящую задачу — если англичане все-таки поднимутся в атаку, подпустить супостата поближе, выскочить наружу и смести атакующих автоматическим огнем в упор.
Полные решимости бойцы выстроились у торцевой двери, тщательно распределив очередность покидания вагона, чтобы не создать при высадке пробку в дверях.
Я осторожно приоткрыл верхний люк, высунул голову и во всю мощь легких заорал:
— Hey you, dirty sheep fuckers! When i've meet your whore-mothers I did'em in a head! And your pig-like sisters eat my balls! And I'm gonna screw your wicked ass too![77]
На той стороне одновременно взревело несколько сотен глоток. Проняло! Гордые альбионцы без команды кинулись в атаку. Ну, что, друзья, теперь наш черед… Красные мундиры все ближе и ближе.
— Ну, с богом, братцы, пошли! — командую я и первым выскакиваю из вагона.
Что-то, словно кувалда, бьет меня повыше колена. Нога сразу подламывается, я падаю. Над головой свистят пули, и я начинаю стрелять в ответ из своего «мушкетона». Выскочившее следом за мной дружинники валятся, словно снопы, под массированным огнем, но уцелевшие тоже палят в ответ. И вот, о чудо! — в густых вражеских цепях стремительно появляются бреши. Они все увеличиваются и увеличиваются. Но нас всего два десятка, а врагов вдесятеро больше!
