— Да?! — удивился маньяк. — А вот это мы увидим по окончании нашего разговора.
Он достал из-под фартука газету «Жизнь Империи» и бросил в сторону Воронцова. Тот поднял ее и первое, что бросилось следователю в глаза — была дата. Завтрашняя. Но что еще больше удивило Виктора, так это заголовок.
«Работник Имперского сыска и таинственный маньяк погибли в автокатастрофе».
А ниже — его, Воронцова, фотография.
— Это что?!
Неизвестный шмыгнул носом.
— Об этом чуть позже. Вернемся к нашим жертвам. Они, именно эти люди, мне были не нужны. На их месте могли оказаться и другие. Даже ты. Но! Есть такие ситуации, как бы это объяснить… Вот представь: у тебя умер котенок, которого ты любил. И родители, прежде чем сообщить эту печальную новость, дарят тебе другого. И ты уже не вспоминаешь о почившем Барсике, потому что у тебя теперь есть Мурзик. Смекаешь, к чему я веду?
Воронцов помедлил с ответом.
— Ты хочешь сказать, что за этими преступлениями скрывается что-то другое?
Они, своего рода, ширма?
— Да.
— Но кто за всем этим стоит? Что прячется за завесой?
Неизвестный слез со стола и стал мерить шагами помещение.
— В данном случае я просто отвлекал внимание, смягчал удар, так сказать. Всем плевать, какие законы принимались последние десять дней. Все внимание народа было приковано к тебе и ко мне. Я мог сделать вещи и похуже, как некоторые, взорвать что-нибудь, но ограничился этими. Кстати, никакого урона стране я не нанес. Ничего ценного эти особи из себя не представляли. Наоборот.
Виктор задумался. А действительно, что сейчас твориться в Русландии? Он ненадолго выпал из жизни. А ведь это просто. Чтобы не произошло, никто не обратит на это внимания. Все продолжат жить и воспримут перемены как должное. Кто-то попробует протестовать? Так им тут же ответят: а что же вы раньше-то молчали? Мы думали, вам нравится. Ловко придумано. Все рассчитали.
— Кто бы за этим не стоял, я обязан тебя арестовать, и будь, что будет. Это мой долг. Я служу Отечеству и Императору.
— К слову о героях… Отечество и Император — вещи разные и не совместимые.
Тут надо определиться. Я свой выбор сделал, вернее, мне не оставили выбора. Я согласился из-за денег, ну, и жить охота. Как говориться, лучше синица в руках, чем утка под кроватью. Я всегда знал, что эту страну погубит коррупция.
Неизвестный подошел к Виктору и протянул ему какой-то сверкающий значок, размером с пачку сигарет, инкрустированный рубинами и изумрудами.
Следователь взял холодный металл в ладонь и прочитал на нем тисненую надпись. Эти несколько строк что-то изменили в сознании Виктора, и теперь он, молча, стоял и переваривал информацию.
«Все, сделанное предъявителем сего жетона, сделано по моему распоряжению и во благо государства.
Император Русландии».
«„Знак вседозволенности“! — Воронцов присвистнул. — А я думал, что это все сказки!».
— А как тебя звали… раньше? — спросил Виктор, не надеясь услышать правду, и не ошибся.
— Меньше знаешь — крепче спишь, капитан. Мне пора уходить. А перед тобой теперь стоит выбор: поступить по долгу или по совести. Или ты займешь мое место, и все написанное здесь станет лишь легендой, — Он постучал по газете, — либо через три дня состоятся твои торжественные похороны, с той лишь разницей, что гроб будет не пустой. Ты слишком много знаешь. Я не оставил тебе выбора. Точнее, оставил. Два варианта, как и мне, в свое время. В разбитой машине найдут твое дело за номером «322–223». Оно закрыто. Преступник погиб при задержании вместе с тобой. Ты герой, хоть и посмертно. Может быть, твоим именем даже улицу назовут, и кино про нас снимут. Меня Безногов играть будет, а тебя Железянко. Хорошие актеры, жалко, что на экране появляются редко.
— Но откуда у тебя материалы по делу?!
— Констебль…
Виктор поник и, казалось, постарел лет на десять. «Маньяк» прав: он узнал лишнего. Незнакомец продолжил инструктировать сыскаря.
— Думай. У тебя есть время до пяти утра, — неизвестный положил на стол пластиковую карточку и мобильный телефон с единственной кнопкой. — Это для связи с… ну, ты понимаешь. Связь односторонняя. Ты сможешь только ответить.
На карточке деньги: в твоем распоряжении сто миллионов евро. Трать, как хочешь, но чтобы результат был достигнут. Остатки твои, если успеешь ими воспользоваться. Естественно, что по окончании «акции» ты — не жилец. Тебя попытаются убрать, продумай пути отхода. На поезд не садись, из города на попутках выбирайся. Первым делом — добудь себе документы. Если согласишься, твои данные будут стерты из всех баз. Это еще один плюс для тебя, проще исчезнуть. Ну, вот вроде бы все. Удачи, Воронцов. Ах да, когда выполнишь свой «заказ», найди себе замену и передай «дела». Не знаю, как скоро понадобятся твои «услуги». Может завтра, может через год. Будь готов. Я ждал пять лет. О, — Он посмотрел на часы, — Уж полночь близится… Я опаздываю!
— Подожди! А как они смогут меня найти, ну, когда… если я выполню «заказ»?
— В телефоне GPS. Во время связи я называю кодовое слово. Если не отвечу или не назову код… — неизвестный вздохнул. — Через три минуты на планете станет одним трупом больше. Там не дураки работают, концы враз подчистят.
Плюс, твои данные у них-то сохранятся, на всякий пожарный. Так что и у тебя и у меня одинаково времени. Небольшая просьба, скажи, что застрелил меня. На дороге стоит красный седан, на заднем сидении два тела. На переднем — инструкция, как подстроить аварию.
— А если я тоже убегу, бросив аппарат тут? — занервничал Воронцов.
— Не хочу огорчать, но я столько стрелок на тебя оставил… Все. Время — деньги!
— Но почему я?! — крик капитана эхом разлетелся по ангару.
— Ты — идеальная кандидатура. Профессионал, семьи нет. Прощайте, граф!
Неизвестный исчез во мгле складского помещения, качнув на прощание лампу.
Виктор остался один, продолжая сжимать в ладони «Знак вседозволенности».
Там же. 05 часов 00 минут.Воронцов посмотрел на часы и перевел взгляд на газету, которую уже, наверняка, развозят по всем киоскам «Руспечати». Он до сих пор не мог осознать произошедшего с ним. Информация в мозге буквально бродила, как бабушкино прошлогоднее варенье. С одной стороны неизвестный — преступник, и сыскарь дал ему уйти. Но с другой, тот выполнял приказы самого Императора, хотя приказов этих, как таковах, и не существовало. Имелось молчаливое одобрение всех действий. Попробуй, определись, где долг, а где совесть!
Как теперь жить дальше, зная то, что знаешь? Возникает извечный вопрос: что делать?
«Сука!».
Тишину нарушил сигнал ТОГО САМОГО телефона, заставивший следователя вздрогнуть. Виктор взял мобильник и, нажав кнопку приема, поднес его к уху.
— Слушаю…
Чуткий слух сыскаря уловил прерывистое дыхание звонившего. Потом прозвучал голос.
— Это кто?!
Из жизни Империи: эпизод четвертый
Отрывок школьного сочинение ученицы 6 класса на тему
«Кем я хочу стать, когда вырасту».…Когда я была маленькой, то очень хотела стать космонавтом, чтобы бороздить просторы вселенной на межзвездном корабле «СОЮЗ-АППОЛОН» или, на крайний случай, «ВОСТОК», но космическую программу закрыли, а международную космическую станцию затопили в океане. Так моя мечта стать астронавтом накрылась десятиметровой волной и сокрылась под толщей воды.
Потом я захотела стать врачом, но после того, как мне два месяца лечили ногу, хотя у меня болела рука, я поняла, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Мама мне сказала, что в институтах учат плохо, оценки ставят только за деньги, а выпускаются оттуда одни коновалы (а я думала это что-то связанное с ветеринарами, которые зачем-то валяют лошадок). Так на моей мечте стать врачом нарисовался жирный красный крест.
Еще я хотела стать кинологом, но когда узнала, сколько государство выделяет денег на содержание животных (больше, чем мама получает пособие на меня), то захотела стать собакой, чтобы каждый день есть мясо, потому что маминой зарплаты на него не хватает.
Потом я твердо решила стать учителем, но и тут меня ждало разочарование. Оказалось, что педагог получает меньше, чем выделяется денег для животных кинологов, и мне опять захотелось стать собакой. Не понимаю, почему выражение «собачья жизнь» означает что-то плохое. Ведь звери там живут очень даже неплохо.
Немного поразмыслив, я захотела стать военной, полицейской или депутаткой, чтобы брать взятки и все такое. Ведь по телевизору показывают, что их за это не сильно наказывают, даже с работы не увольняют. Но мама сказала, что меня могут посадить в тюрьму, если я с кем надо не поделюсь, а я делиться не люблю.
