– А что мы будем делать на этом острове, когда нам надоест загорать на пляже и кувыркаться с девушками?.. – спросил Мариус.
– Мы будем штурмовать крепость на берегу этого острова, – сказал брат Конрад.
– И это дело хорошее для наших пушек, – улыбнулся Гастон своей кружке…
– А за что мы будем воевать? – спросил Кристофер.
– Мы будем воевать за самую ценную вещь для алхимиков… – ответил брат Конрад. – За философский камень…
Через два дня наш бриг подходил к большому очень живописному острову. Стояла ясная погода и береговая линия хорошо просматривалась. Были видны белые каменные дома и дворцы на местами скалистом берегу.
Брат Конрад залез на мачту и долго не отводил подзорную трубу от лица.
Наш бриг шёл медленно, выдерживая определённое расстояние до берега… На пути нашего корабля стали попадаться рыбацкие лодки. Они быстро сворачивали в сторону берега, завидя наши пушки…
Наконец Конрад увидел то, что искал, и громко крикнул:
– Поворачивай к берегу!
Кристофер резко крутанул штурвал, и бриг развернулся на девяносто градусов влево…
Берег в этом месте острова возвышался над морем метров на пять, и здесь стояла тёмно-серая крепостная стена с бойницами и пушками…
Глава 34. Огнестрел даёт победу!
Эта пятиметровая крепостная стена шла полукругом и упиралась в отвесную скалу. За стеной виднелись четыре башни чёрного замка. Проникнуть на территорию замка можно было лишь разбив крепостную стену со стороны моря…
Мы насчитали десять бойниц в этой стене. Во всех бойницах торчали жерла пушек…
– Я знаю, они хорошо просматривают морской горизонт в любое время суток, – сказал брат Конрад. – И тайным образом проникнуть на территорию замка у нас не получится… Поэтому надо будет разбить всю артиллерию герцога ещё на стенах крепости, и вывести из строя как можно больше живой силы врага… По моим сведениям в этой крепости до сорока отличных воинов наёмников с разных стран. У герцога достаточно золота, чтобы им регулярно платить, и в этом ему помогает наш философский камень, захваченный у моих братьев тамплиеров его безбожным прадедом в неравном бою…
Я полностью согласился с тактикой брата Конрада.
Оставалось только одно: выяснить, как далеко стреляют пушки этого грёбанного герцога…
Ветер пропал, да это и было к лучшему… Наш бриг начал очень медленно приближаться к берегу. Гребцы больше сушили вёсла, чем окунали их в воду…
Стоял полный штиль – именно то, что было надо для точной стрельбы.
До берега оставалось уже не более ста пятидесяти метров.
Я предолжил дать залп из четырёх пушек и разбудить врага… Да и подходить ближе к крепости стало опасно…
Нам же разнести к чёртовой матери пару бойниц уже давно позволяло расстояние. Ядер у нас было много.
Вражеский берег по-прежнему молчал.
Мы поставили все четыре самые дальнобойные тяжёлые пушки на правый борт и стали целить в две центральные бойницы четырьмя нашими стволами.
Когда бойницы были взяты на прицел, я дал команду:
– Огонь!
Почти одновременно грохнули четыре мощных выстрела, и ядра, дымя фитилями, засвистели в воздухе…
Три ядра попали и разорвались в проёмах крепостной стены… Четвёртое перелетело стену и разорвалось уже в пределах замка…
Сверху полетели вниз красные кирпичи и даже чья-то голова, как нам показалось…
И сразу же раздались ответные выстрелы в наш бриг…
Ядра ложились кучно, и в считанных метрах от носа нашего корабля…
Я принял решение отойти назад метров на двадцать, что было не критично для наших пушек. И мы начали методично выбивать бойницы в крепостной стене… Час за два там не осталось ни одной бойницы и ни одной пушки…
Мы подошли ближе и стали выламывать проём в крепостной стене. После десяти выстрелов, наши ядра разорвали её и образовался широкий проём…
Вражеских солдат на берегу не появилось…
Конрад внимательно рассматривал окрестности замка в подзорную трубу.
Наш бриг вплотную подошёл к берегу…
Оставалось только выяснить, есть ли у защитников этой крепости алебарды? Они могли превосходить наши пистолеты по дальности выстрела, но не переносные пушки…
Все четыре ручные пушки были при нас, плюс у каждого по паре пистолетов и шпаги. Даймонд, как самый мощный из гвардейцев, нёс на плече деревянный ящик с ядрами, пулями и порохом.
На бриге остался Лемюэль с тяжёлыми пушками. Сам корабль мы заякорили в десяти метрах от кромки воды.
– Мы имеем дело с матёрыми наёмниками убийцами. Рыцарские законы здесь не действуют. Если мы не уничтожим их первыми, то все погибнем… Никого не жалейте, – сказал брат Конрад.
При первой же попытки войти на территорию герцогского замка через пробитый в крепостной стене проём, мы получили в ответ целый шквал арбалетных болтов…
Выстрелов из алебард, или пушек в нашу сторону не последовало…
Я выбил ногой камень в разбитой стене, на уровне своей груди, и получил настоящую бойницу для пушки. То же самое сделал и Кристофер с противоположной стороны проёма.
Моя любимая пушка Гензеля легко вошла между трёх камней, и я увидел до двадцати наёмников герцога. Они выставили тяжёлые щиты полукругом, занимая позицию перед центральным входом в замок. Окна на втором этаже самого замка были открыты с выставленными в них арбалетами…
Я закрепил пушку на треноге, подобрал размер фитиля для ближнего разрыва, прицелился, и выстрелил…
Ядро разорвалось в центре обороны арбалетчиков и разбросало несколько наёмников в разные стороны…
Кристофер следом выпустил ядро по второму этажу и попал в узкое открытое окно…
Вопли от боли и крики отчаянья наполнили территорию замка.
Из окон второго этажа повалил чёрный дым сгоревшего пороха…
Арбалетные болты в нашу сторону уже не летели…
– Альбер, давай ещё выстрел по центральным воротам замка, – сказал брат Конрад.
Я посмотрел на перстень тамплиера на своей руке и усмехнулся… она была тверда, как никогда…
Второй выстрел из пушки Гензеля разнёс в щепки половину деревянной двери…
На третьем этаже замка я заметил ещё одно разбитое и наполовину выломанное окно – это был след от выпущенного ядра ещё с нашего брига…
34.2.
Мы, все вместе, вошли во двор замка с пушками и пистолетами в руках.
Солнце сияло и палило за нашими спинами, давая большое преимущество в этой ситуации.
Вдруг, блеснуло открываемое окно в верхней части западной башни замка, и в нём показался арбалет.
Но Кристофер опередил выстрел врага, наш доблестный гвардеец и лучший стрелок, запалил фитиль и порох тогда, когда окно начало открываться…
Прозвучал пушечный выстрел и эффект от него превзошёл все ожидания…
Верхушка западной башни, после разрыва ядра, с грохотом обвалились…
Это произвело потрясающее впечатление не только на защитников замка и его обитателей…
– Все, кто бросит оружие и выйдет во двор с поднятыми руками, останутся жить, – громко крикнул по-немецки брат Конрад.
Это было сказано в самый нужный момент…
Наёмники, что были во дворе, положили свои щиты на землю и стали бросать арбалеты перед собой…
Трое наёмников остались лежать на земле, они уже не стонали и не шевелились…
Остальные смотрели на наши пушки и пистолеты так, как смотрят матёрые волки на ярко пылащие факела перед их мордами…
– Кто ещё остался в замке и сколько их? – спросил Конрад у рыжебородого здоровяка по-немецки.
– Там швейцарцы, личная охрана герцога. Их двенадцать человек, – ответил наёмник.
Во дворе замка была большая конюшня, и наши гвардейцы заперли около двадцати пленников под тяжёлый засов…
– Кто выйдет во двор и бросит оружие, получит жизнь! – ещё раз крикнул брат Конрад голосом настоящего полководца.
Чёрный замок герцога молчал. Только слышался звон стекла, которое всё ещё высыпалось из разбитых окон.
