возникло желания. Он молча резко развернулся и зашагал к автомобилю, где его ожидал генерал Курлов. Сейчас ещё Павел Григорьевич, все это время торчавший на морозе, начнёт вопросы свои задавать, а ответить на них ровным счетом нечего.
Вот в таком взвинченном состоянии, Протопопов подошёл к своему автомобилю, едва не в припрыжку и застал зевающего Курлова праздно шатающимся вокруг «Опеля». От нечего делать Павел Григорьевич лепил и кидал снежки, выбрав вот такой способ согреться, а заодно отвлечься от вороха проблем.
– Едемте!
С ходу бросил Протопопов, приближаясь к автомобилю. Курлов, который в этот момент как раз слепил себе новый снежок, обернулся.
– О! Задержались вы, Александр Дмитриевич. Ну как все прошло то? Живо рассказывайте!
– Уезжаем, Павел Григорьевич, нам определенно здесь больше нечего делать, по пути расскажу, – ответил чуть более развёрнуто Протопопов.
Генерал не стал кидать снежок, выбросил на землю и насухо вытер о куртку руки, обеспокоенный реакцией министра.
Протопопов не дожидаясь, когда Курлов задаст следующий вопрос, решил завести автомобиль, который генералу хватило мозгов заглушить. Понятно, что топлива «Опель» жрал как не в себя, даже на холостом ходу, но за час, что Протопопов пробыл у Государя, машина остыла и натурально в льдину превратилась. Способа завести примитивный автомобиль в мороз, кроме как с кривого стартера, на 1917 год не существовало. Хотя на «Кадиллаках» уже активно разрабатывали новый и менее травмоопасный способ заводки, начав деятельность как раз накануне мировой войны. Но «Опель» даже тогдашний это не «Кадиллак» и заводился он по старинке механически. Впрочем, тем лучше – Протопопову определенно была нужна разрядка, да и отсрочка от необходимости отвечать на вопросы во время пути.
Александр Дмитриевич достал кривой стартер, вставил в коленвал и хорошенечко так крутанул ручку, что дай Боже. Коленвал прокрутился сразу же и мотор умиротворенно заурчал.
Курлов сгорал от любопытства.
– Ну, таки расскажите Александр Дмитриевич, как все прошло? Мне не терпится.
– Нечего рассказывать, честно говоря…
– А как же ваш «сюрприз» для Государя, как он отреагировал? – не отступал Курлов.
– Я даже подвести его к этому не успел, времени не хватило или не знаю чего, но зря мы сюда сундук тащили. Сюрприз не задался и сундук не пригодился. Да и остальное тоже…
Протопопов двинулся к стороне водителя, но Павел Григорьевич, видя, что министр пьяненький и за ним тянется облако перегара, ловко так прихватил его под руку и подвёл к пассажирской стороне.
– Давайте ка я поведу обратно, за рулём страсть как соскучился.
– Не вопрос – ведите сколько влезет.
Протопопов устало плюхнулся на пассажирское сиденье и захлопнул дверь, чувствуя себя выжатым, как лимон.
А потом боковым зрением увидел, что ящика, который он оставил стеречь Курлову – его нет. Исчез.
Не понял.
Куда делся?
Протопопов приподнял бровь, перекинулся через сиденье, осмотрелся и немало удивился, когда не обнаружил свой сундук. Курлов залез следом.
– Где ящик, что-то не понял?
– Так от Государя за ним пришли, я что и спрашиваю – понравился ли Государю задуманный сюрприз, – ответил генерал.
– В смысле пришли?
– Ну как в смысле – минут за пять, как вы вышли из приёмной, люди из дворца подошли, говорят приказано забрать. Ну я и решил, что раз приказано, то пусть берут, для дела же.
– И ты отдал?
– А не надо было отдавать, Саша? – вздохнул Курлов, трогаясь и видимо полагая, что после выпитого Протопопов ещё не отошёл. – Говорю же, сказали мне, что приказано сверху. И ты сам говорил Мордвинову прислать за сундуком пару крепких ребят. Что не так то?
Протопопов переварил поступившую от Курлова информацию. Как так пришли? Кто пришёл то, если государь сказал, что аудиенция была прекращена и вообще Николай дал понять, что разговаривать больше не хочет и не намерен. Никакого приказа он не отдавал тем более, потому что ничего о «сюрпризе» не знал.
Протопопов ему об этом не говорил.
Ещё не хватало, чтобы ящик подмотали прямо в Александровском дворце! Вот будет умора. Ну а если по серьёзному, случись так, что сундук попадёт куда-то кроме Государя – дело дрянь.
Гадать на кофейной гуще Протопопов не любил и вопросы предпочитал решать не отходя от кассы.
– Паша останавливайся.
– Зачем?
– Тормози говорю, без вопросов!
Не дожидаясь, пока автомобиль до конца остановится, Протопопов пулей выскочил из салона. Спрыгнул на землю, едва на ногах устоял. Куда подевался сундук стоило выяснить у Мордвинова, который наблюдал за из отъездом.
– Сундук где? – запыхавшись после рывка на «стометровке» от автомобиля к дворцу, спросил Александр Дмитриевич.
– Какой сундук?
– Вы дурачка Анатолий Александрович не включайте, я про сундук, который я к Государю лично привёз. Куда вы его дели?
Мордвинов задумался, не сразу ответил, как будто припоминал о чем идёт речь. А потом пожал плечами.
– Понятия не имею, куда вы подевали свой сундук, мне он точно без дела, – заверил он. – И вы бы сбавили тон коли выпили, как никак в Александровском дворце находимся. Здесь ваши выходки при себе оставьте. Или у вас традиция такая?
Протопопов стиснул зубы, сделал глубокий вдох, подучившийся со свистом и махнул рукой.
Ладно, Мордвинов прав допустим, тон надо действительно сбавить. Не хватало ещё затеять заварушку прямо у дворца, тогда уж точно ничего хорошего ожидать не придётся. Интереса в конфликте с Мордвиновым нет никакого.
Не прощаясь, Протопопов зашагал прочь.
– И вам всего хорошего, – улыбнулся Мордвинов, по всей видимости довольный тем, что угомонил министра, в последнее время известного своими скандальными выходками на всю Россию.
Протопопов таким чесаниям чсв значения придавал мало, если прямых оскорблений нет. Глаза у Мордвинова не врали, вроде как правду сказал.
– Ответил? – спросил Курлов с некоторым беспокойством, когда министр вернулся.
– Он не знает ничего. Говорит не брал. И похоже, что не врет.
– Саш, слушай, ну откуда я знал, что твой этот «сюрприз» никому отдавать нельзя? Или кому то можно было… ты уж определился бы тогда?
