Классный час - Сергей Тамбовский

Москва встретила нас обычной вокзальной суетой… надо ж, а Ярославский и соседний Ленинградский вокзалы такие же, как 21 веке, только турникетов для прохода к электричкам нет. Марина сразу захотела газировки, мол, в Москве она более вкусная, чем в провинции. А пока она стояла в небольшой очереди, я прикупил в газетном киоске «Советский спорт» для себя и журнал «Ровесник» для неё. Почитаем, если время останется.

— Ну как газировочка? — спросил я у неё, — сильно вкуснее, чем у нас.

— Примерно такая же, — ответила она, — держи пятачок и поехали уже скорее.

Все говорят — Кремль-Кремль, думал я, когда мы обходили длиннейший хвост в мавзолей. А что в нём, собственно, такого, в этом Кремле? В одной Франции таких Кремлей в виде замков, дворцов и усадеб раз в сто больше… а Милан например взять, там эта пресловутая Кастелло-Сфорца даст много очков вперёд нашему. Про Нойшванштайн с Феодосиевыми стенами так и быть, не будем вспоминать.

— В мавзолей мы явно не попадём, — заметил я Марине, — тут все четыре часа выстоишь.

— Да не очень-то и хотелось, — ответила она, — тем более, что была я там. В пятом, что ли классе ездили группой сюда. А вот внутрь Кремля не пришлось заглядывать.

— Значит сейчас заглянем… нам вон туда, к Кутафьей башне.

— И откуда ты всё это знаешь? — подозрительно прищурила она глаза.

— Книжки иногда читаю, — отговорился я, — с картинками.

Внутренности Кремля большого впечатления на Марину не произвели, задержалась она только возле Царь-пушки.

— Впечатляет, ага, — сообщила она, обследовав орудие, — только как эти ядра ей в ствол-то закатывали? Они ж по полтонны наверно весят каждое.

— Это я не знаю, — растерянно отвечал я, — наверно какое-то приспособление для закатки было… наклонная горка типа, по ней человек пять и катило. Только, говорят, она так ни разу и не выстрелила, чисто декоративное изделие получилось.

— А Царь-колокол, наверно, никогда не звонил, — продолжила смысловой ряд она.

— Откуда знаешь? Да, двести же тонн весит, его тяжеловато поднять куда-то будет, а на земле не позвонишь.

— Ладно, мы тут всё осмотрели, — подытожила осмотр Кремля Марина, — мне оно понравилось, поехали дальше.

Парк Горького встретил нас совсем неприветливо, колесо обозрения диаметром 52 метра было закрыто на профилактику.

— Ну делать нечего, — вздохнула Марина, — удовлетворимся карусельками.

А ровно в шесть вечера плюс-минус пара минут мы выходили из метро Спортивная, милиции, конечно, сюда море согнали, не только из столицы, а и со всей округи наверно. До Дворца спорта Лужники надо было топать примерно с километр от метро.

— А это что? — показала Марина налево на огромную чашу.

— Это футбольный стадион, нам туда не надо, — ответил я, — вот когда у нас чемпионат мира по футболу случится, тогда мы и сюда зайдём, а пока нам направо.

— А что, у нас и чемпионат мира будет?

— Обязательно, — твёрдо заверил её я, — но попозже.

А когда мы стояли уже в очереди на шмон, я краем глаза заметил что-то очень подозрительно знакомое справа. Обернулся и увидел ухмыляющуюся физиономию товарища Жмени…

Фил Эспозито и Пол Хендерсон

Закрыл глаза и потряс головой. Когда снова открыл, никаких Жмень в поле зрения не обнаружил… будем считать, что почудилось.

— Ты чего, — толкнула меня в бок Марина, — с тобой всё в порядке?

— Да, Мариночка, — быстро ответил я, — всё окей, как говорят в Канаде. Просто накатило что-то… это бывает.

— У меня в сумочке нашатырь есть — надо? — никак не хотела успокаиваться она.

— Давай, — не отказался от предложенного я, — не помешает.

Резкий запах гидроксида аммония быстренько прочистил мне мозги, я сказал «спасибо» и отправил пузырёк обратно в маринину сумочку.

— Точно всё прошло? — продолжила она расспросы, — может в сторонку отойдём, там передохнёшь?

— Да не, — откликнулся я, — всё, что было, то прошло, как говорит София Ротару.

— Что-то я не помню такого у неё, — растерянно ответила Марина.

— Ну как же… «было-было-было и прошло, оооо, оооо», — процитировал я и тут же вспомнил, что это где-то конец 80х годов, слова Шаброва, музыка Матецкого, надо исправлять ситуацию. — Новая совсем песня, ты просто её не слышала.

— Да, наверно, — откликнулась Марина, по-прежнему недоверчиво сканируя моё состояние, — мы уже до контроля добрались, сможешь спокойно его пройти?

— Дефиваменте, сеньора, — на автомате вылетело у меня.

— Сеньорита, сколько тебе можно повторять, — огрызнулась она, — а дефиваменте это что?

— Безусловно, конечно, абсолютно, — транслировал я это испанское слово, и в этот момент мы подошли к контролирующим органам.

— Спиртные напитки, холодное оружие, взрывчатые вещества? — справился у меня тот, что стоял справа.

— Спасибо, не надо, — на автомате ответил я, но тут же исправился, — ничего такого нет, мы же хоккей идём смотреть, а не теракты устраивать.

Этот, что справа осмотрел мою физиономию с большим подозрением и предложил пройти налево для более тщательной проверки. А Марина пролетела без задёва, наверно потому что не умничала, как я. В сторонке меня обследовали более тщательно и выписали вольную, сопроводив её, впрочем, таким словами «меньше слов говорить надо, парень». Я кивнул в знак согласия, и мы с Мариной под ручку двинулись на пункт проверки билетов — там никаких происшествий уже не случилось.

— А ты как к хоккею-то относишься? — задал я запоздалый вопрос, — вдруг он тебе противен, а я тащу тебя на него против твоей воли?

— Не, Антоша, — ответила она, глядя мне в глаза, — хоккей это ж самая популярная игра в СССР, так что хочешь-не хочешь, но надо как-то соответствовать.

— Понятно, — буркнул я в ответ, — пошли места что ли свои занимать… согласно купленным билетам.

— Не купленные они у тебя, — подколола она меня, — а подаренные.

— Я и говорю, — поправился я, — согласно подаренным билетам.

Места нам товарищ Серый отвёл королевские, ну не самые-самые, но близко к тому, третий сектор, 12-й ряд. Слева правительственная ложа,